За рулем: Его восхитительная история - Джим Кларк

могу настроить машину так, чтобы проходить их в заносе, не снимая ноги с педали газа. Я никогда не думал, что эти повороты можно проходить столь быстро, и это было захватывающее чувство. Это было моё секретное оружие для гонки. Я заметил, что Грэм Хилл на BRM с монококом был быстрее на прямых, но его машина была не столь хороша в поворотах. Мой план заключался в том, чтобы хорошо стартовать, после чего я надеялся оторваться от Грэма в связке быстрых поворотов. Я считал, что смогу сделать достаточный запас, чтобы Грэм не смог попасть в мой «воздушный мешок», и у меня была возможность нарастить отрыв. Я рассказал об этом Колину после свободных заездов и предположил, что если я не выйду в лидеры после пяти кругов, то просто буду пробовать воспользоваться слип-стримом от машин соперников и смотреть, как развиваются события.

Старт получился хаотичным, и Грэм не смог запустить свой двигатель. Вокруг этого события произошла целая заваруха. Его двигатель запустили с посторонней помощью, что не разрешено правилами FIA, но стартёр «Тото» Роше решил, что он не может дать старт Гран-при Франции, в котором не будет принимать участие действующий чемпион мира, и Грэм продолжил гонку. Я был сконцентрирован на флаге, и, едва был дан старт, сорвался с места, как пуля, начав приводить в исполнение свой план. Я быстро переключал передачи и в итоге раскрутил мотор до 9 600 оборотов в минуту, оставив 200 оборотов в резерве.

Я проехал первый круг настолько быстро, насколько это возможно, обеспечив к его окончанию солидный запас над конкурентами, и, что более важно, Дэн Герни, который шёл вторым, не мог оказаться в моём «воздушном мешке».

Автомобиль ехал по-настоящему здорово, и я продолжал наращивать лидерство по секунде с круга. На 14-м круге, когда я опережал всех примерно на такое же количество секунд, я почувствовал, что мой двигатель «перекручивается» на высоких оборотах. Я боялся, что на этом моя гонка закончена. Вскоре я значительно уменьшил количество оборотов. Я ещё мог показывать конкурентоспособные времена на круге, но Джек Брэбхем и Дэн Герни потихоньку начали приближаться ко мне.

Как ответ на мои молитвы внезапно начался дождь. На мокрой трасе я вновь начал увеличивать отрыв, но двигатель звучал так резко, что я сомневался, смогу ли финишировать в гонке.

Вдобавок к моим раздумьям дождь усилился, и стал для меня уже помехой, а не помощником, так как мои шины были достаточно сильно изношены. Это был уже четвёртый гран-при, который я проводил на одном комплекте покрышек, и мне казалось, что они уже не отводят воду. Брэбхем начал приближаться ко мне, но к моему счастью у него начались проблемы с зажиганием, которые помешали ему. Я смог передохнуть и привёл не самую исправную машину к финишу, одержав свою третью победу в Гран-при в 1963 году. Осматривая машину после гонки, мы обнаружили, что у меня были сломаны два клапана цилиндров, и мне очень повезло добраться до финиша.

К этому моменту у меня был заметный запас в общем зачёте чемпионата, но впереди был ещё длинный путь. Впереди был Гран-при Великобритании на трассе в «Сильверстоуне», и мне было приятно вновь выступать на глазах толпы домашних болельщиков. В «Сильверстоуне» мотор и коробка передач работали лучше, чем в нескольких предыдущих гонках. К сожалению, для того, чтобы добиться лучшего соотношения передаточных чисел для этой трассы, я был вынужден использовать более узкие шины, чем обычно. Из-за множества гонок поддержки, которые прошли накануне старта Гран-при, трасса стала очень скользкой, и уже на прогревочном круге я почувствовал, как сильно у меня водит заднюю часть машины.

Хотя мы уменьшили давление в шинах на стартовой прямой, чтобы противодействовать этому, это не полностью решило проблему. Я был вынужден пилотировать очень напряжённо, чтобы удерживать машину под контролем во время гонки. В то же время, однако, гонка прошла без инцидентов, и я победил, опередив Джона Сэртиза.

Но после безоговорочной победы на Гран-при Великобритании меня ожидало поражение на Гран-при Германии в «Нюрбургринге». Как и в предыдущих гонках, я решил, что хороший старт будет жизненно важен, потому что повороты и «шпильки» «Ринга» делают обгон особенно трудным, особенно за рулём машин для «Больших Призов». Со взмахом флага я стартовал максимально быстро. Перейдя на третью передачу, я почувствовал какой-то толчок сзади и подумал: «Чёрт, уверен, что у меня нет утечки масла?». Я запустил двигатель незадолго до старта, и у меня было ощущение, что один из цилиндров работает неправильно. Я вновь попробовал раскрутить мотор, и он вновь работал не лучшим образом, с чем я ничего не мог поделать. Я смотрел в зеркала и видел у себя на хвосте соперников: сначала меня обогнал Ричи Гинтер, а затем Джон Сэртиз. В автомобиле так и работало то семь, то восемь цилиндров до самого финиша. Впоследствии выяснилось, что проблема была связана с отказом свечи в цилиндре. К счастью, я смог удержаться за Джоном, который вышел в лидеры, и опережал всех остальных. Мой прогресс был, скажем так, странным. Я выработал целую новую систему для того, чтобы проезжать круги по «Нюрбургрингу» на семи цилиндрах. Иногда всё шло так себе, потому что, заходя в поворот, я рассчитывал пройти его на полном газу, исходя из того, что двигатель работает на семи цилиндрах. Вдруг прямо на апексе поворота с шумом включался восьмой цилиндр, и затем следовали захватывающие пара секунд, в течение которых я отлавливал машину. Какую разницу даёт один цилиндр, когда ты пилотируешь машину, считая, что на ней работает только семь цилиндров!

Гонка на «Нюрбургринге» мне очень понравилась, и я совершенно не жалел, что финишировал вторым. Джон Сэртиз заслужил свою победу, к которой он стремился на протяжении многих лет. Я думаю, что если бы на моей машине работали все восемь цилиндров, то я бы смог опередить Джона, потому что в тот день у меня был требуемый для «Нюрбургринга» настрой. По ходу гонки меня ещё немного беспокоили листья и трава, лежащие на трассе, а также то, что я дважды за круг проезжал мимо машин «скорой» по ходу гонки. При этом никакой аварии в зоне моей видимости не было. Казалось, что машины исчезли в лесу, не оставив следов. Это выглядело пугающе, и после гонки я узнал, что в аварии попали Брюс, Майресс и Эймон (Lola).

Позади было шесть гонок, впереди ещё четыре, я лидировал в чемпионате, и судьба титула могла решиться уже на