Там, где живут книги. История книжных магазинов от Франклина до «Амазон» - Эван Фрисс

К тому времени немец Дибель решил, что пора натурализоваться в США. И дело было не в патриотизме. Германо-американскому союзу требовался новый лидер на Западном побережье. Но в силу политического давления и стремления казаться «более американским» союз стал принимать в свои ряды только граждан США. Дибель подал прошение о гражданстве, но столкнулся с сопротивлением. На слушании по его делу почтальон, работавший в квартале, где находился Немецкий дом, рассказывал, как покупатели Арийского книжного вытягивались по струнке и отдавали нацистское приветствие статуэтке Адольфа Гитлера. Однако свидетели защиты описывали Дибеля как американского патриота. Один заявил: Дибель беспокоился лишь о том, что американское правительство «контролируют евреи» – и это беспокойство, мол, было оправданным.

В свою защиту Дибель сказал то, что ему самому казалось очевидным: «Евреи контролируют Голливуд, а Голливуд занимается антинемецкой пропагандой». Он отрицал обвинения в антисемитизме, но при этом утверждал, что евреев нельзя допускать на государственные должности. Судья пришел в ужас от его показаний. Его прошение о получении американского гражданства отклонили. Но он остался в США и продолжил работать в своем любимом книжном.

В 1941 году слушание об «антиамериканской деятельности» состоялось уже в Калифорнии. Законодатели устроили охоту на коммунистов, нацистов и фашистов. Среди ключевых свидетелей были посетители Арийского книжного магазина, в том числе Франц Ференц. У Ференца был свой нацистский книжный в Лос-Анджелесе на Западной седьмой улице. Континентальный книжный магазин торговал различными антисемитскими материалами, в том числе самиздатом, но не отличался таким разнообразием ассортимента, как Арийский книжный. Когда Ференца под присягой спросили, правда ли, что он устраивал кинопоказ фильма «Кошерная бойня», тот слукавил: «Я не имею отношения ни к чему кошерному».

Тем временем в июне 1941 года нацисты вторглись в Советский Союз, нарушив договор о ненападении двухлетней давности. Хотя некоторые американцы считали Гитлера и Сталина злодеями одной величины, советский народ вступил в борьбу с общим врагом. Нацистские книжные магазины стали восприниматься как куда более серьезная угроза. Агенты ФБР перехватывали почту Арийского книжного и устроили слежку за Дибелем.

Восьмого декабря, в день, когда после бомбардировок Перл-Харбора Конгресс объявил об официальном вступлении США в войну, агенты ФБР арестовали Дибеля прямо в магазине. Их коллеги по всей стране задержали сотни нацистов, обвиняемых в заговоре с целью свержения правительства. Среди них были писатели и книготорговцы, а уликами выступали слова: написанные, напечатанные, распространенные, подаренные и проданные в книжных магазинах.

Газетчики прозвали Дибеля «маленьким фюрером». Его поместили в лагерь для интернированных, затем в тюрьму и в конце концов – на остров Эллис, в центр задержания Службы иммиграции и натурализации. Процесс затянулся на невыносимо долгое время. Назначенный судья умер; результаты суда признали недействительными.

«Суд над подстрекателями», как его потом назвали, поначалу привлек много внимания. В конце концов обвинения в нарушении Закона о регистрации иностранцев 1940 года (закона Смита) путем подстрекательства к свержению правительства оказалось сложно применить ко всей группе подсудимых. После окончания войны в 1946 году дело закрыли. Большинство обвиняемых остались в США. Дибель упрашивал, чтобы ему «дали второй шанс», и хотел вернуться в Калифорнию и работать оптиком, но генпрокурор посчитал его «слишком опасным для общественного спокойствия и порядка». Восьмого июля 1948 года его депортировали; он отплыл из Нью-Йорка на корабле и прожил остаток жизни в Германии. Однажды гадалка напророчила Дибелю, что он закончит свою жизнь в «покое и почете за границей или вдали от места рождения». Она ошиблась.

В годы холодной войны Америка столкнулась с очередной «красной угрозой». В 1949 году советские ученые создали атомную бомбу; в 1950-м началась «горячая война» в Корее, и в том же году сенатор из Висконсина начал преследовать коммунистов, собираясь назвать их поименно. Он заявил, что коммунистические шпионы проникли в правительство США. Так началась эпоха маккартизма. Специальные «патриотические комиссии» охотились на радикалов и среди прочих выследили группу военно-морских офицеров из Бруклина, которых обвинили в частых посещениях Рабочего книжного на Манхэттене. Офицеров допросили: что те видели в магазине? Что купили? Сам факт посещения магазина стал причиной для увольнения.

С учетом такого давления со стороны государства число коммунистов и книжных магазинов коммунистической и левой направленности сократилось в разы. В 1950 году закрылся Вашингтонский кооперативный книжный, двенадцать лет продававший труды Маркса и Ленина и множество других вполне невинных книг, хотя он был никак не связан с Коммунистической партией США, а однажды в магазине даже выступала Элеонора Рузвельт. Тем не менее магазин был на примете у ФБР, и в Конгресс передали список почти 1200 членов кооператива, в основном госслужащих. Магазин добавили в перечень «подрывных организаций». Сам факт посещения книжного мог поставить под угрозу карьеру федерального служащего и вызвать сомнения в его патриотизме. Госчиновники решили, что место, где человек покупает книги, свидетельствует о его политических взглядах и определяет уровень опасности для государства.

Однако книжные радикальной и политической направленности продолжали открываться, хотя дни, когда крупные магазины нацистской литературы работали прямо на главных улицах американских городов, остались позади. В 1960-е в одной лишь Южной Калифорнии было около трех десятков книжных магазинов правого крыла; многими из них руководили женщины, называя их «патриотическими». В 1960 году в Лос-Анджелесе Флоренс Рануцци открыла магазин «Бедный Ричард», назвав его в честь альманаха Бенджамина Франклина. Активистка Рануцци сетовала на коммунизм и «социалистическую угрозу» и считала, что некоммерческий книжный магазин соберет вокруг нее последователей. Она продавала антикоммунистические тексты, наклейки на бамперы («Поступай в колледж и учись протестовать»), пособия по выживанию в период холодной войны и строительству ядерного убежища. В конце концов семья Рануцци бежала в Монтану, заявив, что их преследуют.

Книжный магазин «Сент-Луис Лефт Бэнк» («Левый берег Сент-Луиса») открыла группа студентов с левыми взглядами из Вашингтонского университета. Магазин появился в 1969 году и распространял пропаганду против войны во Вьетнаме и контркультурные материалы. Постепенно в магазине собралась большая коллекция книг по феминизму и расизму. Там продавали таблички «Черные жизни имеют значение» и марксистские поздравительные открытки с портретом бородатого философа и надписью: «Дни рождения для буржуазии, иди работать». В 1975 году в Портленде открылся книжный магазин Джона Рида, где продавались главные коммунистические труды. Как и многие новые радикальные книжные, это было совершенно некоммерческое предприятие, которому удалось продержаться на плаву до 1992 года благодаря волонтерам, работавшим там бесплатно. В 2004 году в Балтиморе открылся книжный «Красная Эмма» (названный в честь Эммы Гольдман), а в 2022 году появился его филиал. Помимо радикальной литературы в магазине продают латте из кофейных зерен, произведенных по принципам честной