Черный ворон - Энн Кливз

выпрямился, и его голос стал почти как у лектора. – Почему она вообще интересовалась Катрионой Брюс? Я не слышал об исчезновении той девочки, знал только, что здесь раньше жили Брюсы. Может, Кэтрин что-то выяснила об исчезновении? Это могло стать мотивом для убийства.

Фрэн смотрела на него, пытаясь осознать масштаб этого предположения. Казалось абсурдным строить теории на основе каракулей, но он был прав.

– Мы можем теперь посмотреть блокнот и папки?

Она тут же спохватилась, поняв, как нетерпеливо это прозвучало. Юэн не должен подумать, что она воспринимает смерть его дочери как игру. Она повернулась к нему, но его внимание привлек шум снаружи.

– Машина. Наверное, Брюсы. Я не ожидал их так рано.

Он сунул чек в блокнот, убрал все в сумку и пошел к двери. Фрэн быстро сложила бумаги обратно в контейнер и задвинула его под стол.

Глава 36

Кеннет и Сандра Брюс ожидали увидеть дом таким, каким помнили, но все изменилось настолько, что они выглядели растерянными. Бродили по гостиной, озираясь, словно неискушенные посетители художественной галереи, не знающие, какой реакции от них ждут.

– Очень мило, – сказала Сандра. – Да, очень мило.

Фрэн понимала, что мысли Юэна сейчас далеко – он все еще размышлял о чеке из «Сейфвея» и непрочитанном блокноте. Возможно, так он чувствовал связь с погибшей дочерью, будто она все еще пыталась с ним говорить. Но для гостей он выглядел отстраненным, даже высокомерным. Фрэн невольно взяла на себя роль хозяйки – предлагала кофе, принимала пальто. С Брюсами была женщина-полицейский в штатском, Мораг – они обращались к ней по имени: видимо, были знакомы еще со времен жизни на Шетландах.

– Почему бы вам не осмотреть дом самим? – наконец предложила Фрэн. – Юэн, ты не против?

Он вздрогнул, словно очнувшись:

– Да-да, конечно.

Их сын Брайан, неуклюжий долговязый подросток, отвечал на вопросы о напитках односложно. Когда родители поднялись наверх, он остался у камина, сжимая банку колы в крупных ладонях и уставившись в пол. Юэн у окна, созерцавший Вороний мыс, будто не замечал его присутствия. Тишина стала невыносимой.

– Наверное, ты мало что помнишь об этом доме? Ты был совсем ребенком, когда вы уехали.

Он поднял прыщавый подбородок.

– Некоторые моменты помню очень хорошо. День, когда пропала Кэт. Это я помню.

Фрэн ждала, когда он продолжит, но он лишь отхлебнул колы, запрокинув голову.

– В памяти остаются мелочи, правда? Например, что ты ел на ужин или во что был одет.

Брайан улыбнулся, и она разглядела в нем задатки будущей привлекательности.

– На мне была футболка «Селтика». Не знаю почему, но я всегда болел за них.

– Это были летние каникулы, да? Вы не учились.

– Всегда ненавидел школу.

– Правда?

Фрэн воздержалась от расспросов, боясь спугнуть его.

– Наверное, из-за Кэт. Она ее терпеть не могла, и мне передалось.

– Почему ей там было так плохо?

Брайан пожал плечами:

– Миссис Генри ее невзлюбила. Родители говорили об этом, когда думали, что я не слышу. Отец хотел перевести ее в другую школу – говорил, что с такой учительницей ничего хорошего не выйдет. Мама боялась попасть в неловкое положение – как объяснить причину перевода? – Он взглянул на Фрэн. – Они не дружили, но были соседями, запросто заходили друг к другу. Понятно, что перевод выглядел бы как обвинение. Почти как сказать: «Мы считаем тебя дерьмовой учительницей». После исчезновения мама винила себя – думала, если бы они перевели Кэт, она была бы жива. Отец говорил, что это глупость – ведь были каникулы, о школе она и не думала.

– Почему миссис Генри ее невзлюбила?

А что, если она так же невзлюбит Кэсси?

– Без понятия. Кэт была непоседой – не могла усидеть на месте, не слушалась. Всегда хотела быть в центре внимания.

– Тебе, наверное, было непросто.

– Да нет. Я-то как раз не любил, когда на меня смотрят. – Он помолчал. – Миссис Генри настаивала, чтобы Кэт показали психологу. Отец бесился – говорил, что с Кэт все в порядке, просто ей быстро становилось скучно. Что учительница не справляется с умным ребенком. – Он снова улыбнулся. – Этого я тоже не должен был слышать.

Фрэн услышала наверху шаги и приглушенные голоса – Брюсы осматривали спальню, где когда-то зачали своих детей. Теперь это была спальня Юэна. Брайан, казалось, закончил, но дом явно пробуждал воспоминания, несмотря на серьезные перемены.

– В тот день Кэт путалась у мамы под ногами. Мама стирала занавески – стояла на стуле, снимала их. Окно тогда было меньше, но все равно неудобно. Кэт бегала вокруг, задела стул – мать упала, ткань порвалась. Она закричала, чтобы мы шли играть во двор. – Он замолчал. – Она уже развесила первое белье – полотенца, наволочки. Я до сих пор вижу, как они развеваются на ветру. Странно, как некоторые картинки врезаются в память.

– Как кадры из фильма, – сказала Фрэн, думая о Кэтрин.

– Точно. Как фильм.

– И тогда Кэт убежала?

– Нет, мы еще поиграли. В какую-то ее игру – она всегда командовала. Потом она стала рвать цветы в саду – мамину гордость. Я сказал, что будут неприятности. Она ответила, что это для Мэри и мать не рассердится – велела быть к Мэри доброй.

– Мэри – мать Магнуса? Из Хиллхеда?

– Она была совсем древняя, – сказал Брайан. – Мне казалось, что ей лет сто, – раз Магнус старый, а она его мать. Хотя ему было лет шестьдесят, а ей, наверное, за восемьдесят. Кэт перевязала цветы лентой и побежала в гору. Я спустился к пляжу, где были другие дети. Мать, наверное, решила, что Кэт со мной, позвала нас на чай. – Он замолчал. – Дальше все расплывчато. Только это помню четко.

На голой деревянной лестнице раздались гулкие шаги. Брюсы стояли в дверях, Мораг за ними. Сандра прижимала к глазам платок.

– Пойдем, сынок, – сказал Кеннет. – Нам пора.

Брайан встал, кивнул Фрэн и Юэну, который снова повернулся лицом к остальным, и вышел вслед за родителями. Юэн не проводил их до двери. Фрэн дошла с семьей до машины и решила, что должна извиниться за грубость хозяина.

– Для мистера Росса это страшный удар, – сказала она. – Уверена, вы понимаете.

Когда она вернулась в дом, Юэн уже сидел за кухонным столом. Перед ним лежала зеленая сумка, а на столе – раскрытая тетрадь. Он уставился в нее, дожидаясь, пока Фрэн сядет рядом, затем дрожащей рукой потянулся, чтобы открыть. Фрэн придвинулась ближе, чтобы читать с ним вместе. Сквозь запах кофе от него слегка пахло перегаром.

Первая страница была им уже знакома: «ЛЕД И ПЛАМЯ» – написано