Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

– Да вы слышите меня или нет?

– Никитушка, тут новости обновляются каждые две минуты, – сказал старик, как будто мотивирующая речь Маевского прошла мимо его сознания. – Киллер, стрелявший в Домбровского, уже задержан.

– Что?!

Никита повернул к себе экран. Новостные порталы наперебой писали о слаженной работе сотрудников правоохранительных органов, выследивших убийцу.

– Обалдеть… – выдохнул он.

– Подождите, так это же хорошо? – заволновалась Айнур. – Или плохо?

– Это очень хорошо, – хором сказали Никита и Гройс.

Маевский схватил телефон и стал листать телеграм-каналы.

– Все пишут, что его взяли по горячим следам. Он стрелял из машины, ее отследили по камерам и схватили его в пяти километрах от места убийства. Тачку он бросил, но ушел не слишком далеко. Сел позавтракать – и его накрыли в кафе. Слушайте, да это же дилетант какой-то…

Гройс потер лоб.

– Должен признаться, давненько я не испытывал такого облегчения. Калинникову, драгоценные мои, теперь долго будет не до нас.

– Почему вы думаете, что киллер его выдаст? – напряженно спросила Айнур.

– Калинников, как мы видим, нанял не профессионала, а первого, кто подвернулся под руку. Что и неудивительно. Он торопился, ему хотелось побыстрее расправиться с Домбровским. Ярость – плохой советчик, прости за трюизм. А Калинников был взбешен. Вы говорите, он уехал из дома на всю ночь? Готов прозакладывать Прохора: Калинников лично встречался с киллером. Да и не киллер это, а какой-то случайный тип, умеющий обращаться с оружием и позарившийся на большие деньги. Думаешь, он станет выгораживать нанимателя? Ни за что. Он пойдет на сделку и скостит себе срок. Калинников понимает это не хуже нас. Вот кому сейчас надо бежать, и желательно подальше из страны. Следующая новость будет о его задержании.

– Сплюньте и по дереву постучите, – тут же сказал Маевский.

– Ребятки, мы их переиграли. – Глаза старика заискрились. – Ей-богу, переиграли! «Мы» здесь не вполне уместно, Следственный комитет тоже постарался… Но осознаете ли вы, орлы мои, что панические настроения можно отставить? Айнур, необходимо устроить сабантуй. Небольшой, но выразительный. Омлет и щи не годятся, давай изобретем что-нибудь другое.

Он разом скинул десять лет, и Маевский, который после прошедших суток чувствовал себя на девяносто, посмотрел на старика с завистью.

Но и его понемногу отпускало. Морок этой безумной ночи таял под яркими лучами. Свет изгоняет страх. И Маевский подставлял лицо солнцу, чтобы ужас последних дней выветрился из него, вышел, как яд из организма.

– Долма? – предложила Айнур. – Суп тыквенный с креветками?

Они уже вовсю обсуждали с Гройсом рецепт праздничного обеда.

– Водочки бы, – вдруг сказал Никита. – И картошкой с селедкой закусить.

Гройс сцепил руки на животе:

– Блестящая идея, коллега!

Никита немедленно поднялся и сообщил, что к чистке картошки готов. Он бы черта лысого почистил и ошкурил, чтобы окончательно прийти в себя. Гройс вернулся к ноутбуку, сообщив, что это решение он отдает на откуп Айнур, и Маевский с девушкой начали препираться. Айнур, разумеется, твердила, что помощь ей не требуется. Никита возражал, что это не помощь, а его долг как порядочного человека. К их перепалке присоединился попугай, заорав из клетки что-то непотребное, и некоторое время Никита всерьез пытался переубедить Айнур, пока не заметил выражение лица Гройса.

– Михаил Степанович, что такое?

Старикан снова уткнулся в ноутбук. Даже очки нацепил. Открыта была одна из многочисленных статей про убийство Домбровского. Фото с места преступления слили в сеть почти сразу, и Гройс как раз рассматривал один из снимков. Домбровский лежал на животе, одну руку подвернув под себя, как спящий, а другую вытянув вперед.

– Нет, ничего особенного, – медленно сказал он. – Вы занимайтесь, ребятки, своими делами, на меня внимания не обращайте…

Айнур бросила взгляд на монитор и отвернулась.

– Разве можно такое публиковать?

– Оперативники сливают фотографии, – сказал Маевский. – Или сотрудники медицинской бригады. Желающих хватает. Это ж живые деньги. На такой контент всегда находятся любители. Ладно, у нас картошка-то есть?

– У меня всё есть.

– Кроме слив.

– Вот только не начинай!

Они ушли на кухню, препираясь, и Гройс остался один.

На полу сопела собака. Под окнами звякал велосипедный звонок.

«Слишком много потрясений для моего возраста». За последние сутки его столько раз швыряло от отчаяния к надежде и обратно… Должно быть, игла беспокойства, засевшая внутри, связана именно с этим.

«Или с тем, что Калинников все-таки начнет подчищать хвосты. Он сглупил один раз, поторопился… Крепко же я его разозлил своим рассказом о Домбровском, а еще сильнее – тем, что встретил Григория Степаныча в его же кабинете. Щелкнул по его самолюбию. Такие люди унижения не прощают».

Гройс растянулся на диване. «Значит – что же? Все-таки бежать, как советует Никита?»

Из кухни доносились голоса, шумела вода. Наверху школьник принялся разучивать гаммы на пианино. Играл он плохо, спотыкаясь на одних и тех же местах.

Гройс закрыл глаза. Тревога не исчезала.

«Или я по инерции беспокоюсь за Никиту и Айнур?»

Он так и не узнал толком, что им пришлось пережить. Где держали Айнур? Почему Бурова им помогала? Откуда у Никиты кровоподтек в половину лица? Подрался с Пономаревым? Запросто. Но сойдись они в драке, Маевский сейчас не картошку бы чистил, а лежал в морге с биркой на ноге.

«Я что-то упустил».

Гройс снова перебрал известные им факты.

Виктор Домбровский создал преступную сеть. Петр Селиванов понял, как она работает, когда случайно встретился в доме Левашовых со своей бывшей женой, выдававшей себя за таролога. Вместе с Борисом Игнатовым и Ангелиной Светловой они решили шантажировать Пономарева, которого ошибочно сочли главой этой группы. Всех четверых убили. Игнатова, Воденникову и Светлову в один день, Селиванова – на следующий. Как их разоблачили? Кто-то один выдал остальных?

«Мы это вряд ли узнаем».

Как бы там ни было, Митя Селиванов попросил разыскать гадалку. То, что последовало за этой невинной просьбой, буквально в считаные часы засосало их, как непроходимое болото.

И все же они здесь. В его квартире, относительно невредимые. Домбровский мертв. Калинникова вот-вот прищучат.

Так значит, всё в порядке?

«Кроме того, что мне нечего ответить Мите на вопрос, кто убил его отца. Но Митя мне такого вопроса и не задавал».

Домбровский не боялся покушений. Нагловатый, дерзкий. Убежденный, что схватил бога за бороду. В среду и субботу у него тренировки в бассейне. Об этом знали все, включая сотрудников. Между зданием спортивного клуба и домом Домбровского – пятьдесят восемь метров. Он даже упоминал в каком-то интервью, что лучше бы клуб был дальше: можно с чистой совестью сесть в теплую машину и доехать. А пятьдесят восемь метров волей-неволей пойдешь пешком. Всего лишь дорогу перейти, верно?

Тело на