Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов

Гурова, мужчина должен был отреагировать как-то по-другому. Рассердиться, возмутиться, расстроиться, но никак не говорить об этом инциденте равнодушно. Тарасова отчего-то больше волновало то, что теща интересуется у него судьбой дочери и внучки, чем сам факт того, что его жена предпочла ему другого мужчину.

– Я считаю, что нет – они не пропали, – резко ответил на вопрос Гурова Тарасов. – Светлане пришла в голову бредовая идея, что ей будет лучше жить с другим мужиком, чем со мной. И она решила попробовать. Это ее дело. Она забрала дочь? Это тоже право матери. Мне все равно никто Соню не отдаст, даже если я подам в суд. Я вам об этом уже говорил.

– Говорили, – припомнил предыдущий разговор с тренером Лев Иванович.

– Так что же еще? Перебесится баба, поймет, что ей с другим не малина, и вернется. Никуда не денется. На развод же она почему-то не подала, – резонно заметил Эдуард Никитович. – Значит, пути отхода себе все-таки оставила.

– То есть вы думаете, что она именно по этой причине не подала на развод, чтобы в случае чего вернуться к вам?

– Да, я так думаю. А почему же еще?

– Эдуард Никитович, я бы хотел с вами встретиться и не по телефону задать несколько вопросов. Могу ли я сейчас подъехать? Вы дома или на работе?

– Я дома, но через полтора часа уезжаю. – Голос Тарасова снова зазвучал нервно и отрывисто. Но нервничал он, скорее всего, из-за просьбы Гурова встретиться с ним, чем из-за самой причины встречи. – Не понимаю, что вы от меня хотите?

– Давайте, я подъеду и объясню, что я от вас хочу, – спокойным тоном, стараясь не выдавать своих истинных чувств к этому хамоватому человеку, ответил Лев Иванович.

Пока Гуров ехал до дома Тарасова, он все время размышлял, стараясь найти в ответах тренера хоть какую-то подсказку или намек на то, что тот причастен к исчезновению Светланы и Сони, но не находил. Да, Эдуард Никитович был равнодушен к своей жене и дочери. Возможно, что у Тарасова была любовница или даже много непостоянных связей с женщинами, но слишком уж он был спокоен и уверен, что его жена рано или поздно вернется к нему. Человек, который убил, не может спокойно и даже равнодушно говорить о своей жертве.

Гуров это прекрасно знал, ему об этом говорил его многолетний опыт сыщика. Даже больные на всю голову маньяки-убийцы будут говорить об убитых ими людях с какой-то особой интонацией в голосе – кто-то с презрением, кто-то с вожделением, а кто-то с ненавистью. Все зависит от отношения убийцы к жертве. Но никак не равнодушно. Убийство редко кого оставляет равнодушным. Если к кому-то относишься безразлично, то и убивать его не станешь. Просто позволишь ему уйти из своей жизни – и все. А если так случилось, что убил кого-то в порыве гнева, или ревности, или находясь в состоянии аффекта, то потом, позже, когда это состояние пройдет, все равно возвращаются какие-то другие, особые, присущие только убийце чувства. Страх разоблачения, например.

Тарасов же, насколько видел Гуров, был последовательно спокоен в своей оценке побега жены. А если и отвечал на чужие вопросы об инциденте несколько раздражительным тоном, то только оттого, что не желал, чтобы кто-то вмешивался в его личную жизнь. Да и на асоциального маньяка, который легко, без излишних эмоций может убить и женщину, и ребенка, он никак не тянул.

Гурову же теперь было важно понять, почему Светлана поступила именно так, а не иначе. Почему она не подала на развод и сбежала с дочерью не открыто, а тайком – в тот момент, когда ее муж был на выездных соревнованиях. Что послужило причиной побега, если таковой побег имел место? И вообще, убежала ли она к кому-то другому, а не просто куда глаза глядят, только бы не находиться рядом с мужем?

Эти и другие вопросы относительно причастности Тарасова к исчезновению Светланы и Сони крутились в голове Гурова круг за кругом и мешали ему сосредоточиться на чем-то другом. Он чувствовал – ответь он на эти вопросы, и все встанет на свои места – он быстро найдет и саму Светлану, и ее дочку. Если они, конечно же, живы.

Глава 16

Тарасова в его квартире Лев Иванович застал не одного, дверь ему открыла молодая высокая девушка, одетая в куртку и кепочку. Гурову не очень хотелось знать, кем она приходилась тренеру, но наблюдательный взгляд сыщика по особым жестам, словам и взглядам, которыми обменивался с девицей Тарасов, сразу определил ее статус временной (очередной?) пассии Эдуарда Никитовича.

– Регина, передай девочкам, что на тренировку я могу немного опоздать, так что начинайте без меня. И скажи Петровичу, пусть посмотрит ногу Алины, что-то начала хромать на последней тренировке, – Тарасов явно говорил это, чтобы показать Гурову, насколько он озабочен своим статусом тренера сборной и заботой о здоровье спортсменок.

Девушка, прошмыгнув мимо Льва Ивановича и негромко бросив на ходу непонятно кому короткое «пока», сбежала вниз по лестнице.

– Проходите, – пригласил Тарасов и без лишних церемоний направился в гостиную, предоставив Гурову самому решать, раздеваться ему или входить в верхней одежде.

Лев Иванович решил все-таки раздеться и на какое-то время задержался в прихожей, а когда вошел, то увидел, что Тарасов спешно прибирает с журнального столика бутылку вина и два бокала. Спрятав все в бар, он повернулся к Гурову и повторил вопрос, который он уже задавал по телефону:

– Что вы от меня хотите?

– Хочу поговорить с вами о вашей жене, – просто и без обиняков ответил Лев Иванович. – Раз уж вы в курсе, что мать и сестра Светланы подали заявление о пропаже…

При этих словах Гурова Тарасов презрительно фыркнул, прервав речь оперативника. Лев Иванович посмотрел на него серьезным и даже осуждающим взглядом и закончил мысль:

– Заявление о пропаже вашей жены и дочери. Если в течение нескольких дней или недель местонахождение человека, а тем более несовершеннолетнего ребенка родственники не могут установить, то им на помощь приходят оперативники или волонтеры, которые занимаются поисками пропавших людей. Скажите, вы точно уверены, что со Светланой и Соней все в порядке? Вы знаете, с кем она познакомилась в интернете и к кому уехала?

Гуров внимательно следил за реакцией Тарасова.

– Нет, не знаю, – поморщился Эдуард Никитович.

– Вы уверены, что вашу жену и дочь не заманил в ловушку какой-нибудь маньяк или педофил, который запросто мог убить ненужную ему Светлану и оставить при себе Соню? Думаю,