Увидеть огромную кошку - Барбара Мертц

Прямой путь к Долине ведёт вверх по скалам за храмом Дейр-эль-Бахри[85]. Мы поднимались по крутому склону в прекрасном настроении. На красивом лице Эмерсона появилась предвкушающая улыбка, и он осторожно замедлил шаги, чтобы соответствовать моим, позволяя детям опередить нас. Внизу находился великолепный храм царицы Хатшепсут[86], его колоннады сияли на солнце. Воздух был очень тёплым и очень тихим. Единственным цветом была голубизна неба над головой; впереди простирались белая пыль и выбеленные солнцем камни.

Когда мы достигли вершины плато, Эмерсон остановился и привлёк меня к себе. Я не жалела о минутной передышке; после лета в сырой дождливой Англии мне всегда требуется несколько дней, чтобы привыкнуть к сухому египетскому климату.

Через мгновение Эмерсон посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ну, Пибоди?

Мне было нетрудно найти способ кратко выразить мои чувства. С неподдельным волнением я ответила:

– Я самая удачливая из женщин, мой любимый Эмерсон.

– Проклятье, а ведь верно, – отозвался Эмерсон. – Поторопись, мы зря теряем время. Кстати, Пибоди…

– Да?

– Ты свет моей жизни и радость моего существования.

– Проклятье, а ведь верно, – отозвалась я.

Эмерсон рассмеялся и взял меня за руку.

Путь, по которому мы шли, изгибался по поверхности плато, огибая юго-западный конец глубокого каньона, или вади, в котором хоронили королей империи. Есть две Долины Царей, но восточная содержит больше царских гробниц, и именно её имеют в виду туристы и путеводители, когда говорят без уточняющего прилагательного. Сверху Долина напоминает сложный лист, похожий на дубовый или кленовый, с ветвями, расходящимися во все стороны. Окружающие её скалы почти вертикальны; даже шустрые египтяне не могут взобраться на них, за исключением нескольких мест, где тропы, столь же древние, как и сами гробницы, извилистыми изгибами спускаются в Долину.

Дети ждали нас на вершине одной из таких дорожек, и мы остановились, чтобы полюбоваться видом. Кое-кто мог бы найти его суровым и отталкивающим; ни потока воды, чтобы освежить глаз, ни дерева, ни цветка, ни травинки. Группы туристов, укороченные при взгляде сверху до безногих комков, вяло передвигались по дну Долины. Большинство из них уже уехало на Восточный берег и наслаждалось удобствами отелей, но оставалось достаточно, чтобы Эмерсон бормотал себе под нос: «Чёртовы туристы!»

– Куда мы пойдём в первую очередь? – спросила Нефрет.

Положив руки на бёдра, Эмерсон осмотрел сцену. Я подозревала, что он что-то задумал, и мои подозрения подтвердились, когда он небрежно бросил:

– Картер всё ещё работает на могиле Хатшепсут, правильно?

– Так он сказал вчера за ужином, – ответил Рамзес. – Проход кажется бесконечным; в прошлом сезоне он выкопал почти двести метров, и конца не видно. Он надеется добраться до погребальной камеры в этом месяце, но я сомневаюсь, что ему удастся; насыпь почти такая же твёрдая, как цемент. Пришлось работать кирками, и жара была очень сильной.

Я не спрашивала, откуда он это узнал. Он мог получить сведения от Говарда, но более вероятно, что он сам побывал в этом клятом месте. Я не позаботилась запретить ему это, поскольку подобное мне и в голову не приходило.

– Почему бы нам не взглянуть? – предложил Эмерсон. – Гробница настолько удалена и ничем не примечательна, что никого из чёртовых туристов там не будет.

Он первым начал спуск, но Нефрет не отступала ни на шаг. Рамзес на собственном болезненном опыте узнал, что Нефрет высокомерно отвергнет любое его предложение о помощи, поэтому он позволил ей продолжить и протянул руку мне. Я в ней не нуждалась, но всё равно взяла.

– Какой номер гробницы Хатшепсут? – спросила я.

– 20.

– Ага! – воскликнула я. – Так я и знала! Твоего отца не интересует гробница Хатшепсут; он ищет могилу «Двадцать-А», которая должна быть в том же районе. Господи, Рамзес, смотри под ноги!

Похоже, он поскользнулся. Но мгновенно овладел собой и поддержал меня рукой почти такой же твёрдой, как и рука его отца.

– Прошу прощения, матушка. Ты застала меня врасплох. Я думал, ты знаешь. Такой могилы не существует.

– Что? Но гробницы пронумерованы.

– Да, в числовой последовательности. Мистер Уилкинсон[87], позже сэр Гардинер[88], пронумеровал известные ему гробницы восемьдесят лет назад; последними из его гробниц были номера двадцать и двадцать один. Месье Лефебюр[89] добавил к списку…

– Рамзес, – я старалась не скрипеть зубами, – пожалуйста, ближе к делу.

– Я как раз и собираюсь так поступить, матушка. Э-э... подведём итоги. С тех пор были найдены другие гробницы, их нумеровали в порядке обнаружения. Насколько мне известно, последняя гробница, найденная в прошлом году мистером Картером, носит номер 45. И нет никаких категорий A, B или других подкатегорий.

Я перенесла вес на пятки.

– Ну-ка, подожди. Ты хочешь сказать, что не существует могилы с номером «Двадцать-А»?

– Нет, матушка. Э-э… да, матушка, именно это я тебе и говорю. Я предполагал, что вы с отцом обсуждали этот вопрос. Ему это определённо известно.

– Вот, значит, как? – Я задумалась о закулисном поведении Эмерсона. Неужели он сознательно не исправлял мою ошибку, позволяя мне ещё глубже зарыться в яму невежества? Ну хорошо же! Благодаря Рамзесу я могла теперь избежать этого затруднения – если бы ещё понимала, как из него вывернуться. Странно, почему Говард Картер не поправил меня, когда я назвала ему номер?

Впрочем, на очереди стоял более насущный вопрос.

– Почему кто-то предостерегает нас от посещения воображаемой гробницы? Если она не существует, мы не можем её исследовать.

– Совершенно верно, – кивнул Рамзес. – Однако возможно, что неизвестное лицо намеревалось указать…

– Пибоди! – Эмерсон находился далеко внизу, но его голос услышали бы даже на другом конце Долины. – Что ты копаешься?

– Иду, дорогой, – отозвалась я и поспешила последовать своим словам. Рамзес всё пытался перехватить меня, пока я спускалась по склону, но мне удалось ускользнуть от него. Вообще-то я испытывала нечто вроде благодарности к сыну. Он не только предупредил меня о предстоящей ловушке, но и подсказал, как её избежать.

Спуск заканчивался возле гробницы 16, принадлежавшей Рамзесу I[90]. Мистер Уилкинсон нумеровал могилы самым простым и понятным способом: с горшком, заполненным краской, в одной руке и кистью – в другой он прошёл