Королева скандала - Пол Джилл

Алекс раздраженно покачал головой:

— Это не просто несколько друзей. Есть важные люди в отрасли, выпускающие редакторы и так далее. Это отличная возможность установить приятельские отношения…

— О! Так значит, наша свадьба — это всего лишь очередная возможность для развития бизнеса? Ну что ж, тогда я надеюсь, ты получишь удовольствие, потому что, если все будет продолжаться в том же духе, я вряд ли там появлюсь.

Рэйчел отодвинула назад стул и выскочила из кухни, оставив ужин почти нетронутым. В квартире была только одна спальня, хоть и приличного размера, поэтому ванная оставалась единственным местом, где можно было уединиться. Она заперла дверь и села на краешек ванны. Эмоции переполняли ее. Неужели в том, что она говорила, не было логики? Вместо тихого душевного вечера почти из ничего разгорелся целый скандал. Что с ними происходило? До помолвки они никогда не спорили. А если кто-то и раздражался, то уже через считаные минуты они над этим смеялись.

Она попробовала что-нибудь придумать, чтобы исправить положение, но ее накрыла волна усталости, и Рэйчел решила, что они смогут поговорить утром. Она смыла косметику, почистила зубы и прошла через холл прямо в спальню, не заглянув в гостиную, где, судя по доносившимся звукам, Алекс смотрел телевизор.

Он пришел в спальню несколько позже, и Рэйчел почувствовала, как качнулся матрас. Она сделала вид, что спит, хотя знала, что он в это не поверит.

— Прости. Я был резок, — прошептал он. — Я сейчас чертовски заведен.

Он придвинулся поближе — так, чтобы быть уверенным, что Рэйчел слышит.

— Давай прекратим эту ссору? — попросил Алекс и пристроился сзади.

Рэйчел не ответила, но и не оттолкнула его, когда он обхватил ее руками, поцеловал сзади в шею и так незаметно уснул.

На следующее утро в теленовостях сказали, что Тревора Рис-Джонса — телохранителя, побывавшего в парижской аварии, — выписали из больницы и он улетел восстанавливаться домой, в Англию. Намазывая джем на тост, Алекс набрал номер одного из своих агентов, уточнил, где находится Рис-Джонс, и записал адрес. Рэйчел была в соседней комнате, но слышала их разговор о том, как бы выяснить, даст ли Тревор им интервью или нет.

— Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы беседовать? — спросила она, заходя в кухню после того, как Алекс закончил свой разговор. — Я думала, он сильно пострадал.

— Угу. — Он кивнул в ответ, что-то записывая в блокноте, который всегда держал под рукой. — У него была операция по восстановлению лица. Звучит ужасно.

— Думаешь, он помнит, что произошло?

Лицо Алекса было сурово:

— Даже если и помнит, не думаю, что расскажет. Если уж спецслужбы были готовы убить Диану, то они явно не остановятся перед тем, чтобы устранить и его тоже.

Рэйчел нахмурилась:

— Ты, похоже, утвердился в мысли, что это был заговор. Не думаешь ли ты, что в таком случае агенты доберутся и до тебя самого? Им не захочется, чтобы ты показал всем хоть что-то.

— Что именно ты думаешь по этому поводу? — Алекс холодно взглянул на Рэйчел.

После вчерашней ссоры она легко раздражалась.

— Если честно, мне кажется, тебе лучше оставить бедного телохранителя в покое. Он, наверное, получил жуткие травмы. Мне жаль его.

Алекс говорил в те моменты, когда прожевывал кусок тоста и еще не успевал откусить следующий.

— Если с ним не свяжусь я, то это сделает другая команда, которая тоже работает над историей с аварией. Он пообщается с ними, у них появится эксклюзивная информация, а моя программа на фоне их материала будет выглядеть лишь как последовательность видеофрагментов, демонстрирующих ночное движение на въезде в тоннель Альма, и наложенный сверху голос диктора. Ты этого хочешь? — В его тоне сквозила едкая ирония, и Рэйчел почувствовала, что назревает очередная схватка.

— Я вижу, на этот разговор трудно решиться. — Она принялась чистить раковину.

Алекс ответил раздраженно. Похоже, она задела его за больное:

— Я изо всех сил стараюсь соблюсти разумный баланс и показать что-то поинтереснее, чем простую мешанину видеофрагментов. Героям можно задавать наводящие вопросы и при этом не выжимать из них все соки. Вот это и называется журналистикой. — Он посмотрел на часы и встал из-за стола, не расставаясь с недоеденным тостом. — Я еду в Лондон.

