Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

сюжета, банальности главного героя – молодого сельского интеллигента. «Слишком уж много от высмеянных ещё Чеховым и Горьким интеллигентских хлюпиков в герое этого рассказа». Критика, как видим, носит явную «октябрьскую» направленность в духе большего соответствия канонам соцреализма. Все рассказы, кроме «Страдальца», при условии обязательной их доработки, рекомендованы Калитиным к печати, однако опубликованы не были.

Наконец, в марте 1961 г. редакцией «Знамени» рассматривался ещё один рассказ Шукшина – «Ванькина мама». Критик В.Уваров в краткой рецензии от 15 марта 1961 г. дал положительную оценку рассказу и рекомендовал его «вниманию редакции». Но по неизвестным причинам и этот рассказ Шукшина не был опубликован в «Знамени». Возможно, решающую роль сыграло то обстоятельство, что рассказы писателя в это время уже лежали в редакции «Октября» и как раз в марте 1961 г. в № 3 журнала вышла подборка его произведений.[195]

А неизвестные рассказы, как считают исследователи, были автором не просто переработаны, но – разьяты по кусочкам и превращены в хорошо известные тексты. Пропавшим бесследно считается разве что рассказ «Демагоги».

И вот что ещё интересно – в автобиографии 1963 года Шукшин гордо заявляет: «С 1960 года печатаюсь в журналах и газетах как прозаик». То есть даже несостоявшаяся, но возможная публикация в журнале «Знамя» позволила ему уверенно обозначить свой новый статус.

Е.П.: И вообще, самый конец пятидесятых был для Василия Макаровича временем «штурма и натиска». Правда, плоды этого он пожнёт уже в новую для себя эпоху – в шестидесятых.

Часть третья

Путь

Хроника

1961, март – в журнале «Октябрь» опубликованы три рассказа.

1962 – начинает активно публиковать рассказы в журналах («Октябрь», «Москва») и газетах. Декабрь – получает московскую прописку и работу на студии им. Горького.

1963 – в издательстве «Молодая гвардия» выходит первый сборник рассказов «Сельские жители».

1964, май – покупает кооперативную квартиру в Свиблово. Август – фильм «Живёт такой парень» получает приз «Золотой лев святого Марка» конкурса для детей и юношества на Венецианском кинофестивале. Сентябрь – «Живёт такой парень» выходит на экраны страны и получает приз на Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде. Шукшин вступает в Союз кинематографистов.

1965, 2 февраля – Шукшин принят в Союз писателей СССР; 19 февраля – родилась первая дочь Екатерина; лето – в «Сибирских огнях» напечатан роман «Любавины», снимается фильм «Ваш сын и брат».

1966, февраль – проходит курс лечения от алкоголизма в клинике им. Корсакова. Март – подаёт заявку на литературный сценарий фильма о Степане Разине.

1967 – в «Новом мире» выходят рассказы «Волки», «Начальник», «Вянет, пропадает», в журнале «Москва» – рассказы «Случай в ресторане», «Внутреннее содержание», «Горе»; 25 мая – рождается дочь Мария.

1968, 29 июля – рождается дочь Ольга.

1969, 29 сентября – получает звание заслуженного деятеля искусств за заслуги в области советской кинематографии.

Глава одиннадцатая

Бремя странствий

М.Г.: И вот Шукшин закончил элитный вуз. Снял фильм, который хоть и выполнил свою задачу – помог получить диплом, но самостоятельной киноценности, в общем, не представлял. Опубликовал один, довольно слабенький, рассказ… Сыграл несколько ролей. Что дальше? А ведь ему уже за тридцать…

Е.П.: Снимать продолжали, деньги платили. Но постоянной работы – не было. Потому что не было прописки. Не было и жилья. Обычный советский замкнутый круг! В Москве, Питере и в некоторых других привлекательных для проживания местностях прописаться человеку из провинции было практически невозможно…

Одним из законных способов получения московской прописки была работа по тем специальностям, которыми брезговали коренные москвичи. В течение нескольких лет на тяжелейших условиях, по так называемому «лимиту». Таким образом и возникла в столицах ныне исчезнувшая категория граждан – «лимитчики». Только после нескольких лет напряжённой работы они становились полноправными москвичами и ленинградцами, получали вожделенную прописку. Таким «лимитчиком» был, например, писатель Войнович, многие другие приезжие. Конечно, существовали способы надурить строгое государство: вступить в настоящий или фиктивный брак, обменяться с кем-то квартирами, получить от какой-либо организации приглашение на работу. Что касается обмена квартирами, то провинциалу и так непросто было найти москвича, желающего покинуть столицу, но, кроме этого, для разрешения на обмен требовалось письмо от соответствующего ведомства за подписью лица рангом не ниже замминистра о том, что прибывающий из провинции является ценным специалистом.

Я всё это испытал на собственной шкуре: обменяться из Сибири я смог в 1975 году только на подмосковный Дмитров. На Москву было нельзя: не являлся я «ценным специалистом», – а вот на область можно. И я обменял трёхкомнатную квартиру в центре Красноярска – на четвертушку окраинного шлакобетонного барака! И лишь через десять лет сменил барак на комнату в московской коммуналке («областным» сие разрешалось). Но оно – того стоило: для меня дело было не в «престиже», а – в писательском общении, чтении «самиздатских» и «тамиздатских» книг, в Сибирь попадавших с трудом, да и вообще, не сочтите за высокопарность, в общей ауре столичной культуры. А для Василия Макаровича – конечно, кино. Стихи с рассказами и на пеньке можно сочинять, а вот ты попробуй вне Москвы сними заметный фильм!

Уехать ему «по распределению», конечно, можно было бы. Например, на Свердловскую киностудию. Но это в его собственных глазах, думаю, выглядело бы как отступление. Он сказал как-то своему будущему оператору Анатолию Заболоцкому:

Актёром объездил все студии и понял – самостоятельно работать можно только в Москве. Хотел осесть на Урале, но там непролазно.[196]

Характерно и его письмо директору «Мосфильма» Владимиру Сурину:

В Свердловске, куда мне предлагают сейчас ехать, я всё равно пропаду. И мне горько от этой мысли. Слишком много сил и времени утрачено. Буду всю жизнь благодарен Вам.[197]

Ничего себе! В огромном Свердловске? С гарантированной работой, жильём? Непролазно? Пропадёт? Как будто не о себе самом он здесь говорит, а о своём пути: он, мол, пропадёт. Запетляет путь.

М.Г.: При этом внутренняя работа – продолжается несмотря ни на что. Шукшин осенью 1960-го, ещё даже не сдав «Из Лебяжьего сообщают», пишет Ивану Попову, как раз перебравшемуся в Новосибирск, откуда до Сросток всё же рукой подать, хотя и подальше, чем из Бийска и Барнаула:

С какой завистью читал я о ваших мытарствах на Алтае! Ах, какая прелесть! Как мне не хватает этого, господи. Зарылся я в мелкие делишки по ноздри – прописка, жильё… Ни глоточка вольного ветра. Горизонта месяцами не вижу. Пишу – вычерпываю