Морские феи - Лаймен Фрэнк Баум

она сделала моментально. Прелестная принцесса, поскольку сама тоже была феей, почти не пострадала от мороза.

Потом все поплыли к Капитану Биллу и увидели, что Пионовая Комната превратилась в один большой кусок льда. Королева колдовала изо всех сил, и вскоре лёд растаял, повинуясь волшебной палочке. Старый моряк превратился в ледышку, и Трот с Клеей старательно тёрли ему руки, нос и уши, чтобы отогреть его и вернуть к жизни.

Капитан Билл оказался на редкость выносливым человеком: он быстро пришёл в себя, открыл глаза, чихнул и спросил, кончилась ли эта снежная буря. Королева несколько раз провела рукой над его головой, он согрелся и смог понять, что произошло на самом деле и от чего он так чудесно спасся.

— Одно я теперь знаю твёрдо, Трот, — доверительно сообщил он. — Если я когда и выберусь из этой передряги, то уж полярным исследователем не стану ни за какие коврижки. Ни к чему мне замерзать, дрожать от холода, да и, вообще, эти ледовые путешествия — не подарок. На таком морозе даже волосы превращаются в льдинки, так что, будь я маленькой девочкой, как ты, не стал бы носить длинные кудри.

— Так у тебя же и нет волос, Капитан Билл, — ответила Трот, — и значит, беспокоиться тебе не о чем.

Тем временем королева и Клея о чём-то серьёзно разговаривали. Наконец они подошли к своим друзьям, и Акварина сказала:

— Мы решили не оставаться больше ни секунды в этом замке. Желание Зога убить нас принимает опасные формы, медлить нельзя. Золотой меч теперь стал волшебным, он расчистит нам путь сквозь полчища врагов. Готовы ли вы следовать за мной?

— Ну конечно! — обрадовалась Трот.

— Нехорошо это — поручить женщине сражаться, — заметил Капитан Билл. — Но волшебство — не самое сильное моё свойство. Вот у Вас, мэм, это получится, так что плывите впереди, а мы уж как-нибудь за Вами, и постараемся выпутаться из этой передряги.

— Если у меня ничего не получится, — сказала королева, — не судите строго. Я изо всех сил постараюсь спасти нас и рискну всем, что имею, потому что прекрасно понимаю: оставаться здесь смерти подобно.

— Что ж, была не была! — смело ответила Трот. — Попытаем счастья.

— Тогда поплыли отсюда немедля, — скомандовала Акварина.

Она подплыла к окну и одним взмахом своего золотого меча разбила толстое стекло. Отверстие получилось достаточно большим — чтобы все они могли осторожно выплыть наружу, стараясь не порезаться об острые края. Первой плыла королева, за ней Трот с Капитаном Биллом, а уж потом — Клея.

Они оказались в гигантской пещере, посреди которой стоял замок Зога в окружении садов. Вокруг была прозрачная чистая вода, а высоко над ними, под самым сводом, — тот самый проход, который охраняет князь морских дьяволов.

Королева решила напасть на это чудовище. Если ей удастся сокрушить его с помощью золотого меча, беглецы смогут выплыть в океан. Хоть про морского дьявола и говорят, что он огромный и сильный, всё-таки он там один, а в коридорах и лабиринте их подстерегают сотни врагов.

— Поплыли вверх, к отверстию, — воскликнула Акварина, и все четверо, взмахнув хвостами и плавниками, с огромной скоростью устремились к цели — проходу под сводом пещеры.

Глава 19. Король Энко спешит на помощь

Великий волшебник Зог никогда не спал. Он всегда был настороже. Вот и сейчас чутьё подсказало ему, что пленники близки к спасению.

Едва все четверо выплыли сквозь разбитое окно, Зог уже оказался у дверей и увидел их. Он засвистел в золотой свисток, на его зов явилась стая рыб-волков, и они тут же устремились в погоню. Рыбы-волки плыли так быстро, что вскоре нагнали беглецов и набросились на них, сверкая злющими глазами и щёлкая острыми зубами.

Трот испугал грозный вид морских волков.

Но Акварина принялась размахивать золотым мечом, и с каждым его взмахом один из врагов падал замертво. Вскоре рыбы-волки, одна за другой, перевернулись кверху брюхом и пошли ко дну, а беглецы смогли продолжить свой путь к выходу из пещеры.

Увидев, что все его рыбы-волки погибли, Зог разразился страшным, леденящим душу хохотом. Он решил, что сам схватит беглецов, а для этого предстанет пред ними во всей своей ужасности, которой всегда стеснялся, а потому скрывал от посторонних глаз. Но теперь было самое главное — не дать пленникам сбежать.

Торопливо распахнув полы плаща, Зог вдруг закрутил своё тело в спираль, а потом, раскручиваясь, рванулся вверх, в погоню за беглецами. Его раздвоенные копыта болтались внизу, а Зог, подобно угрю, виток за витком поднимался всё выше. За его плечами раскрылись два широких крыла, и с их помощью он плыл невероятно быстро.

Зог был похож одновременно на человека, зверя, птицу и змею. Его вёрткое тело напоминало огромного угря. Трудно было представить себе что-нибудь более омерзительное, поэтому неудивительно, что Зог сам так ненавидел своё туловище и ото всех прятал.

Это рогатое существо, с выпученными горящими глазами, крыльями, хлопающими за спиной, длинным скользким змеиным телом, могло до смерти напугать кого угодно, а уж тем более четырёх путешественников, привыкших видеть в море только красивое.

Русалки, моряк и девочка, плывшие к спасению и свободе, по очереди оглянулись назад и содрогнулись от ужаса при виде морского чудища. Беглецы уже почти добрались до цели и теперь неслись ещё быстрее. Они мчались едва ли не со скоростью света. Но как бы быстро они ни плыли, Зог всё равно нагонял их, и сердце королевы похолодело при мысли, что ей придётся сразиться с этой страшной тварью.

Зог уже крутился вокруг них, как смерч, вспенивая воду и подбираясь всё ближе и ближе к своим жертвам. Его глаза больше не были похожи на тлеющие угли — в них плясали языки пламени. Зог кружил вокруг беглецов и смеялся ужасным дьявольским смехом, который был страшнее самого лютого гнева.

Королева подняла вверх золотой меч, но Зог туго обвился вокруг меча, вырвал его из её рук и разломал на мелкие кусочки. Тогда королева взмахнула волшебной палочкой, но колдун выбил её из рук Акварины и отшвырнул в сторону.

Капитан Билл понял, что пришла их погибель. Он прижал к себе Трот и крепко обнял её.

— Мне не спасти тебя, дорогая моя, — грустно сказал он, — но мы столько лет прожили вместе, вместе и умрём. Я знал, Трот, ещё когда мы