Четыре мертвых сестры - Наталья Евгеньевна Масальская

руках ко мне приближался Егор. Тяжело опираясь о стену, я поднялась и забрала из его руки протянутую мне керосинку. Он протиснулся вперед, и на мгновение наши лица оказались так близко, что у меня перехватило дыхание от его взгляда, который соскользнул на мои губы и почти сразу в сторону.

Высоко подняв над головой лампу, Егор осторожно пошел вперед. Сейчас, когда у нас достаточно воздуха, торопиться было ни к чему. Пройдя метров десять по прямой, мы свернули направо, прошли еще несколько метров, пока не оказались у следующей двери. Егор вставил ключ, позаимствованный у Далис, в замочную скважину, и – о чудо! – дверь открылась. Мы оказались на кухне дома Иволгина.

– Так вот что за призрак скребется за стенами дома, – еле слышно прошептала я, оглядывая освещенную лишь ярким светом луны кухню. – Это Иволгин, и он жив. Именно так он следил за женой и узнал о ее любовнике.

Уловив запах еды, я отодвинула Егора и бросилась к стоящей на столе хлебнице. Аромат ржаной мякоти защекотал ноздри, наполняя рот слюной, и я, забыв о воскресшем писателе и резиновой Далис, откусила здоровенный кусок и принялась его неторопливо, со смаком жевать.

– Как фкуфно! – вырвалось у меня.

Я бросила взгляд на будильник, стоявший у плиты. Быть того не может! Стрелки показывали без четверти два. Мы пробыли в подвале почти десять часов!

В этот момент на кухне зажегся свет, ослепив меня. Я несколько мгновений не могла разлепить слезящиеся глаза, а когда мне это удалось – увидела расплывчатый силуэт Инги.

– Фу! – выдохнула она с облегчением и опустила занесенную над головой кочергу. – Как вы вошли?

– Дверь была открыта, – соврал Егор.

Я обернулась, чтобы взглянуть на дверь, через которую мы попали в дом, но на ее месте красовалось только дурацкое панно с оленями, частично прикрытое от любопытных глаз угловым шкафом. Поэтому я его раньше не замечала.

– Как открыта? – уронив кочергу на пол, ужаснулась Инга и, нервно кутаясь в ночнушку, бросилась к входной двери.

– Я закрыл! – крикнул ей вслед Егор, но Ингу это не убедило. Было слышно, как она проверяла все запоры, и только после этого вернулась к нам.

– Ой, как хорошо, что вы вернулись! Я так испугалась, подумала, что вы уехали в город.

Мы с Егором переглянулись.

– Проверяли зацепку, – объяснил он все еще сиплым голосом. – Простите, что напугали.

Я только сейчас заметила, что Инга с недоумением разглядывает нас. Ничего удивительного: Егор был без рубашки, в одних брюках, в волосах запуталась паутина и еще какой-то мусор. Наверняка я выгляжу не лучше. Пригладив липкие, в крошках земли волосы, я криво улыбнулась и отпросилась умыться.

Взглянув на себя в большое овальное зеркало над умывальником, я ужаснулась: растертые до красноты, заплаканные глаза лихорадочно блестели, щека ободрана, руки в ссадинах, рукав рубашки порван. Да, повезло, что остались живы…

В ванную заглянул Егор.

– Ты как?

– Ну, не сказать, что отлично, но сойдет. Зато мы теперь знаем, что никакой суперженщины не существует. Это просто кукла.

– Я так не думаю. Сейчас я почти уверен, что Далис существует. И это именно она закрыла люк.

Я смотрела на напарника во все глаза, не понимая, шутит он или тронулся умом. Но на изможденном, грязном лице Егора не было даже намека на улыбку.

– Ты серьезно?

– Абсолютно! Все дело в пружине.

Глава 18

Спасибо Инге, догадалась постелить нам с Егором в комнатах двойняшек. Мы были так утомлены и разбиты заточением в подвале, что, рухнув в постели, тут же заснули. Я – так точно. Даже не подумала о том, что человек, закрывший люк, все еще может находиться в доме или на участке…

Ночь прошла без происшествий. Я проснулась от резкого звука – кто-то рывком раскрыл шторы в моей комнате. Я вскочила на постели и прижалась к стене, натянув одеяло до подбородка. В ярком свете солнца стоял Егор и смотрел в окно.

– Проснулась? Вот и хорошо. Вставай, у нас полно дел, – бросил он и, стараясь не смотреть на меня, вышел из комнаты.

– Ты совсем уже того! – срывающимся от испуга голосом крикнула я.

Лицо Егора снова показалось в дверном проеме, разделяющем наши комнаты. Он поднял брови, явно не понимая, в чем проблема, и снова исчез.

– Ты так и будешь врываться ко мне, когда я сплю?

– Прости, – послышалось из его комнаты. – Просто…

– Снова вспомнил Ватсона?

– Кого? – застегивая рубашку, опять вошел в комнату Егор. Сейчас он выглядел серьезным.

– Кота, – напомнила я.

– А-а, – улыбнулся он и прошел через мою комнату к двери, ведущей в коридор. – Вставай, жду тебя внизу.

Ну нормально? Расхаживает как у себя дома.

Я быстро оделась. Несмотря на то что выспалась, тело все еще ломило и болела голова. И как Москвину удается оставаться таким бодрым? Наверняка даже испугаться вчера не успел. Логик чертов! Правильно папа говорил – все болячки от нервов, и только одна от любви. Кстати, о любви. Я посмотрела на себя в зеркало, расчесалась и, поправив складки на платье, спустилась в гостиную.

Инга ушла на работу, но любезно накрыла нам стол к завтраку. Напольные часы показывали одиннадцать – надо же, ну и горазды мы поспать!

Глядя, как Егор уплетает кашу с бутербродами, я тоже села за стол и, намазывая хлеб маслом, предложила:

– Поговорим о деле?

– Может, мы сначала поедим?

– Когда ты поешь, найдешь новую зацепку, и тогда из тебя клещами ничего не вытащить. Так что мы поговорим сейчас, пока ты не до конца сытый и беззащитный.

Егор ответил скептическим взглядом на мой смешок.

– Ладно, валяй!

– Ты все еще думаешь, что Иволгин умер?

– Да.

– А как же разговор в психушке, который слышала медсестра Бурякова? А как же шорохи за стеной? А тайный ход, ведущий из подвала писателя? А надпись на полях «Я с тобой поквитаюсь, ведьма»?

– Ты рассуждаешь, как простой обыватель, – с высокомерием ответил Егор.

Ненавижу этот его тон! Мол, вы все – дураки, один я – гений.

– И что же обо всем этом думает великий и ужасный Егор Москвин? – огрызнулась я.

Егор отложил ложку и посмотрел на меня.

– Ты ставишь во главу угла преступление и пытаешься подогнать под него убийцу. Нужно понять мотив. Задай себе вопрос: зачем? Зачем он все это провернул? Тогда для тебя станет очевиден ответ.

– Ну, то есть ты уже разгадал загадку? – вспылила я. Будет меня еще жизни учить. Сопляк!

– Почти, – немного сник Москвин и вернулся к своей