Черный ворон - Энн Кливз

Салли даже не старалась выглядеть хорошо. На ней было ужасное платье, которое мать купила ей на прошлое Рождество по каталогу. Ни капли макияжа, даже тональный крем на прыщи не нанесла. И вечер оказался ужасно скучным, как она и предполагала: пара стариков, пилящих на скрипках, полная девушка с аккордеоном, шведский стол. Она ела больше, чем стоило, – просто от нечего делать.

И тут появился Роберт. Уже навеселе, разумеется. Искал развлечений – иначе зачем бы он тут оказался? Вечером похолодало, и каждый раз, когда открывалась дверь, в зал врывался ледяной воздух. Один из таких порывов и принес Роберта с парой приятелей – краснолицего, хохочущего. Здоровенного и прекрасного, как огромный скандинавский бог. Пожилые гости заворчали – осуждающе цокали языками, шептались, что он позорит отца. «Но чего ж еще ждать, с такой-то матерью», – вздыхали они.

Салли наблюдала, откинувшись к стене на жестком деревянном стуле. Родители танцевали. Мать, вопреки всем прежним жалобам, выглядела прекрасно для своего возраста. Она двигалась легко и грациозно, несмотря на плотную, коренастую фигуру. Роберт пристроился у импровизированного бара в дальнем конце зала. Салли не пила, хотя и подумывала глотнуть чего-нибудь украдкой, пока родители не видят. Отец улыбнулся ей над плечом матери. Казалось, он счастлив. «Хотела бы я понимать его лучше», – подумала Салли. Она ответила легкой улыбкой, но глаза ее неотрывно следили за Робертом.

И тогда он отошел от бара, пересек зал и прислонился к стене рядом с ней. Несмотря на сквозняк от двери, Салли вдруг почувствовала жар – даже вспотела.

– Хочешь потанцевать?

Он взял ее за руку и поднял со стула как раз в тот момент, когда скрипачи заиграли шотландский рил. Она до сих пор помнила, как сильная рука Роберта направляла ее в танце – хотя она и так знала все движения. Видя его так близко – мощные плечи, рельефные мышцы рук, ноги, слегка согнутые, будто он балансирует на палубе судна, – Салли подумала, что именно так должен выглядеть настоящий мужчина. Не то что тощие мальчишки из школы или обрюзгшие учителя. Позже, когда родители увлеклись танцем, Роберт вытащил ее на улицу, прижал к себе, схватив за ягодицы, и поцеловал. Она не смогла насладиться поцелуем – боялась, что мать выйдет и увидит их. Когда музыка утихла, Салли вырвалась и убежала обратно, потирая губы тыльной стороной ладони.

С тех пор Салли грезила о нем. После тяжелых дней в школе только мысли о Роберте сохраняли ей рассудок. И теперь эти грезы вернулись. Не важно, что в пабе ее посетили сомнения, – фантазии были нужны ей как никогда. Она вернулась домой, подгадав время, как если бы приехала на автобусе, и выпила чаю с матерью, как обычно. А затем, пока мать проверяла тетради шестиклассников, сидела в своей комнате, делая вид, что учит уроки, и грезила о Роберте.

К тому моменту, когда она вышла на кухню, отец уже вернулся с работы. Снял ботинки и стоял у двери в носках. Мать была тут же, но они не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Может, поссорились и замолчали, услышав ее шаги, хотя вряд ли. Салли никогда не слышала, чтобы они повышали голоса. Обычно мать делала все по-своему, но если Алекс настаивал, Маргарет быстро сдавалась. Она знала: спорить бесполезно. В вопросах, которые были для него важны, он стоял насмерть – твердый как скала.

А важнее всего для него была работа. Маргарет иногда бормотала это себе под нос, как бунтующая школьница, не решаясь высказаться вслух. Но Салли слышала. Возможно, мать и хотела, чтобы она слышала. Так или иначе, Салли ощущала отцовскую работу как невидимую силу, разъединяющую родителей – словно в том эксперименте на физике, когда магниты никак не могли сойтись, как бы ты на них ни давил.

Сейчас мать изо всех сил старалась быть любезной.

– Хорошо прошел день? – спросила она Алекса, не Салли.

Та уже отчиталась о школьных делах.

– Нормально, – ответил он. – Нашли мазут на берегу у Харалдсвика. Какой-то капитан промывал трюм. Казалось бы, уже пора понять…

– В это время года вреда не будет. К весне, когда птицы прилетят гнездиться, все смоет.

Маргарет явно не удержалась. Она считала, что он слишком переживает из-за работы. Все эти морские птицы… Неужели так важно, если пара птиц погибнет?

– Дело не в этом.

Он нахмурился, стряхнул куртку и повесил ее на крючок в прихожей. Салли иногда думала: зачем он вообще женился? Без Маргарет он мог бы работать круглосуточно – зимой приклеившись к компьютеру, летом колеся по островам во время белых ночей.

Наверное, они любили друг друга. Когда-то. Сексом они точно уже не занимались – в их возрасте этого и не ожидаешь. Наверное, последний раз это случилось, когда зачали ее. Но отец, кажется, скучал по этому. Она замечала, как он смотрит на женщин. Молодых женщин. Иногда он касался Маргарет, проводил рукой по ее телу – и в этом жесте было что-то отчаянное. Отчаянное и немного жалкое.

Мать приготовила на ужин курицу – редкое для буднего дня угощение. «Чтобы немного взбодриться», – сказала она, когда пришла Салли. Проникавший в комнату аромат был таким манящим, но теперь, сидя за столом, Салли не могла проглотить ни кусочка. Обычно мать ворчала, что «хорошая еда пропадает», но сегодня просто выглядела озабоченной. Салли извинилась и вышла, оставив родителей ужинать в молчании.

Глава 20

Джимми Перес понимал, что должен вернуться в свой узкий дом у моря и поговорить с матерью по телефону. После ухода Сары он мечтал только об одном – сбежать обратно на Фэр-Айл, где ему всегда было так хорошо. Повышение помогло успокоиться, но он твердил себе, что просто ждет, пока не освободится хоть одна крохотная ферма на родине. Ирония заключалась в том, что теперь, когда мечта была в шаге от него, он не мог решиться. Водоворот расследования сбил его с толку. Он перестал ясно видеть цель.

По пути в Рейвенсвик он проезжал мимо дома Фрэн Хантер и увидел, как на холм поднимается фургон Роберта Айсбистера. У перекрестка машина остановилась, и в свете фар Перес разглядел именной номер, мелькнувшую густую шевелюру. Роберта знали все. Что он здесь делал? Кого навещал? Ездил в Хиллхед? К Юэну Россу? В школу? Может, он и есть тот самый «друг», о котором говорил Скотт? Но Кэтрин, несомненно, была более разборчивой и не стала бы с ним связываться. Конечно, он