«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

У Савелия Фёдоровича был три сына и одна дочь. В ту пору, когда я мальчишкой был частым посетителем дома Клюхиных, хозяйство вёл старший сын – Александр Савельевич, дети которого Настя и Ваня были моими друзьями. Второй сын – Семён Савельевич был отдан в Елабугу местному торговцу для обучения торговому делу – в приказчики. Подобный же случай был и в семье брата Савелия Фёдоровича – Пимена Фёдоровича, сын которого – Александр тоже был отдан в Нижний Тагил в учение на приказчика.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 710. Л. 8–10.

Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует. Машинописный текст очерка в «пермской коллекции» представлен не полностью.

Мироновы

[1961 г. ]

Семья состояла из трёх человек: отец Максимилиан Ефимович, мать Анна Ивановна и сын Ваня. Они представляли из себя оригинальный тип «выходцев из Расеи». Сам Максимилиан Ефимович являл собой тип человека не то приказчика, юркого, искательного, отменно предупредительного, не то какого-либо писарька с теми же чертами характера. Маленький, юркий, сухощавый, он имел к тому же тоненький голосок, почти женский. Одевался отменно: синий суконный кафтан его сидел на нём элегантно и был всегда абсолютно чист. Был он человек трезвенный.[287]

Анна Ивановна в противоположность муженьку была женщина величественная. Движения её были медлительными, неторопливыми, речь спокойная. Она производила впечатление женщины умной, образованной, хотя образование её было не столь уж большое. Казалось, что она именно и руководила хозяйством, и что ей можно доверить большое дело и она не подведёт.

Ваня, конечно, был баловнём. Отдавали его учиться в Камышловское дух[овное] училище – не привился. Приспособляли к торговле – ничего не вышло: торговля не пошла. Так он куда-то из Течи выбыл, как его не бывало.

У Мироновых был большой двухэтажный дом на главной улице. В историю Течи он так и вошёл под названием – Мироновский дом. Низ у него был кирпичный, а верх – деревянный. Архитектура у него была городского типа: строение высокое. И вверху и внизу было по несколько комнат: светлых, высоких. Вверх вела парадная лестница со двора и внутренняя довольно крутая из кухни.

Против дома с выходом на дорогу было расположено длинное кирпичное здание, предназначавшееся, очевидно, под магазин.

В западной половине двора были расположены «службы» – сарай, конюшня, амбар, погреб и 00. Все постройки кондовые под железом, как и дом. В задней стене сарая были ворота внутренние, дворовые и калитка. Все службы стояли на краю обрыва, и когда выходишь в калитку, то открывался прекрасный вид за реку.

Огород был расположен внизу у подошвы обрыва, а на берегу реки был второй огород с проходом между тем и другим в 15–20 сажен. В этом втором огороде росли две знаменитые талины: могучие, высокие, пышные, вероятно, под стать дубу маврийскому. Они и огород, в котором было много подсолнухов, цветыквы, мак были украшением берега Течи. Огород прикрывал от глаз часть реки, и здесь любила купаться матушка протоиерейша – Поликсения Петровна.

Обрыв, у которого были «службы» иногда на масленице был местом проверки крепости нервов: он имел малый уклон, который поливали водой, т. е. делали очень крутую катушку, с которой в коробе (а не санках) катали любителей и любительниц сильных ощущений.

Не известно, получили ли Мироновы дом по наследству или купили его, но ему суждено было в их жизни [играть] роль ренты: они сдавали его в аренду, и это было средством их существования. Кто только не жил в этом доме? И земские начальники, и пристава и частично учительницы.

Мироновы пытались, было, торговать, о чём уже указано выше. Новиков «задушил»: с год не больше они бились и закрыли лавочку.[288] После Кокшаровых Миронов, было, взял, «амшину», но скоро обнаружилось, что он взялся не за своё дело. По его именно ямщине и создано было новое выражение «на присталях». Оно обозначало, что иногда Мироновская пара лошадей возвращалась домой без экипажа: кучер вёл её под уздцы, а потом верховой ехал за экипажем, чтобы дотянуть его до дому.[289] Так Миронову не везло в жизни, но марку он старался держать высокую: к нему и с крестом ездили после Новикова, но до Пеутиных, и почёт и уважение были, по любимому выражению теченцев, как «сорок одно с кисточкой».

Незаметно сошёл со сцены Максимилиан Ефимович. Осталась одна Анна Ивановна. Сделалась она сиделицей в пивной, устроенной внизу дома. Пиво понемногу стало входить в быт мужичков, особенно – молодёжи. Не зря Николай Фёдорович Лебедев был агентом пивовара Злоказова. Теперь с базара, после сделки или просто так, заходили «раздавить» по бутылочке.

Дальнейшая история Мироновского дома такова: верх был продан в деревню Бакланову. После революции его перевезли снова в Течу на Зелёную улицу и сделали из него детские ясли. Низ кирпичный перевозить было нельзя: теперь в нём почта. Всё прочее развалилось.

Неподалёку от него, на том месте, где раньше стоял дом Андрея Михайловича Трапезникова, недавно выстроена чайная. Около неё теперь остановка автобусов по маршрутам Теча-Бродокалмак, Теча-Челябинск, Бродокалмак-Шадринск. Так, на развалинах старого появляются побеги нового, но пока что слабые побеги, а основной пейзаж составляет старое, медленно разрушающееся. Около чайной скверик с мальвами. Он напоминает скверик, бывший когда-то перед Мироновским домом.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 458–461 об.

Постниковы

[1961 г. ]

Из семейства Постниковых постоянными теченскими жильцами были: отец – Павел Михайлович, дочь – Татьяна Павловна и сын – Андрей Павлович. Нужно оговориться: это была семья Павла Михайловича от первой жены. Были у него ещё две дочери от второй жены, но нас интересует первый состав семейства, потому что он именно характерен для Постниковых, как выходцев из «Расеи». Сын Павла Михайловича Николай тоже был в составе переселившейся семьи, но он в Тече почти не жил, а потому речь о нём будет только вскользь.

В отличие от других выходцев из «Расеи», осевших в Тече, Павел Михайлович остался чистым ремесленником – портным. Клюхины были землеробами, Пеутины, будучи негоциантами, т. е. различного рода предпринимателями – дельцами, частично занимались и земледелием, а Павел Михайлович с земледелием себя не связывал, а занимался только шитьём. На селе в первые годы его переселения сюда других портных его квалификации не было, а работы было столько, что успевай только поворачиваться. Он был портным высокой марки и с широким ассортиментом выпускаемой им швейной продукции. Он шил