Смертельный номер - Кристианна Брэнд

черными бакенбардами, очень смахивающие на бандитские, недобро глядели из-под тени черных шляп: темно-синие плащи лежали таинственными складками, возле смуглых щек поблескивали золотые серьги, а серебряная резьба зловеще поблескивала на ружейной стали, голые немытые ноги в грязных, немнущихся, как дымоходы, брюках нетерпеливо шаркали — шаркали, желая как можно скорее увести отсюда заключенного, хоть какого-нибудь, виновного или нет, лишь бы вздернуть в какой-нибудь подходящий день на старую виселицу на торговой площади или сгноить, всеми забытого, в сырой бездонной темнице старой черной крепости на скалистом берегу. За что? Здесь так вопрос не ставят, и никаких вопросов не требуется, чтобы начальник арестовал свою жертву: никаких свидетельских показаний не выслушают и не запишут, никакого судебного дела не заведут, если только начальник полиции не сочтет разумным призвать своего друга мэра и уговорит провести публичные слушания незадолго до Пасхи — всегда бывает немного времени в эту пору: конечно, контрабандой не прекращают заниматься и во время Великого поста, но жители острова исключительно набожны и почти поголовно соблюдают все дни поста и воздержания, особенно в Страстную неделю…

— Переведите ему, — решительно сказал инспектор Кокрилл, — что мы сейчас пойдем в номер убитой, и я помогу ему в расследовании. Скажите, что вы пойдете с нами как мой переводчик.

Была половина десятого вечера. На верхней террасе «незапятнанные», склонив головы, с глазами, горящими от любопытства, смешанного с аппетитом, приступили к обеду.

Лео Родд спустился с балкона на первый этаж и вызвал администратора отеля. Тот прибежал бледный и запыхавшийся, несомненно полагая, что если этим дикарям-иностранцам не услужить моментально, то его убьют здесь же на месте.

— Мы не можем есть там, — Лео Родд указал на обедавших на террасе. — Поставьте нам столик на балконе и принесите туда какую-нибудь еду. И вина, «мольто вино» или как это у вас называется, и еще всем по двойному хуанельо или кто чего попросит. — Он прошел в центральное фойе, поднялся по лестнице, вошел через коридор в их с Хелен комнату и вышел на балкон. — Мы потребуем, чтобы нам устроили столовую в этом углу, и тогда мы не будем мешаться под ногами этому полицейскому сброду. И в то же время сможем наблюдать за действиями инспектора и его «друга» херенте. — На взволнованные охи мисс Трапп он ответил, что их пока еще не убили, а раз они живы, им надо есть.

— Дорогуша, ваш приятель так распоряжается, просто по-королевски, — прошептал Сесил Лули.

— Ну, кому-то нужно было начать действовать, — с легкой укоризной ответила Лули.

— Надо с пониманием относиться к тем, кто всего лишь чуточку разнервничался. Вы, конечно, не знаете, а ведь кое-кто через такое уже проходил!

— Что значит «через такое уже проходил»?

— A-а! Через убийство, моя милая. Много лет назад в нашем «Кристоф и Сье» убили одну из девушек. Вы не представляете, как чудовищно. Полицейские расследования и все такое. Меня вот что волнует: что подумает инспектор Кокрилл?

— Подумает, что ваши многочисленные дочурки скоро станут сиротами, — пошутила, оживившись, Лувейн.

Администратор отеля распорядился, чтобы семерых подозреваемых достойно обслуживали в импровизированной столовой в углу балкона.

— При данных обстоятельствах, — сказал Лео Родд, когда несчастные туристы расселись за столиком, — тост «Выпьем за преступление», пожалуй, будет излишним.

— Не знаю, как другие, — признался Сесил, — но что касается меня, то я не скрываю: напуган до смерти, как мальчишка.

— Видимо, мы все пятеро напуганы, — сказал Лео.

— Но, мистер Родд…

— Смотрите, мисс Трапп: мы все попали в неприятное положение, очень даже неприятное. — Лео протянул руку за сигаретой, которую ему зажгла жена. — Остальные участники тура определенно вышли из игры, как и другие гости отеля. Так или иначе, только мы хотя бы сколько-нибудь знали ее, наша узкая компания, так скажем, знала о ней больше, чем все прочие. И, разумеется, все мы видели ее перед самой смертью. Мисс Лейн была у моря вместе с нами до половины пятого, а в семь часов она уже была мертва.

— Да, но неужели просто из-за того, что мы время от времени разговаривали с ней… то есть я хочу сказать, разве можно считать, что мы с ней как-то связаны?

— Я просто объясняю: нас будут допрашивать, и нам неплохо бы объединиться и договориться, как мы будем отвечать.

Невдалеке от них стоял, облокотившись на перила, инспектор Кокрилл и с нескрываемой неприязнью наблюдал, как занимаются своим делом полицейские Сан-Хуана.

Мисс Трапп печально потягивала свой хуанельо.

— А кто-нибудь из персонала не мог? — спросила она.

— Персонал не в счет. Его отослали.

— Ну, конечно, — с надеждой предположил Сесил, — ведь херенте мог отослать их в какие-нибудь темницы или еще куда-то…

— Вздор, дружок, вон они гудят со своими «оссо буко»{10} и варевом типа «рататуй» на террасе внизу. Можете полюбоваться, — сказала Лувейн. — И к тому же, ну зачем кому-либо из персонала понадобилось убивать мисс Лейн?

Мисс Трапп считала, что причин могло быть не меньше дюжины: ведь всем известно, что все иностранцы — дикари.

— Они могли подумать, что, пока она будет на пляже вместе с нами, они успеют зайти в ее комнату…

— Но убивать-то ее зачем? — спросил Лео.

— А вдруг она застала их за воровством…

— Они не стали бы ее убивать, ну что вы! — согласилась с мужем Хелен Родд. — Они бы просто подсунули половину награбленного своему херенте, чтобы их никто не трогал, ведь, надо признать, туристы люди далеко не бедные. Но почему решили грабить именно ее номер? Ведь у остальных, по-моему, ничего не тронули, а ее комната не первая, не последняя, такая же, как все. Так почему начали с нее? Если, конечно, они собирались грабить. Странно, она же не обвешивалась драгоценностями, не носила ничего вопиюще ценного.

— А ее плащ вы заметили? Это марка Виктора Штабеля, вступил Сесил, для которого процветающей конкурент всегда был больной мозолью.

— Неужели вы думаете, что преступное сообщество этих самых… Баррекитас разбирается в таких вещах?

От мысли о том, что кто-то мог не обратить внимания на модель Штабеля, Сесилу стало легче. Лувейн спросила его:

— То есть вы хотите сказать, что у нее были дорогие вещи?

— Если носишь такой плащ, остальные вещи не могут быть дешевыми, — сказала