Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

Таленька, я не верю ни во что – и верю во всё. Верю в народ. Посмотри на нашу маму, посмотри на тетю Нюру Козлову – это Народ, с большой буквы.

Всё остальное – мишура. Суета сует.

Мы все где-то ищем спасения. Твоё спасение – в детях.

Мне – в славе. Я её, славу, упорно добиваюсь. Я добьюсь её, если не умру раньше.

Родные вы мои. Скоро у меня будут деньги (тьфу! тьфу! тьфу!) – я думаю, что мы заживём в одном смысле хорошо, а в другом… А в другом – всё в твоём сердце: сумеет – вынесет, не сумеет – крах.[204]

Невозможно равнодушно читать эти строки. Тут прямо назван Символ веры Шукшина – русский народ. А ещё – считающееся до сих пор как будто неприличным – желание славы. Не просто желание: готовность идти на многое, чтобы её добиться. И вера в то, что – добьётся. Хотя пока немногое давало повод для этого… Но внутренне Шукшин знал всегда, что – победит. Это и помогало ему удерживаться на плаву.

М.Г.: Исследователи нашли в черновиках Шукшина поразительное стихотворение того времени. Верлибр. Стихотворение очень короткое, но крайне важное.[205] Называется – «О ремесле».

Музы!.. Делайте, что хотите.

Душу надо? Могу продать.

Славу встречу!

Научите

Словом, как дротиком попадать.

И на литературном фронте дела у него наконец-то пошли на поправку. Начинающий прозаик нашёл себе компанию, да ещё какую! Влиятельный партийный писатель Всеволод Кочетов, главный редактор одного из ведущих «толстых» журналов страны – «Октября», и его сотрудница Ольга Михайловна Румянцева.

Последняя сыграла особую роль в становлении, да и просто выживании Шукшина. В момент знакомства с Шукшиным Ольге Михайловне было уже за 60, и её биография – весьма примечательна.

Она родилась в богатой крестьянской семье, в Ивановской губернии, в 1896 году. В начале 1917-го окончила Бестужевские курсы в Петрограде. После Февральской революции приехала в Москву, работала в большевистской организации. Там и познакомилась со своим будущим мужем Георгием Фельдманом, высокопоставленным чекистом. А потом стала секретарём по особым поручениям Владимира Ильича Ленина!

Чекиста Фельдмана, увы, расстреляли во время Большого террора… А вот его жена – к счастью для русской литературы – не пострадала. С июля 1941 года она работала в журнале «Октябрь». Заведующая отделом критики и библиографии, заместитель ответственного секретаря, заведующая отделом прозы…

Курировала она и молодых писателей. Многие из них потом стали знаменитостями – кроме Шукшина, ей очень обязаны, например, Юрий Бондарев и Григорий Бакланов, да и не только они. Благодаря её горячей поддержке и весьма доброжелательному отношению Кочетова у Шукшина было напечатано изрядное количество рассказов, он стал известен в литературных кругах, – ну и выход первой книги прозы прямо связан с этим его литературным союзом.

Прозаик Елена Ржевская писала о Румянцевой:

Безответная, доброжелательная, всегда в застёгнутом тёмном жакете, стареющем вместе с ней. С тихой приветливостью на увядшем лице, со стёршейся, но угадываемой миловидностью в те давние годы, когда она расторопно управлялась с почтой на имя Владимира Ильича. Всем вокруг были известны эти данные её биографии, но передавались шёпотом. Сама же Ольга Михайловна никогда о тех великих днях своей жизни не заговаривала.

На ней был «самотёк». За весь рабочий день она едва ли поднималась с места, не отвлекаясь, раскладывала на отдельные ровные стопки поступавшие ей из секретариата новые рукописи и по мере их поступления вновь выравнивала стопки, чтобы никого из внештатных рецензентов не обидеть заработком – получали за работу сдельно в соответствии с объёмом рукописей.[206]

Е.П.: Василий Макарович называл Ольгу Михайловну «второй мамой» – и, говорят, именно в её честь дал своей младшей дочери имя Ольга.

М.Г.: Пожалуй, есть смысл подробнее рассказать и о Кочетове, а также об атмосфере тех лет.

Всеволод Кочетов, родившийся в 1912 году, фронтовик, прославился после войны своими соцреалистическими романами. Особенно прогремели «Журбины» (1952) о рабочих-корабелах – были экранизированы (с Алексеем Баталовым в главной роли), изданы и переизданы множество раз. Причём их хвалили не последние в литературе люди. Валентин Катаев говорил: «Прочитав роман, я почувствовал, что на меня пахну́ло свежестью, силой, настоящим талантом»[207], Шолохов в речи на партийном съезде призывал всех советских писателей равняться на автора «Журбиных».

Параллельно Кочетов делал карьеру функционера – стал главредом «Литературной газеты», а потом и журнала «Октябрь». В своём очерке о нём критик Сергей Чупринин совершенно справедливо назвал Кочетова лидером консервативного, а попросту говоря – сталинистского направления в нашей литературе. Причём, как отмечает Чупринин:

Бескомпромиссного и, как следствие, неуживчивого Кочетова, конечно, ненавидели едва ли не на всех флангах, и было за что. Здесь следовало бы, кстати, помнить, что, изводя либералов, он ровно так же не жаловал и «онученосцев» с партийными билетами, и в июле 1969 года наотрез, например, отказался подписать знаменитый «огоньковский» донос против «Нового мира». Не был он и антисемитом. Пролетарский интернационализм да и эстетическая терпимость торжествовали в «Октябре» вовсю, так что здесь без проблем печатали И.Сельвинского и П.Антокольского, пробили «Синюю тетрадь» Э.Казакевича (1961, № 4), что не удалось А.Твардовскому, опубликовали цикл «Ни дня без строчки» Ю.Олеши (1961, № 7–8), открыли дарования Н.Рубцова, В.Сосноры, (1962, № 9), И.Волгина, а В.Максимова, будущего создателя и главного редактора яро антисоветского «Континента», и вовсе произвели в члены редколлегии.[208]

При этом публицистика была вполне тенденциозной – охранительной и жёсткой.

Е.П.: Тут дело в том, что Кочетов в начале шестидесятых воспринимался как лидер определённого идеологического направления, обозначенного Чуприниным. И все, кто печатался в его журнале, автоматически в это направление попадали. Хотя как отнести к нему Олешу или Антокольского? Но к молодым это относилось точно, они априорно должны были быть «свои». Надо думать, Кочетов и на Шукшина «рассчитывал». А Шукшин, сначала став активным автором журнала, потом вдруг взял да «сбежал» в «Новый мир»!

М.Г.: То есть, по логике Кочетова, переметнулся в стан врага.

Е.П.: Ну, а потом, в 1969 году, Кочетов напишет и напечатает в своём «Октябре» знаменитый роман-памфлет «Чего же ты хочешь?», который дружно будет отвергнут всеми – от коллег-литераторов до идеологических чиновников. Думаю, трагедия Всеволода Кочетова, простого человека из Новгорода, вознесённого на советский литературный Олимп, заключалась в том, что он был на редкость настоящим советским писателем, слишком советским, о чём даже и не