Темная флейта вожатого - Владимир Волков

– Есть другая вещь? – спросил Раскабойников.

– Бесполезно, – ответил Пит. – Пробовали несколько раз.

Стаев с Раскабойниковым поднялись на Орлиную гору по уступам, образовавшим естественную лестницу. Полковник походил по площадке, то и дело глядя вниз с обрыва. Потом он поднял голову, обозревая реку и деревню на другом берегу. Пасторальный пейзаж терялся в дыму. Казалось, домики вот-вот растворятся в мутном воздухе. А невдалеке, километрах в трех, полыхал пожар, над лесом поднимались клубы дыма, и казалось, что слышен треск пожираемых огнем деревьев.

Минут через десять Раскабойников и Стаев спустились вниз. Полковник подошел к тому месту, где нашли отпечатки подошв. Он огляделся, набрал в грудь воздуху и громко крикнул:

– Эгеге-е-ей! Гоша-а-а! Где вы? А-у-у!

Вопль пролетел над поляной и повторился многократным эхом, отразившись от каменной стены. Волны накладывались друг на друга с небольшой задержкой, отчего в ушах возникало ощущение пульсации. Стаев даже скривился и прикрыл уши ладонями. Можно было подумать, что они находятся в пустом концертном зале, где малейший звук усиливается и воспроизводится несколько раз благодаря специальной акустике. Полковник крикнул еще раз, и его голос снова был многократно повторен каменной стеной, снова звуки прилетали волнами, вызывая неприятную пульсацию в голове.

– Перестаньте! – не выдержал Стаев.

Раскабойников огляделся. Он зыркнул на следователя, на Пита, на остальных поисковиков, стоявших поодаль.

– Ну, что смотрите? – заорал он. – Куда же они, по-вашему, делись? Ведь не улетели же они отсюда, как птицы!

Следователь прошелся по периметру, изучая примятости на траве. Он еще раз окинул взглядом гору, валун, безмолвные сосны, полускрытые дымкой. Прошлой ночью эти деревья были свидетелями мероприятия, которое провел тут вожатый. Стаев подошел к толстой сосне и положил руку на ствол. И вдруг кора возле ладони капитана зашевелилась. Целый выводок крупных жуков разбегался в стороны, перебирая лапками и шевеля усиками. Светло-коричневые надкрылья прекрасно маскировали насекомых на фоне коры, делая их невидимыми.

«Златка сосновая», – автоматически определил капитан.

Он прошелся по полянке без всякой цели, остановился рядом с отпечатками подошв «в елочку». Я просто играл им на флейте! – прозвучал голос, как будто извиняясь. И в этот самый момент возникла железобетонная уверенность: не найдут они больше никого – ни детей, ни тел, ни следов.

– Обратно! – приказал Раскабойников. – Вызывайте вертолет.

4

Всю дорогу до лагеря молчали. Раскабойников снова сидел с закрытыми глазами. Стаев буравил тяжелое лицо полковника, стараясь на нем прочитать то, что полковник никак не хотел озвучивать. Мыслями оба находились на Орлиной горе. Поляна с примятостями на траве, валун и ручеек, убегающий в лес, жуки на стволе сосны – все это складывалось в какую-то загадочную картину, которую невозможно было прочитать. Что же там произошло ночью?

«Итак, ты просто играл детям на флейте! – мысленно беседовал Стаев с вожатым. – А потом? Что случилось с Майей? Куда же подевались тридцать человек? Ведь правда, не улетели же они с поляны. Интересно, почему полковник так испугался при виде Орлиной горы? Нет, видать, неслучайно вожатый привел отряд именно сюда. Явно имелся какой-то умысел».

Лагерь встретил их недобрым молчанием. Многих воспитанников забрали родители, а оставшиеся сидели по комнатам, и теперь «Белочка» напоминала эвакуированный поселок или город-призрак. Только изредка в открытом окне какого-нибудь корпуса маячила одинокая физиономия ребенка да мелькали фигуры вожатых, собиравших постельное белье в большие узлы.

