Смерть в изумрудных глазах - Анна и Сергей Литвиновы

Однако Оксана Юрьевна на провокацию не поддалась и твердо ответила: комментариев по поводу конфликта Можаевой и Глушенко больше не будет. Да, девочки не любили друг друга. Но войны между ними не было. И переключилась на новую тему. Поведала о дружбе Оли и Тимофея Квасова из шестого «Б». История ее звучала складно и, как показалось Диме, была предварительно отрепетирована перед зеркалом.

Тимофей — давний бич школы. Задира, драчун, второгодник. При этом хорош собой и за словом в карман не лезет. Парни его побаивались, а девчонки — наоборот, всячески привлекали внимание, ибо с дамами второгодник был галантен, своих избранниц щедро одаривал шоколадками и энергетическими напитками (как раз за мелкое воровство из магазинов на учете в полиции и состоял).

До поры тихоня Можаева внимания Квасова не привлекала. Но в конце сентября случился инцидент. Оксана Юрьевна уверяла: видела все своими глазами.

Школа, по странной прихоти проектировщиков, располагалась пообочь оживленного проспекта. Понятное дело, предупреждающие знаки на дороге имелись, но пешеходный светофор вечно переключали в режим мигающего желтого, а «лежачие полицейские» в сыром мурманском климате служили не больше пары месяцев. С детьми велась активная разъяснительная работа, но родители младшеклассников все равно старались сопроводить ребенка и перевести его за руку.

Оля жила неподалеку и с четвертого класса ходила в школу сама. Всегда дисциплинированно, по переходу. Но в конце сентября на девочку (по словам социального педагога) что-то нашло и она ринулась перебегать дорогу перед стремительно летевшей фурой. Тормозить водитель начал поздно, да и не успел бы на скорости за восемьдесят. Но быстроногая Оля успела проскочить — «буквально в сантиметре от бампера».

Свидетелей у происшествия оказалось немало, Можаеву немедленно «сдали», ее вызывала директор, страшно ругалась. Зато в тот же день к ней подошел Квасов и предложил «с ним ходить».

Оля предложение с удовольствием приняла.

В обязанности Оксаны Юрьевны вменялось присматривать за подобными странными дружбами, и она быстро начала беспокоиться. Нет, Оля не стала вместе с Квасовым подворовывать в магазинах. Тимофей повлиял на нее в другом. Прежде девочка одевалась обычно, а теперь, как и Квасов, стала носить исключительно черное. Доброжелатели (в их числе Маша Глушенко) докладывали социальному педагогу: часто на переменках стоят вдвоем в уголке, смотрят в одном телефоне «чернуху» — видеозаписи катастроф, фотографии с мест преступлений.

Однажды (тоже ребята подглядели) отправились после уроков на заброшенную стройку неподалеку. На следующий день всем демонстрировали экстремальные селфи: стоят вдвоем совсем на краю, улыбаются. А как-то обсуждали горячо: сколько человек может без воздуха продержаться? И Можаева рассказывала, что лично у нее получилось больше двух минут и это очень классно.

Оксана Юрьевна и с Олей разговаривала, и ее отца вызывала, и девчонке от него, похоже, здорово влетело — дня три только на краешке стула сидеть могла, морщилась. Но дружба их с Тимофеем все равно продолжалась. До того самого дня, когда Квасов в школе не появился.

Оля в этот день (понедельник) пришла с заплаканными глазами. Оксана Юрьевна всегда встречала детей на входе и сразу спросила ее, что случилось. Девочка буркнула: «Ничего. Просто не выспалась».

Ну а часов в десять им сообщили: парень упал с высоты пятого этажа. Сейчас в реанимации.

А Оля, получается, об этом знала раньше.

— Полагаю, они оба состояли в некоей деструктивной организации, — твердо закончила социальный педагог.

Дима в свое время немало читал о пресловутом «Синем ките». И даже проводил собственное расследование, из которого вынес: истерика вокруг темы намного превышает реальные масштабы трагедии. Да, больше десяти лет назад в Сети действительно появилось некое «тайное общество». Кто-то говорил, что подростков туда вербуют, но, вероятнее, те сами вступали, из любопытства. Некие кураторы (по версии конспирологов — «украинские националисты», по факту — просто люди с психическими отклонениями) давали участникам ежедневные мрачные задания. Смотреть фильмы ужасов, не спать ночами, сходить на похороны, нанести себе порезы. На этой стадии бόльшая часть и отсеивалась. Желтая пресса утверждала: финальным заданием для участника становилось самоубийство — и вроде бы под влиянием «Синего кита» по всей стране с собой покончили как минимум сто тридцать подростков. Но официального подтверждения у цифры не имелось. В стране действительно случилось несколько резонансных смертей (старшеклассница из Уссурийска, две школьницы из Усть-Илимска, которые вместе бросились под поезд). Однако факт, что подростков к трагедии готовил и подтолкнул «Синий кит», доказан так и не был.

Хотя всевозможные «группы смерти» появлялись и появляются во Всемирной паутине до сих пор.

Сейчас он спросил у Оксаны Юрьевны:

— Вам известно, в какой конкретно организации состояли Оля и Тимофей?

— Да, — твердо ответила. — «Остров мертвых».

— Откуда вы знаете?

— Олин отец обнаружил в ее телефоне. В закладках. Сообщил и нам, и в полицию.

— То есть вы считаете, — медленно произнес Дима, — что и Тимофей, и она выполняли задания? Только мальчику посчастливилось выжить? А Оля на следующий день со своим челленджем… м-м… справилась?

— В полиции мое мнение разделяют, — поджала губы социальный педагог.

Полуянов прекрасно понимал: школе подобная версия чрезвычайно удобна.

Да и родителям легче — когда в смерти дочери можно хоть кого-нибудь обвинить. Тлетворное влияние старшеклассника и тем более деструктивную организацию.

Однако Дима вновь и вновь вспоминал резонансные самоубийства, случившиеся якобы под влиянием «Синего кита». Все погибшие имели куда более веские причины для того, чтобы покончить с собой. В единый клубок сплетались конфликты в семье, жесткая травля в школе, психические расстройства, наконец.

— Расскажите мне про Олиных родителей, — попросил Полуянов.

Социальный педагог поджала губы.

— Нормальная семья. Полная. Социальные роли, правда, извращенные.

— Что?

— Ну деньги добывала мать. А отец занимался Ольгой. Возможно — утверждать не буду, — иногда был с ней излишне строг. Но в целом человек исключительно положительный. С высшим образованием. Непьющий.

— Мать где работает?

— В море ходит. В торговом флоте. Вторым помощником капитана. Каждый рейс — три недели минимум.

— То есть Оля большую часть времени с папой?

— Ну получается.

— Какие у них отношения?

Социальный педагог насупилась:

— Если вы на извращения намекаете — точно ничего такого. Единственное, что меня беспокоило слегка… Отец всегда подчеркивал: Оля — «профессиональная спортсменка». Но она мне однажды призналась: это папе так хочется. А ей самой не очень нравится теннис. Да и способностей особых нет. Я, понятное дело, спросила: «Почему тогда не бросаешь?» Но Оля даже испугалась: «Как я могу? Папа на меня надеется. Да и денег огромную кучу вложил».

Четыре месяца назад

Ян

Ян давно устал от всегда одинаковых лиц. Нет,