Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

– Твоя мать не сможет сосредоточиться на важной работе, пока мы не воплотим в жизнь её лёгкую причуду, поэтому сегодня придётся провести день в поисках этой воображаемой гробницы Двадцать-А.

– Очень хорошо с твоей стороны, отец, – ровно и невозмутимо произнёс Рамзес.

– Понимаешь, мой мальчик, именно так уживаются с дамами. Небольшие уступки их прихотям время от времени не причиняют вреда и способствуют хорошему самочувствию. Это меньшее, что может сделать мужчина.

Рамзес спросил:

– Но не будет ли месье Масперо возражать против того, чтобы ты искал эту… выдуманную гробницу, отец? Условия твоей концессии ограничивают тебя известными гробницами.

– Если такая могила существует, то она кому-то известна. – Этот софизм[123], достойный самого Рамзеса, вызвал у моего сына восторженный возглас согласия, и Эмерсон, никогда не имевший ни малейшего намерения подчиняться условиям концессии, продолжил: – Самое главное – доставить удовольствие твоей дорогой маме. Взаимное уважение – единственная возможная основа для успешного брака.

– Я буду иметь это в виду, отец.

Я объявила о своём присутствии лёгким покашливанием. Эмерсон схватил свой блокнот и поспешил прочь. Рамзес взглянул на меня и вежливо предоставил мне возможность заговорить, буде я пожелаю. Я не желала. Как сказал Эмерсон, взаимное уважение – единственная возможная основа для успешного брака.

Группа рабочих прибыла из Гурнеха, чтобы присоединиться к нам, и, пока мы шли через плато к долине, Эмерсон отдавал Абдулле распоряжения. Абдулла знал, что лучше не выражать удивление, когда Эмерсон приказал ему послать Селима и нескольких других, чтобы закрыть гробницу 21, но быстро взглянул на меня и поднял брови, когда Эмерсон на мгновение отвёл глаза. Я кивнула. Абдулла кивнул в ответ. Он выглядел явно довольным собой.

Мы послушно следовали за Эмерсоном, шагавшим впереди, в боковую долину, которую посетили в первый день. На сей раз мы были не одни; с дальнего конца, где находилась могила Хатшепсут, доносились голоса и звуки шедшей вовсю работы. По дороге мы встретили рабочего, несущего на плече загруженную корзину. Эмерсон, который обращается с египтянами более вежливо, чем со своими собратьями-англичанами, приветствовал его громким криком: «Салам алейхум»[124]; мужчина пробормотал что-то в ответ и поспешил мимо нас к устью вади.

– Мистер Картер, должно быть, сегодня серьёзно взялся за своих людей, – заметила Нефрет. – Обычно они всегда готовы остановиться и поболтать.

Эмерсон остановился и что-то промычал.

– Что? – переспросила я.

– Нефрет права. Этот парень слишком торопился. И зачем ему так далеко идти, чтобы опустошить корзину?

Он замедлил ход, пристально оглядываясь по сторонам, но Рамзес первым заметил нечто, торчавшее из-под обломков у подножия утёса.

– Это всего лишь палка или сломанная ветка, – сказала я.

– Сломанная ветка – здесь? – поинтересовался Эмерсон.

Но это была именно она, торчавшая из рыхлой осыпи под углом. Аккуратно обрезанная, без веток и листьев, напоминавшая толстую трость. Мы стояли и смотрели на безобидный предмет так настороженно, словно перед нами лежала свернувшаяся змея.

Эмерсон заговорил первым.

– Это уже слишком. Чёрт побери! Этот парень пытается меня оскорбить?

– Значит, ты думаешь, что это метка? – спросила я.

– А что же ещё? Ад и проклятие, – добавил Эмерсон с большим чувством.

Лицо Нефрет раскраснелось от волнения.

– Начинаем копать!

– Будь я проклят, если соглашусь! – рявкнул Эмерсон.

– Ну, Эмерсон, не уподобляйся капризному малышу, – улыбнулась я. – Что ты думаешь, Абдулла?

Старик изучал местность. Затем медленно произнёс:

– Здесь что-то есть. Камень отличается от остальных, его потревожили.

– Что ж, начинаем, – взглянула я на Эмерсона. Он повернулся спиной и скрестил руки на груди, но приказ не отменил.

Мужчины начали копать там, где указал Абдулла. Сразу же стало очевидно, что здесь уже производили раскопки: каменная насыпь была рыхлой и легко перемещалась. Вскоре я увидела верхнюю часть отверстия у своих ног.

– Доброе утро! – крикнул весёлый голос. Я повернулась и увидела приближавшегося Говарда Картера. – Один из рабочих сказал мне, что вы здесь, – продолжил он. – Я так и знал, что вы найдёте что-то, что я пропустил, когда исследовал этот вади в прошлом сезоне. Но… – Он наклонился над раскопками и посмотрел вниз. – Но боюсь, что это всего лишь ещё одна яма без надписей. Вы не нашли лестницы?

– Пока нет, – ответил Рамзес. – Однако... – Он спустился в яму, глубина которой к тому времени сравнялась с его ростом. – Однако есть интересная особенность. Деревянная дверь.

– Невозможно! – воскликнул Говард. – Египтяне устраивали деревянные двери в некоторых гробницах, но это…

– Не древняя, – перебил Рамзес. – Похоже, её сколотили из более мелких обломков. Думаю, я смогу вытащить один из них, если вы, мистер Картер, сэр, передадите мне это долото рядом с вашей ногой.

– Минутку, – прервал Эмерсон. – Ты уверен, что она современная?

Рамзес выпрямился.

– Да, сэр. Работали современными инструментами. Следы довольно чёткие.

– Всё равно, осторожнее. – Эмерсон одной рукой протянул ему долото, а другой крепко сжал плечо Нефрет. – Там, внизу, для тебя нет места, Нефрет. Тебе придётся подождать вместе с нами.

Долго ждать не пришлось. Кусок дерева оторвался со скрежетом и комментарием Рамзеса: «Железные гвозди, отец». После того, как он зажёг свечу, которую нёс с собой в кармане, Рамзес просунул её в отверстие вместе со своей головой.

– Ну? – требовательно спросила Нефрет.

Рамзес ответил не сразу. После долгой паузы он заметил:

– Любопытно. Действительно, очень любопытно.

– Что любопытного? – не отставала Нефрет. – Чтоб ты провалился, Рамзес!

Рамзес вытащил голову.

– Там мумия.

– И что в этом любопытного? – удивилась я. – Мумии часто можно найти в гробницах. Для этого вообще-то и предназначены гробницы – хранить одну или несколько мумий.

– Совершенно верно, – рассмеялся Говард. – В прошлом сезоне я нашёл две штуки в могиле через дорогу.

– И у них были длинные золотые волосы? – спросил Рамзес.

Если он и надеялся на сенсацию, то ничего не вышло – на этот раз. Говард снова засмеялся.

– Да, собственно говоря. Золотой оттенок был, конечно же, результатом бальзамирования поседевших от возраста волос.

Рамзес взял руку, которую протянул ему Эмерсон, и снова поднялся по каменистому склону с невероятно загадочным выражением лица.