– Тинь-тинь-тинь, пум! – проиграло из динамика на столбе.

Еще издали они услышали многоголосый гвалт. Могло показаться, что кричал целый стадион болельщиков. Оба ускорили шаг. Повернув к административному корпусу, они тотчас обнаружили источник шума: здесь у крыльца собралась целая демонстрация.

Родители сгрудились перед входом. Впереди толклись работяги во главе с «жженым». Лидер что-то кричал и размахивал руками-клешнями. Лонина стояла рядом, что-то говорила ему, пыталась сдерживать, но не особо старалась. Итээрщики жались в стороне и не принимали участия в акции. «Зэка» и «братка» вообще не было видно. По другую сторону дороги расхаживал молодой человек с усиками и ухмылялся.

На крыльце стоял Симченко-старший и бросал краткие замечания в ответ на возгласы лидера рабочих. Позади на верхней ступеньке расположился опер в кожаном пиджаке. Вид у него был расслабленный, даже скучающий, но глаза смотрели зорко.

Стаев и Раскабойников подошли. При появлении следователя и начальника ГУВД толпа притихла. Все смотрели, как двое силовиков проталкиваются вперед и поднимаются по ступеням. Из толпы вылетали возгласы, кто-то свистнул, кто-то отпустил неприличную шутку. Стаев даже не повернул головы, а Раскабойников усмехнулся.

– Что тут такое? – спросил следователь опера Сергеева.

– Вы проходите, – ответил тот. – Там вам все объяснят.

Стаев и Раскабойников поднялись в кабинет директора. Тут царила суматоха. На диванчике у окна распластался полуживой Иван Павлович. Рядом с ним с краю пристроилась Варя, капая в стакан с водой пахучую жидкость из маленького пузырька. Физрук Семен Ильич в чистой рубашке и выглаженных брюках стоял у стола и что-то шептал в телефонную трубку. Рядом с ним на стуле лежала большая спортивная сумка. Лидия Георгиевна сидела на стуле и плакала, закрыв руками лицо. Симченко-младший стоял у окна и, дергая ногой, повторял: «Я бы этого пионера…» При виде следователя и полковника он оживился. Валера, Яна и эксперт-криминалист поднялись при входе начальства.

– Подумать только! – стонал Иван Павлович, принимая из рук Вари стакан с лекарством. – Десять лет ни одного происшествия. Награды, грамоты каждый год, медали. И вот на тебе! Что теперь будет?

Он отхлебнул из стакана, проглотил и поморщился.

– Ничего, ничего! – бормотал Симченко. – Еще не все потеряно…

– А кто теперь будет отвечать? – продолжал стенать Половняк. – Я да Лидия Георгиевна. Юля, мерзавка этакая, сбежала. Вожатая чертова! А с Шайгина-то что взять? Спросу-то с него никакого.

Лидия Георгиевна всхлипнула. Симченко-младший в бессильной злобе махнул кулаком, поражая невидимого противника.

– Все вон, – приказал Раскабойников.

Семен Ильич тотчас положил трубку и взял сумку. Симченко-младший нахмурился. Варя и Лидия Георгиевна встали и переглянулись. Иван Павлович открыл рот и вытаращил в удивлении глаза.

– Как это вон? Куда? Это мой кабинет! Никуда я отсюда…

Но Варя и Лидия Георгиевна подняли его и препроводили к выходу. За ними вышли Симченко-младший и физрук. Стаев напомнил им на всякий случай, что покидать территорию лагеря запрещено. Когда в кабинете не осталось посторонних, следователь обратился к Валерию.

– Докладывай!

– После того как вы улетели, мы, согласно выданному распоряжению, подготовили автобус для родителей, но они отказались покинуть лагерь. Через двадцать минут десять человек ворвались в главную вожатскую. Другая группа попыталась захватить машину связи. Все обошлось. Оба нападения удалось отбить, но бунтовщики захватили в заложники Максима и старшую