Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

Он пристроил шпица на коленях, устроился поудобнее и задремал.

* * *

Утро московское, раннее майское утро было прекрасно. По переулку катился церковный звон, глаза слепило от сверкания стекол, и крыши лежали чистенькие, как свежие носовые платки.

Михаил Гройс выполз на балкон с чашкой кофе, но был согнан оттуда взбешенным Маевским. «Мы вас не для того тащили от Калинникова, чтобы вас снайпер отсюда снял!» – «Ну какой снайпер, Никитушка, побойся бога…» – вяло отбивался Гройс. Кончилось тем, что он неловко двинулся и локтем смахнул чашку. Осколки лежали на полу, прозрачные, как кусочки слюды. У Гройса кольнуло сердце. Повернувшись к Маевскому боком, чтобы не перепугать его, Михаил Степанович проковылял в гостиную и растянулся на диване.

В соседней комнате Айнур чистила клетку Прохора. Маевский на балконе сметал бывшую чашку в совок.

Гройс на секунду закрыл глаза, подумал: «Живые», – и провалился в солнечный омут, заполненный светом.

Когда он очнулся, часы показывали двенадцать. В кресле, безжизненно свесив руку, спал Маевский. Из-за игры тени и света на его лице он казался взрослым и уставшим, как солдат, вернувшийся с войны. Возле книжного шкафа на полу лежала на коврике Айнур. Гройс перепугался бы за нее до полусмерти, если бы не видел, что коврик принесен из ее комнаты и расстелен обдуманно, в тени, и спит она, вытянувшись, как кошка, а в ногах у нее свернулся белый шпиц.

Вместо того чтобы разбрестись по своим комнатам, они притянулись сюда, к нему. Маленький отряд, который в отчаянной вылазке спас командира.

«Ты не командир, а мерзавец, – сказал себе Гройс. – Мститель недоделанный».

Телефон его остался у Калинникова. Гройс осторожно сел. Каждая косточка в теле ощущалась не на своем месте. Возле изголовья на стуле стояла бутылка с водой, и он напился, чувствуя, что расправляется изнутри, как надувной матрас.

Итак, его план не сработал. Он не сумел перетащить Калинникова на свою сторону. Не сумел заручиться его поддержкой и освободить Айнур. «Это – в минусах, – сказал себе Гройс. – Что в плюсах?»

Все живы. Никто серьезно не ранен. Все на свободе.

Ночь в подвале все-таки не прошла даром: стоило ему встать, стены комнаты пришли в движение.

– Когда состав на скользком склоне, – пробормотал Гройс, плюхнувшись обратно на диван.

В конце концов он на негнущихся ногах доковылял до стола и включил ноутбук.

«УБИТ ВИКТОР ДОМБРОВСКИЙ»

Эта новость шла второй в списке после сообщения о жертвах землетрясения в Таиланде.

Гройс издал невнятный звук и щелкнул мышью.

«Известный предприниматель и медиамагнат застрелен на пороге своего дома сегодня утром».

Гройс принялся листать новостные сайты, выуживая крохи информации.

в семь сорок девять

четыре пули

умер в машине скорой помощи

нападавший скрылся

Калинников не стал образовывать коалицию с Гройсом. Он просто прикончил своего врага.

Словно почувствовав его состояние, Маевский поднял голову. В следующий миг он уже, кажется, был готов бежать и драться.

– Что? Что такое?

– Домбровский мертв. – Гройс глубоко вздохнул и зачиркал зажигалкой над трубкой, пока не сообразил, что в ней нет табака. – Застрелен возле собственного подъезда.

– Вот черт, – выдохнул Маевский. – Елки, поверить не могу… Сдох, гад!

– «Генеральный директор телекомпании “Гроза” каждую среду и субботу посещал спортивный центр неподалеку от своего дома. В специально разработанный для него комплекс входило три часа плавания, час занятий с тренером и час детокс-процедур. Пятидесятипятилетний Виктор Домбровский, по свидетельствам очевидцев, этого распорядка придерживался неукоснительно, и поэтому находился в лучшей своей спортивной форме. Убийца расстрелял его в упор по пути в спортивный центр и прервал на взлете жизнь…» Что они пишут – это уму непостижимо! На взлете! В лучшей спортивной форме! Ты подумай…

– Он точно помер?

– Фотографиями завален весь Интернет, и все новостные агентства уже сообщили.

– А вдруг воскреснет?

Гройс глубоко вздохнул.

– Маловероятно. Однако преждевременно, голубчик мой, радоваться. Раньше мы собирались бегать от Домбровского, теперь придется от Калинникова.

Их голоса разбудили Айнур. Узнав о том, что произошло, она сначала испугалась, а затем на нее навалилось безмерное облегчение. Хозяйской руки, управлявшей Буровой и Пономаревым, больше нет.

Айнур не обольщалась тем, что гипнотизершу они оставили запертой в подвале у Калинникова. Она своими руками бросила ей контейнер с Павлушей. Конечно, Никита был прав. Стоило бы оставить урну себе. Получили бы кнопку прямого управления Мариной.

Но в последний момент Айнур поняла, что не может этого сделать. Она помнила жуткий вой и захлебывающиеся рыдания. Видела чертовых матрешек. Запереть Бурову в подвале, а Павлушу забрать с собой было разумно. И совершенно бесчеловечно.

Но теперь можно выдохнуть. Буровой будет не до них.

– Завтрак сделаю, – решила Айнур. – Или уже суп разогревать, Михаил Степанович?

Маевский, когда схлынул первый приступ эйфории, осознал, что старикан прав. Гройс для Калинникова – опасный свидетель.

– Везет же вам на отмороженных, – в сердцах сказал он. – Короче, вас надо прятать и вывозить отсюда. Калинников рассусоливать не станет.

– Михаилу Степановичу нельзя ехать голодным!

– Айнур, не обедать надо, а вещи собирать.

– Да подожди ты с вещами, – отмахнулся Гройс.

– Омлет или суп? – терпеливо повторила Айнур.

– Вы понимаете или нет, что Калинников сейчас начнет избавляться от свидетелей? Единственная ниточка от Домбровского к нему – это вы. Он поэтому вас и держал у себя в подвале. Валить надо, срочно.

– Без обеда никто никуда не поедет! Щи будут через три минуты готовы. Их только разогреть.

– Жопы ваши разогреют! – взвился потерявший терпение Маевский. – Кто-нибудь слышит вообще, о чем я тут толкую? Или я перед глухими и голодными распинаюсь?

Айнур поджала губы. Она снова превратилась в злючку, которой лучше всех известно, что делать. Невозможно было поверить, что это ей он целовал в темноте прохладную узкую ладонь.

– Никита, ты подожди… – негромко сказал Гройс.

Голос у него был странный, и в другое время Маевский заметил бы это. Но его уже несло.

– Мы всю ночь просидели с Буровой. Сидя дремали, как верблюды! – Он сам не знал, откуда взял этих спящих сидя верблюдов. – Поехали к Калинникову и чудом каким-то вас освободили! Я до сих пор поверить не могу, что мы это провернули. Вы бы видели, как Бурова их гипнотизировала одного за другим. И это всё – чтобы вас пристрелили, как Домбровского? Если вы себя не жалеете, может, хоть о нас подумаете? Нам-то не семьдесят с лишним! Нам еще жить, между прочим, хочется!

Упоминание о возрасте было лишним. И зря он объединил себя и Айнур, это Никита сразу понял, как только закрыл рот. Но у проклятого старика был такой отстраненный вид, что надо было хоть чем-то его пронять.