Черное солнце - Джеймс Твайнинг

— Это одна из тех пушечек, что британцы переплавили на кресты ордена Виктории. — Лаш говорил с очень сильным, почти нарочитым немецким акцентом, хотя его и перекрывало жужжание электромотора, сопровождавшее движение его кресла. За спинкой и под сиденьем были приторочены баллончики с кислородом и черные коробочки, от которых под рукава его коричневого шелкового халата бежали проводки и тонкие прозрачные шланги. — Я надеялся продать се британскому правительству; когда у них в очередной раз закончится металл, — прохрипел он, судорожно глотая воздух, — но, увы, запасы Центрального артиллерийского хранилища неистощимы. По-видимому, британский героизм все реже нуждается в награде.

Кресло остановилось в нескольких футах от Тома. Лаш улыбнулся собственной шутке. Губы у него были голубые и испещренные жилками, а зубы — желтые и выщербленные. Кислородная маска болталась на шее, словно шарф.

— Значит, это китайская пушка? — спросил Том.

Лаш кивнул; познания Тома явно произвели на него впечатление.

— А вы знаете свою историю, мистер Кирк, — медленно проговорил он. — Большинство людей думают, что викторианские кресты отливались из русских пушек, захваченных в битве за Севастополь. На самом деле это были, конечно, китайские пушки. Скорее всего человек, посланный, чтобы найти их, перепутал кириллицу с иероглифами. Обычный просчет переписчика, каких много в каждую войну. Этот по крайней мере никому не стоил жизни. Все же я не понимаю, почему вы прервали мой обед.

— Да, конечно. Спасибо, что согласились принять меня, герр Лаш.

— Я обычно избегаю визитеров. Для вас я сделал исключение, памятуя о вашей репутации.

— Моей репутации?

— Я знаю, кто вы. К тому обязывает меня моя профессия. По крайней мере слухи о Феликсе до меня доходили.

«Феликс» было боевым прозвищем Тома, его наградили им, когда он только начал свою карьеру вора; оно служило щитом, прикрытием. И сейчас Тому было неловко его услышать: оно вмиг напомнило ему о том этапе его жизни, который он пытался преодолеть.

— Я слышал, вы отошли от дел. — Лаш закашлялся, и медбрат, который все это время бдительно наблюдал за их беседой, надел ему на лицо кислородную маску. Наконец кашель затих, и Лаш кивком позволил Тому продолжать.

— Я действительно отошел от дел. Но есть кое-что, в чем я хотел бы просить вашей помощи.

Лаш покачал головой. Когда он заговорил, голос его заглушала маска.

— Это вы про сумку, которую мне принесли? Я ее не открывал. Как и вы, я отошел от дел.

— Прошу вас, герр Лаш.

— Герр Лаш не может вам помочь, — предупреждающе встрял медбрат.

— Только взгляните, — настаивал Том, не обращая на него никакого внимания, — вам это будет небезынтересно.

Несколько мгновений большие серые глаза Лаша пристально вглядывались в Тома, наконец он кивнул. Он снова жестом подозвал своего медбрата, причем вытянутая рука его тряслась от усилия. Тот вышел вперед и протянул Тому его портплед; в глазах его читалась неприкрытая укоризна. Том расстегнул молнию и осторожно вытащил оттуда китель. Черная, как сажа, грубая ткань царапала руки и, казалось, излучала некое грозное зло.

Лаш откатился назад, объехал свой стол и знаком попросил Тома передать ему китель. Затем стянул с лица кислородную маску и занялся осмотром. Лишь на мгновение в его глазах мелькнул отблеск тех времен, когда он был моложе, был энергичным, решительным и сильным, а не той трухлявой развалиной, какой застал его Том.

— Дайте свет, Генрих, — пробормотал он, и медбрат наклонился и включил настольную лампу.

Абажур лампы представлял собой шесть кожаных панелей, сшитых толстой черной нитью и расписанных цветами, фигурками животных, среди которых выделялся крупный дракон. Она отбрасывала на гранитную плиту тусклый желтоватый отсвет. Тому хватило нескольких секунд, чтобы с ужасом осознать, что кожа эта когда-то принадлежала человеку.

— Образчик обширной коллекции Эльзы Кох, жены коменданта Бухенвальда, — негромко проговорил Лаш, заметив, как исказилось его лицо. — Мне рассказывали, что у нее даже была точно такая же косметичка.

— Но зачем она вам? Это… чудовищно. — Произнося это. Том со всей отчетливостью понимал, что какое бы слово он ни подобрал, оно не передаст того ужаса, воплощением которого был стоящий перед ним на столе предмет.

— Война плодит как прекрасное, так и омерзительное, — Лаш указал сначала на пушку, затем на абажур, — а люди щедро платят как за первое, так и за второе. Я держу это здесь, чтобы помнить об этом. Остается выяснить, к какой категории принадлежит принесенный вами китель.

Он медленно, дюйм за дюймом, осматривал китель; руки его тряслись, хотя от чего — от немощи или возбуждения — сказать было трудно.

— Совершенно очевидно, что это форма СС, — проговорил он, с усилием переводя дух и указывая на две серебряные молнии на правой стороне воротника. — И вероятнее всего, ее хозяин был немцем, ибо теоретически только немцам дозволялось носить этот рунический знак. Теперь на левом рукаве вы видите имперского орла и свастику. Такие носили только в СС. Другим следовало помещать этот символ на левой стороне груди. Дизайн М-1943, но качество ткани таково, что я решусь утверждать, что пошив производился не в «Бикледунсверке», что странно.

Том покачал головой, чтобы дать понять, что это слово ему незнакомо.

— Швейная мастерская СС, — объяснил Лаш, — пошив по индивидуальному заказу для старших офицеров был делом обычным, но для унтершарфюрера… — Он указал на нашивку в левой части ворота.

— Для кого?

— Это воинское звание хозяина формы. Думаю, оно примерно соответствует чину капрала. А это значит, что либо хозяин этой формы был очень богат, либо…

В это мгновение Лаш заметил нашивку на манжете — тонкую полоску украшенного золотой нитью черного материала, вшитую в левый рукав чуть пониже локтя. Увиденное, казалось, настолько его потрясло, что он зашелся надрывным кашлем и принялся судорожно глотать воздух, в то время как бросившийся ему на подмогу медбрат прижал к его лицу кислородную маску и принялся судорожно крутить вентили баллонов с кислородом. Через несколько минут Лаш обрел способность говорить и нетерпеливо отмахнулся от своего помощника.

— Где вы это взяли?

— В Лондоне. А что?

— Что? Что? Да то, мистер Кирк, что владелец этого кителя был членом ордена «Мертвая голова».

Глава 25

Отель «Кемпински-Времена года», Мюнхен, Германия

7 января, 15.31

— Орден «Мертвая голова»? — с сомнением переспросил голос из динамика. — Никогда о таком не слышал.

— О нем вообще мало кто слышал. — Ренуик поднялся с места и принялся мерить шагами пространство