Смерть в изумрудных глазах - Анна и Сергей Литвиновы

— Как насчет десерта?

И она растаяла в его объятиях.

* * *

Любой журналист, кто пишет на криминальные темы, знает: говорить о серии можно, когда убийств не меньше трех.

Ксюша Кременская без колебаний поставила в один ряд Владивосток, Мурманск и Москву. Но Дима насчет столицы изначально сильно сомневался. А когда получил четвертое схожее убийство — из Туапсе, — начал сомневаться вдвойне.

Слишком многое не сходилось.

В портовых городах — случаи с частотой примерно раз в год. В Москве убийство случилось через три недели после предыдущего.

В Туапсе, Мурманске и Владивостоке жертвы, за кого мстили, мертвы. В столице девушка выжила.

Ну и география: три приморских города против «семи холмов», где порт, речной вокзал, очень условный.

И алгоритм в Москве иной. Все предыдущие акты возмездия случались после того, как в прессе поднималась шумиха. А в родном городе журналистку намеренно спровоцировали.

Что-то не сходится тут.

Достал скрин письма в редакцию «XXL», перечитал.

— Пожалуйста, не выдавайте, что именно я, мама, вам написала. Вы ведь не обязаны раскрывать источники информации! Вам мог сообщить кто угодно. О том, что происходит в доме Головина, может быть в курсе его супруга. Лучшая подруга Алисы, Мариночка Юсова из ее класса, тоже, я догадываюсь, знает о проблеме. Да в принципе достаточно посмотреть на руку моей дочери — эта жуткая надпись еще не зажила, проявить к ней участие — и она сама начнет говорить.

Мать Алисы, как уверяла Ксюша, письма не писала точно.

Но если… если его действительно состряпала супруга Головина?

Муженек у нее откровенный садист. Раз ученицу свою мучил — супруге могло куда больше доставаться. Вот женщина и решает вынести его темные дела на суд людской и божий. Рассчитывает, что Головина посадят — и она с ним разведется? Надеется привлечь внимание того самого мстителя, кто избавит от ненавистного мужа навсегда? Или… или сама придумала и заказала преступление в чужих декорациях?!

Диме по-прежнему совсем не хотелось, чтобы Бэтмена поймали. Возможно, в полиции его мнение разделяли — судя по тому, что расследование во всех трех приморских городах откровенно забуксовало. Но одно дело — рыцарь, кто мстит бескорыстно, и совсем другое, если женщина «косит» под него и решает собственные проблемы.

«XXL» в лице вездесущей Ксюши успела расстараться, выяснила: единственная наследница Головина — его супруга. И достается ей немало. Две квартиры в тихом центре — уже несколько сотен миллионов. Плюс у доцента, как оказалось, недавно скончался дядя, проживавший в Соединенных Штатах Америки. Все свое имущество (включая особняк во Флориде) завещал любимому племяннику. А теперь, получается, жена будет пользоваться?

Напрямую, понятное дело, безутешную вдову расспрашивать неразумно: прежде следовало информацию собрать.

Но выяснить удалось немного.

Юная Алиса (разбаловала ее Кременская!) пыталась и с него денег за интервью попросить, но все-таки рассказала бесплатно: по ее мнению, женушка своего благоверного обожала, смотрела ему в рот и повиновалась беспрекословно. О том, что происходит за закрытыми дверями кабинета во время уроков, не ведала.

— А ее саму Головин мог обижать, как считаешь? — спросил Дима Алису.

— Думаю, вряд ли, — помотала решительно головой.

— Почему?

Девушка слегка смутилась:

— Ну… он, когда меня воспитывал, тащился от процесса. Удовольствие получал. Как мужик, понимаете? А на эту рыбу свою дохлую всегда смотрел холодными глазами. И обращался с ней как с прислугой. Подай. Принеси. Ему неинтересно было ее бить, как мне кажется.

Сам Дима считал, лик садиста может быть многогранен. Запросто мог наказывать и женщину, которая, как считал, принадлежит ему безраздельно. Но даже если не бил, от бесконечных «подай» и «принеси» тоже могла захотеть избавиться.

Даже Алиса (хотя сама из малообеспеченной семьи) про супругу Головина говорила с откровенной насмешкой — одета как нищенка, ни намека на макияж, волосы в жизни не красила и, похоже, даже не стригла, собирала в унылый хвостик.

Но когда мужчина обеспечен, а жену в черном теле держит — это тоже насилие. Пусть и не физическое.

Ладно. Допустим, основания избавиться от мужа имелись. Но не сама ведь убила? Полицейские искали — по крайней мере, пытались — мужчину. Она его наняла? Или… или любовника убедила помочь?

Откуда только у серой мыши, что целый день на работе, а вечерами и по выходным на хозяйстве, мог сердечный друг взяться?

Дима не поленился. Съездил в салон, где трудилась супруга Головина, порасспрашивал коллег и администратора. Все дружно утверждали: тихая, забитая, робкая. Клиенты у них любят поболтать, а иногда, если мужчины, то покадриться, но к Прасковье, вечно настороженной и хмурой, никто интереса не проявлял.

— Да и молчунья была, каких поискать. С ней даже погоду не обсудишь.

— А почему «была»? — прицепился Дима.

— Так уволилась. Сразу, как мужа убили. А после похорон на следующий день уехала.

— Куда?

— К тетке. Та где-то в Абхазии живет.

Про письмо в редакцию «XXL» Дима, конечно, не упоминал. Но расспросил бывших коллег, какое у жены доцента образование.

В ответ получил усмешливое:

— Да никакого. Одиннадцать классов и курсы.

Могла, конечно, самостоятельно практиковаться в велеречивых оборотах и каллиграфическом почерке, но Диме казалось, автор цидули — человек как минимум с высшим образованием.

Оставалась еще Мариночка Юсова. Та самая подруга Алисы, что якобы тоже «могла знать».

Тоже очень вряд ли, что четырнадцатилетняя девчонка может столь высоким штилем писать. Но может быть, она общалась с кем-то?

Номер школы, где учились девочки, Дима знал. Класс тоже. Решил, ничего не теряет. Посмотрел на сайте расписание, да и пришел к концу шестого урока.

В здание нынче не попасть — даже родителей пускают неохотно и только по заявке учителей. Сделал проще. Просочился в школьный двор (калитка, пусть с кнопкой домофона, оказалась не заперта). Дождался, пока ученики начнут выходить, и спросил у первого попавшегося парня:

— Ты Марину Юсову из восьмого «Б» знаешь?

— А зачем вам она?

— Я журналист, поговорить с ней хочу.

— Если про Алису, то хрен вам Маринка что скажет.

— Почему?

— Да потому, что достали ее уже. Вы, что ли, первый? Тема-то горячая.

— Попробую все-таки, — сказал кротко. — Покажешь ее?

— Да вон, в синем беретике.

Полуянов включил самую обаятельную из улыбок. Да и красные корочки с надписью «Молодежные вести» определенное впечатление произвели. Так что сразу посылать девчонка не стала, но выпалила:

— Ничего про Алису я комментировать не буду.

— Не надо. Я все и так знаю. — Пожал плечами. —