Охотница за призраками - Нина Маккей

снова посмотрела на свою руку, которая светилась розовым. Только для меня они, видимо, сделали исключение.

Защитная магия? Я решила перестать жалеть себя и переглянулась с Кроувом. Он посмотрел на меня, потом на Паркера, затем на иглу в его руке, и снова на Паркера.

– Мне тоже это не нравится, но для тебя так будет безопаснее, если это сделает Паркер. Полной защиты достичь сложно. Извини, Севен. Я совсем забыл, что должен был встретиться с Хатти после обеда.

Я легко в это поверила. Щеки загорелись, словно я подумала о том, чем он занимался вместо этого. Вместо того чтобы пойти к Хатти, он, пока никто на этаже этого не видел, отвел меня в потайную комнату и целовал там в течение долгих минут. Возможно, прошло даже больше получаса. Я прикусила нижнюю губу, просто чтобы не выдать себя какой-нибудь непроизвольной реакцией.

– И все-таки, – выпустив мою руку, Кроув сжал кулаки. – Убери от нее руки, Паркер.

– Вот как? – Паркер наклонил голову. – Хочешь сбегать наверх и попросить Диана, чтобы он занялся татуировками? И что это тебе даст? В конце концов, у Диана есть дела поважнее. ЛПД здесь, и он наш самый важный партнер в переговорах. А это значит: он самый адекватный среди учителей и при этом наше тайное оружие против закрытия школы.

Минутку. В школе находятся члены партии ЛПД? И Паркер прямо сейчас произнес в мой адрес больше трех связных продолжений? Я потерла лоб. НМПД и ЛПД были главными партиями в мире духовидцев. «Новый мировой порядок для духовно одаренных» и «Либеральная партия духовно одаренных». Или что-то вроде того. Поскольку ЛПД никак не могла справиться с исчезновениями учеников, они хотели закрыть школу. А это явно не устраивало НМПД, партию элиты, которая стремилась установить новый мировой порядок, с духовидцами в качестве господствующей расы. В конце концов, в «Блэк Форест» было полно духовно одаренных, которые к тому же могли видеть призраков, а значит, руководили не только школой, но и в какой-то степени всем сообществом духовидцев. Как будто это была не школа, а Белый дом.

– У Диана другие проблемы, – спокойно произнес Паркер, и я поняла, что погрузилась в свои мысли, пока братья продолжали не слишком доброжелательную беседу. – Пора заняться татуировкой.

Могу предположить, что Диану вряд ли бы доставило большое удовольствие два часа простоять в этой комнате, накалывая мне татуировки. Именно поэтому он и обучил этому своих подопечных. И у меня возникло такое ощущение… Может быть, я ошибалась, но Диан постепенно проникался сочувствием к моей связи с Кроувом. По моим губам скользнула легкая улыбка, когда я представила Купидона с его любовными стрелами. Маленького, толстого, с крылышками и с лицом преподавателя моего СО, Диана Ортеса.

– Ляг, пожалуйста, на живот, – попросил Паркер, не дав мне додумать мысль до конца. – Я сделаю небольшие кельтские защитные руны на затылке, у границы волос, а потом пентаграмму и адского пса на лезвиях мечей у тебя на лопатках.

Перед тем, как подчиниться его указаниям, я бросила на него долгий взгляд, но в итоге решила ничего не говорить. Насколько я знала Паркера, он сказал мне ровно столько, сколько было нужно. Так что я, не возражая, повернулась на живот на мягкой кушетке, как и требовалось Паркеру.

– Ты знаешь, что в каждой культуре есть легенды о демонах и призраках? – Паркер убрал мне волосы с плеч. Прикосновение оказалось настолько неожиданным, что я вздрогнула всем телом.

– И во всех культурах изобретали свои способы, чтобы не давать злым призракам и демонам добраться до шеи, – продолжал Паркер, словно ничего не произошло. – В сложных случаях мы используем три самых надежных вида изображений. – Что-то загудело, и я поняла, что он включил машинку для татуировки.

– Ты готова, Севен?

На мгновение я подумала о том, чтобы поддаться трусости, которая и правда была мне присуща, и покинуть тело. Но тут же я отчитала себя за эти мысли. Я хотела ощутить боль. Каждый укол. Теперь такая жизнь стала частью меня. И все же я сглотнула и, не удержавшись, ответила Паркеру вопросом на вопрос:

– А что, если я скажу «нет»?

Когда я в сопровождении близнецов поднималась к двери павших героев, шея болела не так уж сильно. Отлично, теперь мне вместо того, чтобы продолжать копаться в библиотеке, придется еще и сидеть на этом собрании пятого СО. Как будто мне делать больше нечего. Тем не менее теоретически, благодаря татуировкам, демоны должны теперь оставить меня в покое. Вот это меня по-настоящему радовало.

– Ита-а-ак. – Взволнованный шепот Реми донесся из ниши в стене. – Как хорошо, что вы меня подождали. – Разведя руки в стороны, словно проповедник, призрак замерцал, будто лампочка, которая светится то ярче, то слабее.

Я вскинула брови. На самом деле, разумеется, это было не так.

– Реми?.. – Это был даже не вопрос, а утверждение. С моим лучшим другом явно было что-то не так. Определенно ему было хуже, чем вчера вечером.

Я скользнула по нему взглядом. Может быть, он…

Но Паркер оказался быстрее меня. Он повернулся так, чтобы смотреть Реми прямо в лицо.

– Ремингтон, может быть, будет лучше, если ты больше не притронешься к призрачной плазме? Это вредит и тебе, и твоей подруге Севен. Тебе не приходило в голову, что Хьюстон тебя просто использует? – Поскольку Реми просто смотрел на него, словно окаменев, Паркер еще сильнее наклонился вперед и продолжил шепотом, хотя я все равно услышала:

– Кто для тебя важнее, Севен или Хьюстон?

То есть? Это прозвучало неожиданно, и я решила подробнее расспросить об этом Реми, когда мы останемся наедине.

Однако сейчас мне не представилось такой возможности, потому что Реми запрокинул голову и улетел прочь.

– Кто-нибудь хочет послушать историю Теодора Рузвельта? – спросила дверь павших героев тоном волшебника на вечеринке в честь дня рождения.

По страдальческому выражению на лице Кроува я поняла, что он готов произнести что-то, что сильно огорчит эту дверь.

Паркер толкнул его локтем.

– Будь повежливее.

С дверью, ценившей цитаты Далай-ламы, разобрался Паркер, доброжелательно взглянув на меня. Что с ним происходит? После нашего двухчасового сеанса татуировок я ожидала, что Паркер будет уставшим и, может быть, нервным. Напротив, сердитым казался скорее Кроув. Не дожидаясь, пока Паркер отведет от меня взгляд, Кроув схватил меня за руку, и улыбка Паркера погасла.

Эта улыбка. Почему же всегда, каждый раз у меня от нее тепло покалывает в животе? Мне стало неуютно. С одной стороны, я бы с радостью положила ладонь на руку Паркера или сделала