Черный ворон - Энн Кливз

Перес встал, давая понять, что разговор окончен. Салли гадала, к чему все это. У машины он остановился.

– Мы не можем найти камеру или диск. Ты не знаешь, где они могут быть?

Салли вспомнила свой последний визит в большой дом в Рейвенсвике.

– Она хранила диск в металлическом пенале в спальне. Говорила, что, если дом сгорит, у него есть шанс уцелеть. Если его там нет… не знаю, куда она могла его деть.

* * *

Когда вечером Салли вышла из автобуса, мать еще была в школе. Увидев дочь во дворе, она поманила ее внутрь. В воздухе витал знакомый запах пластилина, полироля для пола и гуаши.

Салли не любила вспоминать годы, проведенные в этой маленькой школе. С первых дней над ней издевалась пара старшеклассников. Когда ее довели до слез, она побежала к матери, та отругала ее за нытье, но заодно и накричала на мальчишек. С тех пор, стоило матери принять непопулярное решение, во всем винили Салли. Стукачка Салли – так ее прозвали. Рвали ее тетради, пока она не видит, на переменах ставили подножки. В те годы она была пухлой, как вареник, что только усугубляло положение. Но теперь даже школа Андерсона казалась не такой уж страшной. Салли чувствовала себя увереннее, чем когда-либо.

Дети как раз заканчивали рисунки к Ап-Хелли-Аа. Картонный дракар занял несколько парт. Одинаковый макет делали каждый год – Салли помнила его еще с младших классов. У Маргарет Генри с фантазией было туго, когда речь шла о творчестве.

– Поможешь повесить на стену?

– Может, сделаете с детьми факелы в дополнение? Коллаж из чего-то красного, оранжевого, желтого – вырезки из журналов. Или что-то блестящее: целлофан, оберточная бумага…

– Ага, може, и стоит.

Маргарет отошла, проверяя, насколько ровно висит лодка. Салли знала: ничего нового мать детям не предложит.

– Папа сегодня вовремя вернется?

– Нет. Совещание в Скалловее.

– Я сижу с ребенком у миссис Хантер.

– Помню. – Маргарет вытерла руки бумажным полотенцем. – Только бы девочка не устроила концерт. Кэсси Хантер – та еще штучка. Много о себе воображает. – Она все еще разглядывала дракар, бормоча почти себе под нос: – Чем-то напоминает Катриону Брюс.

Салли пришла к Фрэн с сумкой, где лежали книги и косметика. Сегодня она хотела выглядеть получше для Роберта. Кэсси уже спала.

– Вырубилась, – сказала Фрэн. – Иногда она просыпается среди ночи, но обычно позже. Вряд ли тебя побеспокоит.

Хотя на Фрэн были только джинсы, было заметно, что она принарядилась перед выходом. Алые губы, духи, облегающий шелковый топ с глубоким вырезом. Салли со своим животиком никогда не позволила бы себе такого.

– Спасибо, что согласилась, – сказала Фрэн. – Теперь, когда арестовали того типа, просить тебя уже не так неловко. Но все равно, наверное, это напоминает тебе о Кэтрин.

– Я и так весь день о ней думаю. В обед приходил тот инспектор – расспрашивал меня про нее.

– Да?

С расческой в руке Фрэн замерла у зеркала над камином. Салли видела: та сгорает от любопытства, но боится показаться слишком назойливой.

– Расспрашивал про ее фильм. Говорит, он пропал, – ответила Салли.

Фрэн бросила расческу в ящик комода, поправила воротник.

– Она упоминала фильм. Школьный проект, да? Жаль, если потерялся… Хоть что-то осталось бы на память о ней.

– Ага.

– В холодильнике есть открытая бутылка вина, – уже в дверях бросила Фрэн – она почему-то задержалась. – Налей себе, если хочешь. И поешь, что найдется.

Потом она, похоже, убедила себя, что может спокойно оставить дочку, схватила сумку и наконец вышла. В доме стало тихо.

Дома Салли редко оставалась одна по вечерам. Маргарет мало с кем общалась и уходила разве что на школьные собрания, да и те были в соседнем здании, так что сквозь стены иногда доносились то крики, то вежливые хлопки. Школа проникала повсюду. В доме Кэтрин Салли бывала, но представить себя живущей там не могла – слишком огромное пространство, слишком грандиозное. А здесь все было по-другому. Она бродила по гостиной, разглядывая фотографии в рамках, карандашные наброски, стопки дисков. Каково это – жить одной? Или даже жить здесь с Робертом?

В холодильнике нашлись французский сыр, пластиковый контейнер с черными оливками, пакет готового салата. Она налила себе белого вина из полупустой бутылки в дверце. Если мать учует спиртное, можно сказать, что Фрэн настояла.

Она уже допивала бокал, и тут услышала легкий стук в окно. Повернулась и увидела его лицо, прижатое к стеклу. Роберт скорчил смешную рожицу, растянув рот пальцами, как мультяшный монстр. Она открыла дверь. Он заполнил все пространство в дверном проеме и держал в руках упаковку из четырех пивных банок.

– Где машина? – спросила Салли.

– Не парься. Спрятал за домом, между холмом и стеной. Никто не увидит.

Ей нравилось, что Роберт понимал необходимость держать встречи в тайне и не подкалывал за это.

– Входи, входи, – сказала она и тут же вспомнила, как в новогоднюю ночь точно так же их с Кэтрин впустил в дом тот старик из Хиллхеда.

Глава 34

Когда Фрэн вернулась домой, ей сразу показалось, что Салли приглашала парня. В воздухе витал незнакомый запах. Не то чтобы неприятный – точно не сигаретный дым, этого она не потерпела бы. Может, одеколон? Разве молодежь сейчас пользуется одеколоном? Сама мысль о том, что Салли пригласила кого-то, Фрэн не смущала: в этих краях юность наверняка сущий кошмар – ни уединиться, ни скрыться от всевидящих глаз. Но почему та не спросила разрешения? Фрэн даже позабавило бы сыграть роль доброй феи. Главное, чтобы они вели себя прилично. Хуже всего, если бы Кэсси наткнулась на них в разгар секса на диване.

Фрэн мечтала выпить бокал виски и пораньше лечь спать – столько всего нужно было обдумать, – но Салли явно не спешила уходить.

– С Кэсси все прекрасно, – сказала девушка. – Ни звука. Я заглядывала проверить – крепко спит. Она чудесная девочка. Вы, наверное, очень ей гордитесь.

И почему-то именно после этих слов Фрэн потянулась за второй бутылкой вина, налила Салли бокал и уселась поболтать. Кэтрин никогда не говорила о Кэсси с таким теплом.

– Хорошо провели вечер?

Салли сверкнула глазами над краем бокала, и Фрэн вдруг с живостью вспомнила, каково это – быть шестнадцатилетней. Безумные перепады настроения от восторга до отчаяния, уверенность, что взрослые никогда не поймут всей этой страсти, ужаса. Она осознала, что Салли ждет ответа, уставившись на нее.

– Да, спасибо. – Понимая, что нужны подробности, добавила: – Поскольку я училась в художественной школе, попросили подменить преподавателя. Было неплохо. Некоторые студенты очень талантливы.

– А, понятно.