Из киевских воспоминаний (1917-1921 гг.) - Алексей Александрович Гольденвейзер

результате политической пантомимы, разыгранной 29 апреля в цирке Крутикова[68], гетман Скоропадский воссел на свой прародительский престол. Его избрание произошло, как и полагается в пантомиме, почти без слов, одними жестами и восклицаниями. И любопытнейшей чертой всего спектакля было то, что наиболее активное (в сущности — единственно активное) действующее лицо фигурировало не на эстраде и не на трибуне, а на крыше цирка: это был тот немецкий солдат с пулеметом, который должен был с этой крыши охранять государственный переворот от возможных покушений со стороны законной государственной власти»…

Этот немецкий солдат с пулеметом был не метафорой, а самой подлинной реальностью. Мы видели, как он с нашего двора влез на крышу цирка и стоял там в полной болевой готовности. С нашего же двора производилось снабжение этого своеобразного фронта продовольствием.

А в цирке была, действительно, разыграна пантомима. Каждое слово и каждый жест был заранее подготовлен и инсценирован. Все и прошло, как по нотам. Всенародно избранный гетман отправился в Софийский собор, где был отслужен молебен, а затем он обосновался в генерал-губернаторском доме[69]. Никакого сопротивления, даже никакой попытки сопротивления ни с чьей стороны не было.

Как могло случиться, чтобы кучка дрессированных «хлеборобов» в несколько часов свергла власть Центральной Рады и учредила гетманство? Объяснение этого дикого факта лежит прежде всего в том, что Рада не имела ни физической, ни моральной опоры в городских массах. Что же касается деревни, то она «безмолвствовала» 29 апреля, но последующим своим поведением по отношению к гетману и к немцам показала, что она, во всяком случае, не на их стороне. У Рады имелся военный министр Жуковский, который занимался похищением банкиров, но украинской армии, которая могла бы защитить Раду, не существовало. Если не считать нескольких сотен сечевых стрельцов, то военная опора Рады могла бы базироваться исключительно на германских войсках, да еще на привезенных немцами частях, составленных из бывших русских военнопленных. Эти последние, маршируя по улицам города, вызывали всеобщую зависть своей новёхонькой формой из синего сукна. Их и стали называть «синими жупанами». Но в политическом отношении синие жупаны в конце концов показались немцам слишком красными, и накануне падения Рады они были разоружены. Позиция же самих германских войск воплощалась фигурой солдата с пулеметом на крыше цирка…

Рада успела собраться еще раз в самый день 29 апреля, — мне не удалось попасть на это заседание, — и впопыхах принять конституцию Украинской Народной Республики, выработанную Грушевским. Сейчас после заседания Грушевский скрылся, а члены Рады разошлись по домам, без особой уверенности в том, что им дадут ночевать дома. Однако в этот и ближайшие дни никаких арестов не было[70]. Немцы чувствовали себя слишком непреоборимо сильными, чтобы охранять себя от членов разогнанной и униженной Центральной Рады. Гетманская же власть еще не успела наладить свой собственный полицейский аппарат.

Гетманский переворот произошел во всей Украине совершенно безболезненно. Никакого сопротивления новая власть не встретила. Ей оставалось выявить свое лицо и сорганизоваться.

Члены комитета Фолькспартай собирались в эти дни на квартире С.Б.Ратнера для взаимного обмена информациями. Там же, помню, мы прочли первое пронунциаменто гетмана, оправдывавшее переворот и устанавливавшее конституцию новой власти. Когда стали читать вслух, статью за статьей, эту необычайно быстро испеченную конституцию, она показалась мне подозрительно знакомой. Я взял из шкафа т. I, ч. 1 Свода законов и начал сравнивать читаемое с Основными законами по изд. 1906 года. Оказалось, что, за немногими отступлениями, гетманская конституция воспроизводила эти Основные законы. Порядок и почти весь текст статей Основных законов 23 апреля 1906 года был сохранен. Недоставало только «Учреждения Государственного совета и Думы». Зато был почему-то воспроизведен архаический «Комитет финансов».

Составление министерства представляло некоторые трудности. Украинские партии, в частности социалисты-федералисты, с которыми велись переговоры, отказались участвовать в правительстве. Правые группы охотно пошли бы, но придавать кабинету явно реакционную окраску, по-видимому, не хотели. К участию в правительстве были приглашены кадеты, среди которых произошел по этому вопросу раскол, причем большинство высказалось за вхождение в кабинет.

Этот шаг был особенно труден для кадетов вследствие той германской ориентации, которую сама сила обстоятельств предуказывала гетманскому правительству. Участие в таком правительстве означало для Партии Народной Свободы резкий разрыв со всем своим прошлым, отказ от основной своей позиции по вопросам внешней политики. С другой стороны, нельзя же было требовать от гетмана и его министров, чтобы они выступили против того немецкого солдата, который защищал их рождение на свет.

После некоторых колебаний, областной комитет Партии Народной Свободы высказался за участие кадетов в министерстве. Собравшийся вслед за тем областной съезд подтвердил это решение, причем на этом съезде выступили с программными речами новые министры-кадеты — Н.П.Василенко, А.К.Ржепецкий и С.М.Гутник. Однако эти речи только усилили впечатление отступничества, совершенного партией. Если при создавшейся ситуации кадеты имели полное основание считаться с германской оккупацией как с совершившимся фактом и не устранять себя от работы для пользы населении, то уже совершенно излишне было выступать с историческим обоснованием германофильства, как это сделал Василенко, припомнивший в своей речи все грехи англичан против России начиная с 1878 года…

Кабинет был в конце концов составлен под председательством Ф.А.Лизогуба, — полтавского председателя губернской земской управы, человека, пользовавшегося безукоризненной репутацией, но в политическом отношении довольно бесцветного. Он же был назначен министром внутренних дел. Министром иностранных дел был назначен украинец Д.И.Дорошенко, замечательный главным образом своей красивой наружностью, министром народного просвещения — Н.П.Василенко, финансов — А.К.Ржепецкий, юстиции — проф. Чубинский, труда — проф. Ю.Н.Вагнер, торговли — С.М.Гутник, военным министром — ген. Рогоза и министром здравоохранения — д‑р П.И.Любинский. Состав этого первого гетманского министерства был отнюдь не правый; напротив, 6 консерваторами в него вошли деятели определенно прогрессивного направления. Но трагедия гетманского правительства в том и состояла, что по существу дела его направление и политическая программа были совершенно безразличны. Над ним была более сильная, бронированная рука, от которой в действительности зависело все.

«В лице гетмана Скоропадского, — пишет в своих воспоминаниях ген. Людендорф, — получил в Киеве власть ЭЭэ

Естественно, что немцы стремились всемерно использовать эту возможность и направляли политику гетмана в ту сторону, в какую им казалось выгодным. Истинным главой Украинской державы был все это время не ясновельможный Пан Гетман, и не Голова Рады Министров, а начальник штаба армейской группы Эйхгорна ген. Грёнер. Впрочем, Грёнер не только по своему положению, но и по своей личности был самый крупный человек из всех подвизавшихся тогда в Киеве деятелей, русских и немецких; мы