Александр Александрович Максимов - Василий Николаевич Манских

Кафедра гистологии ВМА после отъезда А. А. Максимова. Старые сотрудники кафедры – ученики А. А. Максимова (Н. Г. Хлопин – крайний слева и С П. Алфеева – крайняя справа) и новые – ученики А. А. Заварзина Ю. А. Орлов и Ф. М. Лазаренко (второй и третий слева). Мужчина в халате рядом с С П. Алфеевой – новый заведующий кафедрой А. А. Заварзин. Из [61]

Отъезд А. А. Максимова не был рядовым событием для ВМА. Более всех о его отъезде сожалел его лучший ученик Н. Н. Аничков, который на заседании Конференции Академии в своей эмоциональной речи заявил: «Отъезд проф. Максимова наносит жестокий удар не только Академии, но и всей русской науке, так как мы лишились первоклассного ученого, имя которого пользовалось всемирной известностью. А. А. Максимов один из самых выдающихся питомцев Академии…» [10]. Но все же, судя по позднейшим мемуарам, в Академии гораздо больше бы удивились, если бы Максимов остался в России [16].

Иногда по поводу А. А. Максимова цитируют постановление Общего собрания Академии наук СССР, принятое на заседании 15 декабря 1928 г. по вопросу «о лицах из ученого состава АН, утративших связь с АН в виду выезда за границу», где было утверждено положение, согласно которому на уехавших авторов «не разрешается печатать сведения и ссылаться» [73]. Нужно, однако, сказать, что ни в двадцатые, ни в тридцатые и сороковые, ни позднее этот запрет в отношении Максимова не соблюдался. Убедиться в этом очень просто – достаточно открыть монографии и учебники классиков советской гистологии, изданные в сталинское время – А. А. Заварзина, Н. Г. Хлопина и А. В. Румянцева [38, 104, 133].

Глава 9

Чикагский университет (1922–1928)

Относительно короткий, всего около шести лет, американский период жизни А. А. Максимова очень хорошо документирован, и документы эти в полном порядке сохраняются в архиве Чикагского университета. Однако до сих пор опубликована только малая часть из них, поэтому о частной жизни Максимова (впрочем, как и о его жизни в Петербурге) известно значительно меньше, чем о его научной деятельности. Наибольший интерес в этом отношении представляют воспоминания Маргарет Блум, жены ученика Максимова Уильяма Блума, вкрапленные в очерк Дж. Дюссо [158]. Надо, однако, иметь в виду что этот очерк основан на материалах для сборника по истории издательской фирмы Saunders Company. С семьей Максимова эта компания (как и У. Блум) имела непростую историю взаимоотношений, связанную с правами на учебник гистологии, и неприязнь к сыну и жене Максимова в очерке Дж. Дюссо очень заметна.

А А. Максимов в Чикаго (https://photoarchive.lib.uchicago.edu/db.xqy?show=browse1.xml%7C1934)

Согласно воспоминаниям, А. А. Максимов сохранил тот же образ жизни, который он вел в царской России. Большую часть своего времени ученый посвящал работе в лаборатории, а отпуск проводил на европейских курортах. Работа начиналась рано утром и продолжалась до вечера, с перерывом на часовой отдых (прогулку). Иногда первую половину дня занимали лекции, которые Максимов начинал очень рано. Он запомнился М. Блум как типичный, внушительный профессор европейского типа с чертами военного. Он бегло говорил по-немецки и по-английски, как на родных языках. Ее муж, гистолог и патологоанатом У. Блум, познакомился с Максимовым при следующих обстоятельствах [158].

Осенью 1919 г. студент-медик У. Блум пришел слушать первую лекцию из курса гистологии, который читала профессор Университета Джона Хопкинса Флоренс Себин. Это был не совсем обычный учебный цикл: каждая из восьми лекций посвящалась работам какого-либо выдающегося ученого [192]. И на первой же лекции профессор рассказывала об исследованиях русского ученого Максимова. Себин сожалела, что этот великий гистолог погиб во время событий Российской революции 1917 года. Несколько лет спустя, когда Блум уже работал патологоанатомом в больнице Майкла Риза в Чикаго, он неожиданно узнал, что Максимов вовсе не умер, а жив-здоров, уехал из России и благодаря хлопотам профессора Бенсли поступил на факультет Чикагского университета. Бенсли был в восторге от того, что такой крупный ученый будет работать в его отделе анатомии.

Вскоре У. Блум увидел А. А. Максимова и услышал его выступление на собрании Чикагского общества патологии. Поначалу, очевидно, Блум не особенно интересовался русским ученым. Его собственные работы – о патологии механической желтухи и эмбриональном развитии желчных капилляров, гистопатологии «болезней накопления» Гоше и Нимана – Пика – были довольно далеки от исследований Максимова. Притом Блум был скорее патофизиологом, чем морфологом, поскольку его постоянно тянуло дополнять свои микроскопические наблюдения биохимическими анализами[41]. Как-то раз Блум показывал свои препараты капилляров печени эмбриона человека коллеге доктору Г. Бартельмецу. Тот пришел в восторг от ясных и поучительных микроскопических картин и предложил Блуму показать эти препараты профессору Максимову.

Результат демонстрации был неожиданным. Впоследствии Блум писал, что Максимов на первой же встрече вдохновил его, как ни один другой человек[42]. Через две недели Блум позвонил Максимову и попросил его посмотреть препараты, относящиеся к гистопатологии болезней накопления. Максимов тотчас же согласился и провел целых четыре часа, изучая эти препараты, что было очень необычно, ведь из-за этого он нарушил свой дневной план и даже забыл об обязательной прогулке!

Ободренный вниманием выдающегося человека, Блум попросил у Максимова разрешения работать под его руководством. Это странно, но, несмотря на явный интерес к препаратам Блума, именитый ученый ответил отказом. Возможно, Максимова испугала возможность появления в его лаборатории «волонтера» с необязательным графиком и вольной тематикой. Тогда Блум предложил ему стать руководителем своей диссертации на степень доктора философии. Это предложение уже не вызвало у Максимова возражений, но он порекомендовал обсудить вопрос с главой отдела анатомии профессором Бенсли. Тот сказал, что не понимает, зачем Блуму понадобилась степень доктора философии, поскольку степень доктора медицины, которую тот получил, окончив Университет Хопкинса, дает точно такие же права. Впрочем, Блум может поступить в лабораторию Максимова – просто ему надо будет записаться на курс исследований в области анатомии. Бенсли, однако, предупредил Блума, что решение работать с Максимовым имеет свои последствия, ибо он умеет вдохновлять сотрудников, но при этом крайне требователен и ставит очень трудные задачи (в чем Блум вскоре убедился[43]). Так Максимов приобрел своего последнего ученика и соавтора, а Блум на какое-то время стал ревностным исследователем в области кроветворения.

У. Блум (https://nap.nationalacademies.org/resource/biomems/wbloom.pdf)

Спустя несколько месяцев Блум уволился