Сосуд порока. Гиляровский и Станиславский - Андрей Станиславович Добров

— Следствие, — сказал Жулькин. — Принимайте господина Гиляровского. Пусть у вас пока посидит.

Он бросил на стол бумажку с указанием Тон-Подольского. Ага! Значит следователь заранее предполагал, что посадит меня! И сомнений у него не было! Не застали бы в магазине, значит пришли бы домой. Ладно.

— Из карманов все вынимай и клади на стол, — приказал новый тюремщик, жестом отпуская прежнего.

— Вы Николаю Ивановичу Виноградову скажите, что к нему привезли Гиляровского, — потребовал я.

— Ага, — кивнул тюремщик. — Щас скажем. Конечно. Прям побегу.

— Ладно, — проворчал Жулькин, — Пошел я.

— Давай, — попрощался тюремщик.

Я вывернул карманы, выложил кошелек, ключи от дома, блокнот с карандашом и… кастет. Черт! Все время ношу его с собой! Забыл про него.

— А! — сказал тюремщик. — Взял плохо склеенную коробку из картона и спихнул туда вещи, подписал и поставил под стол. — Еще чего есть?

— Табакерка. Ты оставь ее мне. Отцовская. Да и нюхнуть люблю.

— Не положено. Давай. Потом заберешь. Если, конечно, по этапу не пойдешь. Еще?

— Книжка. Почитать хочу.

— Дай-ка! — он пролистнул книгу, посмотрел, не спрятал ли я туда что-то, потом вернул. — Это можно.

Тюремщик нажал кнопку звонка и молодому служителю бросил:

— В девятую.

— Слушаюсь!

— Так Николаю Ивановичу скажете? — спросил я у порога. — А то ведь узнает, что не передали мою просьбу, кого он накажет, а?

Наконец тюремщик бросил на меня взгляд — и виден там был блеск неуверенности. Хорошо. Я просто повернулся и пошел за часовым. С Виноградовым я был хорошо знаком. И даже как-то помог ему, когда просватал Шаляпина как учителя для дочери начальника Бутырской тюрьмы. Правда, чем там дело закончилось, я не знал. Надеюсь, что девушка не пала под чарами молодого баса. И уж тем более не забеременела. Вот это была бы большая неприятность!

Глава 3. Тускло светит луч лампады…

Мы поднялись по железной лестнице наверх, на третий этаж, уткнулись в новую решетку с другим часовым.

— Открывай, в девятую веду.

Решетку отперли, и мы пошли по коридору мимо запертых дверей с номерами, глазками и дверцами для еды. Отовсюду доносился глухой шум.

— Да, кажись, много народу…

Но мой сопровождающий молчал. Наконец, дойдя до двери, где коричневой краской была намалевана цифра «9», он потребовал от меня встать лицом к стене, потом звякнул шпингалетом, крикнул «Отойди, пришибу!» и сказал мне заходить. Войдя в камеру, я аж остановился — от духоты и жара. И от такого количества людей. Мне казалось, что я просто проведу здесь несколько часов в одиночке, пока не придет Виноградов. Но реальность оказалась намного более жесткой. В не очень большой камере под сводчатым потолком среди двухэтажных нар набилось страшно много народу. И в основном полуголого — из-за скопления тел было душно. Большинство занимались своими делами — кто в карты играл, кто спал, кто просто болтал под высоким зарешеченным окном. А несколько человек остановились у двери, разглядывая меня. Люди эти были разного типа, от бывших интеллигентов до двух явных воров.

— Здрасьте, — сказал я, — присяду тут. Долго не собираюсь.

Воры усмехнулись.

— За что закрыли? — спросил один.

— Следственное дело.

— Это понятно. Обвинили в чем?

Можно было бы и соврать. Ну, например, мол, грабил кого… а кого и пристукнул… выдать себя за закоренелого бандита… да нет проблем, и с такими чаи гонял… да и не чаи, если честно. Но решил не испытывать судьбу:

— В мошенничестве обвиняют.

— А! — человек махнул рукой. — Это ничего.

Другие сокамерники уже разошлись по своим местам. Этот же спросил:

— Первый раз тут?

— Ага.

— Ну, если есть что рассказать — послушаем. Если нет — просто молчи. Никуда особо не лезь, ничему не мешай, никого не слушай. Тут у нас всякие сидят… не, убийцы и растлители в других камерах. И политические тоже. Ну их, еще сагитируют… Здесь люди спокойные, обстоятельные.

— А ты почему здесь? — спросил я.

— Ну, старушку пришиб. Но случайно. Просто подвернулась. Маленькая такая, верткая… Да и не спрашивай ты про это дело никого. Сорвут. Здесь же большинство сидит под следствием. Это меня уже определили по суду, а ты…

— Мне бы присесть, а то на ногах не держусь.

Мужик обернулся к одному из углов:

— Кирьяныч, уступи место вновь прибывшему. Он посидит, а потом тебя снова пустит. — Потом заключенный снова обернулся ко мне. — Мест маловато. Спим в три смены. А иногда и присесть некуда, сам видишь.

— Спасибо! — Я боком, мимо плотно сидящих узников пробрался к Кирьянычу, который уступил мне край своей шконки, а он пошел к двери, привалился и стал слушать рассказ седобородого старика. Лампочки тут не было, но свет из высокого окна вполне давал возможность читать. Я вытащил книгу и раскрыл ее. Но тут голос из-за спины справа, хрипло сказал:

— Книжка! Народ! Гляди! Книжку принес!

Люди стали поворачиваться ко мне. И очень скоро я оказался в полукруге затворников.

— Ну, — хрипло прокаркал тот же голос, — один-то не читай, давай для общества. Давай в голос.

— Давай, давай, — заголосили сидельцы. — Скучно же в тюрьме сидеть! Читай же!

Я с недоумением посмотрел на заключенных.

— Это… — с сомнением сказал я, — сам хотел прочитать. Мне для дела надо. По этой книжке меня и спрашивать будут…

— А про что она? — раздался из второго ряда молодой голос.

— Детектив.

— Что?

— Ну, — замялся я, — про то, как два следователя ищут убийцу.

— Нормально! Ты всем читай. Мы послушаем!

— Ну, как хотите…

Я откашлялся и начал читать.

Написано было… ужасно. Я бы так не написал. Но вот странно, чем дальше я читал книгу, тем больше узнавал собственные приключения. Это когда мы с Федором Шаляпиным охотились за бывшим медиком и кокаинистом Воробьевым. Вот тебе и встреча с Шаляпиным… только в книге это был Станиславский. Шаляпин хотел поговорить с детоубийцей, потому что никак не мог сыграть Бориса Годунова, убившего Димитрия… В книге Станиславский «уговаривал» меня сходить на Хитровку, посмотреть на пьяниц… Да. Мы же с ним ходили на Хитровку, вот только с группой артистов МХТ! Пришли к переписчикам рукописей, немного повздорили с Болдохой и разошлись… А тут мы со Станиславским зачем-то идем к какому-то индусу, которого перед нашим приходом убивают… Но ведь на самом деле это мы с Шаляпиным в первый же день столкнулись с убийством мальчика-певца! А вот мы спускаемся в подвал… Да, мы с Шаляпиным пошли в подвал… именно через черный вход… А по книге мы туда идем со Станиславским! А вот и драка в подвале, когда бандиты накинулись на нас! Но ведь это была настоящая драка, только с Шаляпиным,