Ненасытный голод - С. Хеберт

землю, сила, которую он демонстрировал, исчезала, когда он шел к нам. — Ты, — он указал на Аляску, — кое-что у меня отняла. И я хочу это вернуть. — Он проглотил последнее слово, рыча на Аляску, когда приблизился к ней. Я поднял руку, преграждая ему путь к ней, когда он остановился, прижавшись грудью к моей руке, оглядывая меня с головы до ног. — Другие — такие невежественные дураки, всегда думающие, что могут остановить тех из нас, у кого есть сила. Скажи мне, Лазарус. — Он заложил руки за спину, наклоняясь к моему лицу. — У людей все еще идет красная кровь? — Его улыбка была более отвратительной, чем его странный вопрос и иностранные слова.

Аластер зарычал, отводя от меня двухцветные глаза Каина.

— Ах, твой милый Каин, кажется, питает очень сильную неприязнь к этому существу. — Он наклонился, его пальцы вращались, от них исходила зеленая магия, дразня волка. Аляска сжала волка за загривок, с силой удерживая его, пока Каин смотрел в золотистые глаза волка, и странное выражение промелькнуло в них. — В тебе что-то изменилось. — Он указал на волка. Каин потер подбородок, костяшками пальцев царапая маску с проломленным черепом. — Я встречал таких, как ты, раньше…

— Каин! — Он резко повернул голову к Руби, ее руки теперь горели силой. — Какой бы отвратительной ни была эта игра, ей нужно положить конец. Сейчас же. — Он усмехнулся, вставая и подходя к ней, ее вспыльчивость подняла ему настроение.

— Ах да. Тебе, — он указал на нее, — это определенно не очень нравится. — Он указал на свое тело. — Но я, с другой стороны, весьма заинтригован тобой. Скажи мне, разве они до сих пор не сжигают таких, как мы, в этих землях? — Их вид? Он имел в виду ведьм? Руби и Аляску? Считал ли он себя одним из них?

Дул ледяной ветерок, быстро проносясь мимо каждого из нас. Вопросы, которые он задавал, то, как он говорил и произносил свои слова, создавали впечатление, что он действительно был совершенно другим человеком, стоящим перед нами. Но это все еще был Каин… Как все это было возможно?

Каин наклонился ближе, ожидая, что Руби ответит на его больной вопрос. Она сжала челюсти.

— Под нашим видом ты подразумеваешь кого-то, кто может владеть магией? Кого-то, обладающего силой? — Она вздернула подбородок. — Потому что ты, Каин, не являешься ни тем, ни другим. У тебя нет дарований, и последнее, что я проверяла, — она оглядела его с ног до головы, издав слабый смешок, — ты слаб. — Вдалеке раздался раскат грома.

Каин наклонил голову, внимательно изучая ее, напряжение между ними ослабло в повисшей тишине. Руби подняла руку, ее движения были быстрыми в попытке использовать свою магию против него, но он был быстрее, поймав ее прежде, чем она смогла это сделать. Его рука была зеркальным отражением ее руки, зеленый огонь охватил его ладонь, когда Руби напряглась, ее темно-бордовый огонь угас, снова впитываясь в кожу ее руки, когда она задрожала от его новой силы. Она застонала, ее свободная рука теперь сжимала запястье, ноги подкосились, когда она упала на колени, в то время как мы беспомощно наблюдали, как она рушится под его вновь обретенной силой.

— Ведьмы, — Каин сплюнул на землю. — Какое слабое и жалкое название для нашего вида. Видишь ли, дорогая Руби, — прошипел он, — как я уже говорил, я не Каин.

Она стиснула зубы, слезы потекли по ее смуглым щекам.

— Кто ты? — потребовала она ответа, ее пламя затрещало, когда он потушил его.

— Меня зовут Джон Кроу. — Он крепко сжал пальцы в кулак. Руби вскрикнула, ее запястье хрустнуло, когда она упала вперед от боли. Аляска вскрикнула, Аластер залаял, когда она удерживала его. Джинкс бросилась к Руби, осматривая ее сломанную кость. Магия Джона исчезла, когда огонь в его руке рассеялся.

Горящие глаза Руби поднялись, проникая сквозь ее черные как смоль волосы, зарываясь в его глаза, пока она боролась со слезами. Джинкс осторожно придержала сломанное запястье, оторвав подол платья Руби, чтобы получилась перевязать. Она застонала сквозь сжатые зубы, ее голос рычал от ярости, когда она заговорила с ним.

— Потребуется нечто большее, чем сломанная кость, чтобы раздробить меня, ты, гребаный придурок. — Она плюнула ему под ноги, и из ее проколотой ноздри потекла струйка крови — признак того, что он бросил вызов ее силе. Он стряхнул ее слюну со своего ботинка, не сводя глаз с Руби, которая улыбнулась, бросая ему вызов.

— Интересно, — промурлыкал он. Он подошел к Руби, Джинкс удерживала ее, пока он пальцем вытирал кровь с ее кожи. Он поднес капельку ко рту и попробовал ее, явно наслаждаясь своей болезнью.

— Твоей силой стоит восхищаться, ведьма. И я должен сказать, что это совершенно изумительное маленькое лакомство. — Его зеленые радужки затрепетали, когда он выпил ее кровь, не торопясь смакуя вкус. Руби изумленно уставилась на его поведение.

Все зашло слишком далеко, и Каина-Джона нужно было остановить.

— Хватит. — Джон резко повернул голову в поисках меня, оставив двух женщин наедине, и направился ко мне. Он наклонился поближе к моему лицу, отвратительно пахнущий проломленный череп касался кожи моей щеки, когда он прошептал мне на ухо.

— Не думай, что можешь говорить со мной в таком тоне, иной. Я гораздо могущественнее, чем твое слабое человеческое тело могло когда-либо мечтать, даже если я заключен в эту оболочку. — Холодный поцелуй его лезвия на моей шее удивил меня, поскольку я не заметила, как он пошевелился. Аляска ахнула, ее пальцы сжались вокруг моей руки, когда мое тело замерло, оцепенев от новой угрозы. Джон наклонился ближе.

— Да. Ты чувствуешь это? — Он сильнее прижал острый край к моей коже, лезвие деликатно пронзило мою плоть, и маленькая капелька моей крови выступила, стекая по моей шее. Аластер боролся с хваткой Аляски. — Я бы на твоем месте был осторожен с выбором слов, Лазарус. Помимо моих собственных кровожадных побуждений, это тело, кажется, преследует голодная жажда твоей крови. Что-то в тебе особенно разозлило этого Каина, заставив его испытывать такое лихорадочное желание наблюдать за твоими страданиями. Скажи мне, какой грех ты совершил, что заставил его испытывать такие сильные чувства? — Мои глаза быстро метнулись к Аляске, прежде чем вернуться к единственной зеленой радужке Джона. — Ааааа. — Он улыбнулся, убирая лезвие от моего горла. Он отступил назад, указывая кончиком клинка с Аляски на меня. — Теперь я вижу это. — Я сглотнул, острая боль пронзила мою шею. — Ты принадлежишь Каину, — промурлыкал он, указывая на Аляску, — но ты также и его. — Ее лицо залилось краской стыда, она