Черный ворон - Энн Кливз

– Похоже на то. Судя по словам Фрэн, на следующий день ее видели в автобусе в обеденное время. Но она была не со мной. Я разнюнился, напился в стельку и отрубился. В последнее время это часто случается. Вчера держался только из-за Кэсси. – Он замолчал. – Ты видел ее у Фрэн? Мою красавицу Кэсси?

– Да.

– Когда Фрэн сказала, что беременна, я не был уверен, что хочу ребенка. Думал, не готов. А теперь не представляю жизни без нее. Не переживу, если Фрэн снова ее увезет.

– А есть такая вероятность?

– Не знаю. Она вроде бы устроилась здесь, но кто его знает? Рано или поздно встретит кого-нибудь. А теперь тебе пора. Мне нужно принять душ и переодеться. У меня дневной рейс на юг. Работа.

Перес встал.

– Когда вернешься?

– Завтра вечером. Не волнуйся, я не собираюсь сбегать.

Несмотря на дождь, прежде чем сесть в машину, Перес обогнул дом и вышел к той стороне, что смотрела на берег. Ненадолго остановился под низкорослыми кленами, пытаясь укрыться от ветра, и посмотрел на пляж, где сидел когда-то с Элис. Тогда Перес был уверен, что любит ее, и не мог понять, почему, вернувшись домой, она не ответила на его письма.

Глава 24

Суббота. Уроков нет, но и отдыха тоже. Обычно по субботам Салли ездила в Леруик на репетицию молодежного оркестра. Отец часто подвозил ее и оставался в городе – якобы работать в офисе. Хотя кто его знает. По субботам Маргарет занималась стиркой и уборкой, и в это время всем хотелось оказаться подальше от дома. Этим утром Салли проснулась с легким туманом в голове. Ночь выдалась беспокойной – слишком много снов. Иногда ей казалось, что вся жизнь состоит из одних сновидений. Ничего реального. Идиллическая семейная жизнь, которую создала мать, – церковь по воскресеньям, совместные ужины, показное спокойствие и порядок – была фарсом. Салли играла роль послушной дочери ради тихой жизни, но иногда ей хотелось, чтобы мать сдохла.

Даже дружба с Кэтрин оказалась не такой, какой мнилось Салли. Сдерживать зависть и обиду было мучительно. Иногда от этого постоянного притворства она чувствовала себя отстраненной, будто наблюдает за собой откуда-то сверху. Однажды она попыталась объяснить это Кэтрин, но та не поняла.

За завтраком есть не хотелось. Родители явно тревожились, и ей даже нравилось, что они волнуются из-за нее. Неожиданный поворот. Когда в школе над ней издевались, она пыталась рассказать им об этом, но они не воспринимали всерьез. «Не обращай внимания, – говорила мать. – Слова – не ножи, не порежут».

– Может, пропустишь сегодня репетицию? – Маргарет замачивала кастрюли в раковине. Даже в выходные она не позволяла себе расслабляться – тарелки исчезали со стола, едва все успевали доесть. – Это, наверное, запоздалый шок. Может, вызвать врача? Останься дома.

Но этого Салли уж точно не хотелось.

– На воздухе мне станет лучше.

Отец налил себе последнюю кружку чая.

– Поехали со мной? Сегодня подсчитываю выброшенных на берег птиц. Свежий воздух и физические нагрузки пойдут тебе на пользу.

Она не нашла причины отказать. Отец явно хотел, чтобы она поехала, а противостоять ему она не умела – так же, как и матери. Салли переоделась в джинсы и старый свитер, натянула резиновые сапоги в прихожей. Отец уже ждал у машины. Маргарет вышла проводить их с термосом и пакетом бутербродов, помахала рукой. Салли знала: мать рада остаться в одиночестве – они только мешают и пачкают.

Ночной дождь прекратился, чуть потеплело. Ложное обещание весны. С высокого сиденья «Ленд ровера» открывался вид на поле, где нашли Кэтрин. Одна полицейская лента оторвалась и трепетала на ветру. В потоках воздуха у вершины утеса кружили вороны.

– Как она выглядела? – спросила Салли.

Отец сразу понял, о чем она, но на мгновение задумался. Она ожидала, что он скажет: «Не думай о Кэтрин, выкинь убийство из головы», но вместо этого он ответил:

– Как мертвая. Я никогда раньше не видел мертвецов. Кажется, будто они просто спят, но это не так. Не думай о том, что с ней сделали… о птицах, обо всех этих слухах. Того, что делало ее Кэтрин, к тому времени уже не стало. Причем давно. – Он помолчал. – Понимаешь, о чем я?

– Да, кажется, понимаю.

Каждый месяц Алекс обходил участок побережья, собирая мертвых птиц, выброшенных волнами. Он занимался этим не один – по всему острову добровольцы вели такой же учет. Это была своеобразная перепись, моментальный снимок состояния птичьей популяции. Он объяснял это Салли, пока «Ленд ровер» спускался по узкой дороге к маленькой ферме. Она слушала, радуясь возможности отвлечься. В отцовских увлечениях было что-то успокаивающее – они всегда оставались неизменными. Дом в конце дороги недавно побелили, за ним сушились пеленки. Вышла молодая женщина, рассыпала зерно курам и помахала Алексу, а потом скрылась внутри.

– Молодая пара. Приезжие, – сказал он. – По крайней мере, хоть кто-то поселился здесь надолго. А то раньше дом сдавали отпускникам.

Салли удивило, что он знает о новых жильцах. Она думала, отец вообще не замечает людей.

Он провел ее мимо дома на галечный пляж. Берег круто уходил в воду, а границу прилива отмечала полоска водорослей. Салли сразу почувствовала их запах.

– Могут попасться птицы в мазуте, – сказал он. – Севернее было загрязнение.

Он говорил скорее для себя. Салли спускалась за ним, чуть не споткнувшись, когда галька поплыла под ногами. Отец обернулся и крепко схватил ее за локоть, не дав упасть. Физический контакт ошеломил ее. Даже в детстве отец почти не прикасался к ней, никогда не обнимал просто так. Убедившись, что она твердо стоит на ногах, он отпустил ее и пошел дальше, склонив голову к берегу. Почти сразу он нашел мертвую гагарку и осторожно развернул крыло, чтобы показать Салли перья.

– Испачкалась в мазуте. Не сильно, но этого хватило.

Она не знала, что сказать. Не могла притвориться, что скорбит по утонувшей птице. Отошла к воде и позволила волнам лизать сапоги, пока отец двигался дальше. Она смотрела на серое море, стараясь ни о чем не думать.

Когда Салли догнала отца, в руках у него была еще одна мертвая птица.

– Кайра, – сказал он, переворачивая ее в руках. – Ни жира, ни мышц.

Салли ожидала, что он бросит птицу в черный мешок и пойдет дальше, но он не удержался от объяснений: говорил об изменении климата, тающих льдах, влиянии всего этого на планктон и песчаных угрей.

– Кормовая база морских птиц исчезает, – продолжил он. – Прошлым летом тупики, гагары, поморники – никто не вывел птенцов.