Рэйчел подошла к Алексу, чтобы поцеловать. Они быстро обнялись, и он прошел в гостиную с тостом в зубах, чтобы взять приготовленные сумки.

После того как Алекс уехал, Рэйчел нашла у себя в косметичке комикс с двумя злобными енотами в боксерских перчатках и сообщением: «Давай снова станем друзьями». Должно быть, Алекс нарисовал его, когда она ушла спать. Рэйчел вздохнула. Она хотела бы этого больше всего на свете.

Глава 26

Лондон. 29 мая 1931 года

Когда судно, на котором плыла Мэри, пришвартовалось в порту Саутгемптона, она уже стояла на палубе рядом с приятелями, которых обрела за время плавания, и смотрела, как буксиры заводят огромный лайнер в неимоверно узкий проход. Все они восхитились ловкостью, с которой был проделан этот трюк. Вернувшись в каюту, Мэри обнаружила там доставленную стюардом радиограмму от Уоллис:

«ПРОСТИ НЕ МОГУ ВСТРЕТИТЬ ТЕБЯ САУТГЕМПТОНЕ ТЧК САДИСЬ НА И-ЧАСОВОЙ ПОЕЗД ДО ВАТЕРЛОО ТЧК БУДУ СТОЯТЬ НА ПЛАТФОРМЕ РАЗМАХИВАЯ АМЕРИКАНСКИМ ФЛАГОМ».

На секунду Мэри охватила паника. Она никогда не была раньше в Англии. Где нужно сесть на поезд? Обычно, когда они путешествовали с Жаком, он все организовывал, но сейчас Мэри была сама по себе. После долгого самокопания она решилась на разрыв. Его пьянство становилось всё хуже, и общение между ними сошло на нет, поскольку каждый вечер он встречался с друзьями и заваливался домой под утро. Она пересекла Атлантику, чтобы привести в порядок мысли и обдумать, казалось бы, немыслимую вещь: развод, после которого ей предстояло стать одинокой женщиной.

Мэри выглянула из каюты, и проходивший мимо стюард пообещал найти ей такси до вокзала. Все прошло без заминок. Носильщик купил ей билет, довез ее чемодан на тележке до поезда и погрузил его в вагон. Она дала ему шиллинг, которым он, как ей показалось, удовольствовался.

Английская сельская местность оказалась великолепной, а зелень — такой яркой, что от нее болели глаза. Ощущение того, что она была здесь одна на пороге нового приключения, щекотало Мэри нервы. На корабле она плохо спала, поскольку ее мучила морская болезнь, да и слишком жесткий матрас тоже не способствовал хорошему отдыху. Поэтому женщина задремала, убаюканная ритмичным стуком колес, и проснулась, только когда локомотив затормозил, прибыв на станцию назначения.

Вокзал Ватерлоо представлял собой большой павильон из металла и стекла, и, выглянув в окно, Мэри перепугалась, что потеряется в толпе людей. Но как только она сошла с поезда, то сразу увидела Уоллис в ярко-голубом костюме и стильной шляпе.

— Мэри! Ты сделала это! — Она обняла подругу. — Как же я рада тебя видеть! Такси уже ждет. Мы едем обедать с Консуэло и Бенни То. Консуэло — одна из сестер Вандербильт. А Бенни — первый секретарь посольства.

У Мэри закружилась голова.

— Может, сначала заедем к тебе, и я переоденусь? У меня достаточно затрапезный вид.

Уоллис окинула ее взглядом с головы до ног, поправила лацкан жакета.

— Ты хорошо выглядишь, дорогая. Они уже ждут нас с минуты на минуту. Я попрошу водителя завезти твой чемодан домой.

Она быстро потащила Мэри прочь с вокзала к черному кебу «остин» с багажником на крыше. Когда Мэри протянула носильщику шиллинг в качестве чаевых, Уоллис зашипела:

— Это слишком много! — Но отступать было уже поздно.

Мэри с удивлением смотрела вокруг, пока такси рывками продвигалось в лондонском потоке транспорта. Все здания были на несколько веков старше нью-йоркских, изысканной каменной кладки, с потрясающими высокими окнами. Когда они проезжали мимо Вестминстерского дворца, Мэри с восторгом и изумлением рассматривала сложную резьбу по песочного цвета камню и хотела поделиться впечатлением с Уоллис, но ту, похоже, не особенно трогало это великолепие.