Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Мы, конечно, похороним это под множеством слоев секретной информации...»

«Тогда зачем вообще это делать?» — спросил президент. «Почему бы не продолжить использовать свой неофициальный канал?»

«Потому что это дало бы мне нечто абсолютно несокрушимое, что могло бы оказать на него давление».

«Если общественность когда-нибудь пронюхает, что я...»

«Дело не в тебе», — сказал Рот. Татьяна тут же увидела сожаление на его лице, но слова обратно уже не воротишь. В комнате воцарилась тишина.

«Ой», — сказала она Лорел, когда температура в комнате упала до нуля.

Президент поднялся на ноги. « Что вы только что сказали?»

Рот посмотрел на него и, не желая отступать, сказал: «При всем уважении, сэр, я знаю, что мне придется заплатить за то, чтобы сказать это…»

«Просто выкладывайте», — холодно сказал президент.

«Ладно», сказал Рот, «если говорить прямо…»

«О, вы были очень резки».

«Это не ваша борьба, господин президент».

«Не мой бой?»

«Этот человек, — сказал Рот, указывая на кадры с Молотовым, — смотрел свысока на пятерых президентов США. Всё это время он боролся не с Белым домом, не Белый дом держал его в узде и пресекал его самые злонамеренные замыслы, а…»

"Ты?"

«ЦРУ».

«То есть ты говоришь мне сесть и заткнуться? Ты говоришь, что это не имеет ко мне никакого отношения? Ты говоришь...»

«Я говорю, что это мой бой», — сказал Рот, все еще стоя на своем.

Татьяна не могла поверить своим ушам. Она не могла поверить, что Рот или любой другой директор ЦРУ осмелился бы говорить так прямо, так смело и…

пренебрежительно, главнокомандующему.

«Эта война началась тридцать лет назад, — продолжил Рот. — Сегодня вы у власти, но завтра вас уже не будет, господин президент. Я всё ещё буду здесь, я и такие же мужчины и женщины, как я. Мы вели эту борьбу до вашего прихода, и мы продолжим её после вашего ухода».

«Значит, я просто сторонний наблюдатель?» — спросил президент, ошеломлённый услышанным. «Я всего лишь помеха, за которой вам приходится присматривать, пока вы занимаетесь настоящей работой?»

Рот глубоко вздохнул. «Я знаю только одно, — сказал он, — что настанет день, когда нам понадобится что-то, что мы сможем удержать над Осипом. Что-то надёжное».

«Звонок из Белого дома?»

«За это российские сторонники жесткой линии его распяли бы, если бы узнали».

«Доказательства того, что он взял власть в свои руки, так сказать?»

«Да», — сказал Рот. «И поверьте мне, когда я говорю, что этот рычаг спасёт жизни американцев. Возможно, не сегодня, но скоро, когда Осип станет агрессивным (а он станет), наличие этого компромата на него спасёт жизни американцев».

Бог мне свидетель, это спасет жизни американцев».

Все затихли, ожидая ответа президента. День был полон событий, но Татьяна не думала, что кто-то из них ожидал такого разгрома. Словно сломали печать. Джинн вырвался из бутылки. Рот произнёс слова, которые ни один директор ЦРУ не должен был произносить вслух. Он сказал, что всё в его руках.

Он был тем, кто принимал решения. Он сказал, что президент был сторонним наблюдателем войны, которую вели ЦРУ и Кремль.

«Если Белый дом позвонит российскому лидеру, совершившему переворот», — осторожно и нерешительно произнес президент, как будто он знал, что больше не является единственным источником власти в комнате, — «чтобы высказаться по столь деликатному внутреннему вопросу до того, как он будет полностью решен в Москве, это будет равносильно объявлению войны».

«Только если он не сможет взять ситуацию под контроль», — сказал Рот.

«А если он потерпит неудачу? Что тогда? Как мне…»

«Смотрите-ка», — сказал Рот, кивнув на экран. «Молотов писается в прямом эфире. Эта битва окончена. Осип просто играет со своей добычей. Он победил, и мы все это знаем».

«Никто не может предсказать, как уляжется пыль», — сказал Катлер. «В России есть как минимум дюжина олигархов, способных бросить вызов. Что, если один из них взойдет на трон, а потом выяснится, что мы открыто поддерживали попытку государственного переворота ? Что тогда?»

Татьяна наклонилась к микрофону, но прежде чем она успела что-либо сказать, Лорел остановила её, закрыв рукой кнопку включения звука. Покачав головой, она сказала: «Не надо».

«Рот совершенно сошел с рельсов», — сказала Татьяна.

«Нет», — сказала Лорел. «Он прав. Он единственный, кто это предвидел, и теперь, когда это случилось, он единственный, кто видит на три хода вперёд. Такова игра».

«Ну, может, и не стоит».

«Если мы не будем играть так, мы не победим», — сказал Лорел. «И поверьте, мне не нравится в этом признаваться. Ещё десять минут назад я был готов бросить Роту в лицо своё заявление об увольнении и послать его к чёрту».

И дело было не только в Лэнсе».

Татьяна посмотрела на неё. Что-то изменилось. Она вдруг стала другой, более суровой, словно эти события открыли ей глаза на мир, каким его видел Леви Рот.

Затем Лорел включила микрофон и сказала: «Рот прав. Мы вступаем на неизведанную территорию. Самый разрушительный ядерный арсенал, который когда-либо знал мир, вот-вот перейдёт из рук в руки. Нам нужно услышать голос человека, который возьмёт его под контроль».

Президент какое-то время молчал. Эта мысль явно вызывала у него дискомфорт, и Татьяна знала, что именно потенциальные политические последствия, равно как и ядерные, беспокоили его. Он откашлялся и сказал: «Если я поговорю с этим человеком…»

«Я буду говорить», — сказал Рот. «Всё, что вам нужно сделать, — это быть в комнате».

«Со времен Романовых», — заявил президент, — «ни один действующий президент США не осмеливался открыть прямую линию связи с претендентом, пытающимся захватить контроль над Кремлем».

«Со времен Романовых, — сказал Рот, — никто не был так близок к тому, чтобы захватить его».

«И никогда», — продолжил президент, повысив голос над Ротом,

«рассматривали ли мы когда-либо возможность поддержки свержения режима, вооруженного ядерным оружием?»

«Никто не говорит, что ставки не высоки», — сказал Рот.

«Высоко?» — потребовал президент. «Если мы ошибёмся, Леви, кто-то может нажать кнопку. Вот в чём реальный риск. Будь то Молотов, Осип или какой-то другой претендент, кто-то может оказаться в углу, и единственный выход — нажать кнопку, которую он не хочет нажимать».

В этот момент вмешался Виннефельд, командующий ВМС. «Сэр, — сказал он президенту, — этот корабль ушёл. Молотов погиб. Управление российским ядерным оружием должно быть передано немедленно».

«И если момент будет упущен, — сказал Рот,