Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Ваша великая миссия?»

«Я не ожидаю, что вы поймёте», — сказал Рот и грустно покачал головой. «Я не ожидаю, что кто-либо поймёт».

Лэнс посмотрел на него, старого шпиона, кукловода, и увидел, что даже он начал терять счет всем жертвам, которые были принесены этому ложному богу, которого он называл стратагемой.

«И ты выигрываешь, Рот? Ты в плюсе? Когда ты подсчитываешь свои выигрыши и обналичиваешь фишки, ты в плюсе или в минусе? Казино тебе должно? Или ты ему должен?»

Рот посмотрел на него и подумал минуту, а затем сказал: «У Саши Газинского есть дочь».

Лэнс промолчал. Он знал, что делает Рот, и смотрел на него так, как человек смотрит на гремучую змею.

«Это правда, — сказал Рот. — Я просто говорю вам факты».

Это было несправедливо. Лорел и Татьяна — это одно. Они попали в беду, даже если сами этого не знали, но они сами на неё согласились.

Они были игроками на поле. Они вели честную игру.

Но бросить сюда такую девушку?

«Только факты, да?»

«Я её туда не отправлял, — сказал Рот. — Но она там, и вы, как и я, знаете, что ГРУ не может позволить ей получить счастливый конец».

"Сколько ей лет?"

"Девять."

"Девять?"

«Это ее возраст, Лэнс».

«Девять лет? Прямо как…» Он оборвал себя.

«В этом-то и загвоздка, не так ли, Лэнс?»

Лэнс стиснул зубы. Он смотрел на Рота и понимал, что тот беспомощен. Он ничего не мог сделать. Рот заставил всех психоаналитиков ЦРУ залезть ему в голову. Он знал тёмные уголки и трещины разума Лэнса лучше, чем сам Лэнс. И он точно знал, что им движет.

«В конце концов, — сказал Рот, — это все, что тебе действительно нужно знать, не так ли, Лэнс?»

«Однажды, Леви, ты наступишь на лед и услышишь треск».

Рот просто пожал плечами. Он знал, что делает, знал, что делает, и не собирался отступать.

Однако Лэнс не мог понять, и чем больше он об этом думал, тем яснее это не становилось: какую цель мог преследовать Рот, чтобы она стоила всего этого?

Проект «Оппенгеймер» был ужасающим – настоящим кошмаром. Это был финал развращённого режима, который предпочёл бы сжечь мир дотла, чем потерять власть. Судя по тому, что было известно об этом оружии, оно было спроектировано как кнопка самоуничтожения планетарного масштаба.

Их детонаторы сработали бы при малейшей угрозе режиму. Если Молотов когда-нибудь падет, мир падет вместе с ним. В этом была их цель, в этом было их предназначение — связать судьбу мира с судьбой одного человека.

И Рот только что позволил единственному ученому, который мог дать ему схемы этого оружия, все его характеристики, сроки его развертывания и, что самое главное, его уязвимости, залезть ему в голову.

сбежал, находясь под присмотром новоиспеченного агента, работавшего в офисе в Лэнгли менее трех месяцев назад.

«Лорел, Татьяна, Ада — они сражаются, когда одна рука у них связана за спиной, — сказал Рот, — и даже не знают об этом».

«Потому что ты их не предупредишь».

«Вот этого вы не понимаете. Вот чего вы не можете понять. Если я им что-нибудь скажу, если я как-то вмешаюсь, то всё это, — и он махнул рукой, словно имел в виду паб «Гамлет», — все эти десятилетия работы, неисчислимые жертвы окажутся напрасными».

Лэнс не знал, что сказать. Как можно убедить фанатика?

Как вы применяли логику к абсолютным истинам? Лэнс принял тот факт, что Рот знал то, чего не знал он. В сердце Рота жили страхи, кошмары, которые обычные люди никогда не смогли бы себе представить. Более того, именно благодаря Роту им не пришлось этого делать. Он принял на себя страхи, с которыми остальной мир не хотел сталкиваться. Не мог.

Такова была роль Рота. Он был генералом. Лэнс был солдатом. Он это принимал. Но он также знал, что все эти заговоры с их двойными агентами и обманами, их действиями, мерами и контрмерами – именно они затягивали холодную войну на десятилетия дольше, чем требовалось. И он знал, что, если их не остановить, те же самые заговоры и интриги снова втянут мир в войну.

«Ты очень рисковал, рассказывая мне все это», — сказал Лэнс.

«О?» — сказал Рот. «Почему?»

«Ты знаешь почему».

Рот лишь покачал головой. «Ты и наполовину не такой монстр, каким себя считаешь, Лэнс Спектор».

«Подожди и увидишь», — сказал Лэнс.

«Эта работа у тебя в крови, Лэнс. Ты бы не смог от неё отказаться, даже если бы от этого зависела твоя жизнь. Всё время одно и то же».

"О чем ты говоришь?"

«Лорел, Татьяна, Ада. Это ничем не отличается от той девушки в Монтане, которую ты приютила. Или…»

«Это не имеет к ним никакого отношения».

«Нельзя отворачиваться от ребёнка. Я видел его психологическое состояние».

«Полегче, Леви».

Рот поднял руки, словно сдаваясь. «Ты не сможешь спасти их всех, Лэнс. На самом деле, в мире, в котором мы живём, я бы рискнул сказать, что ты не сможешь спасти никого».

из них».

Лэнс не знал, что сказать. Психологические специалисты ЦРУ, если им действительно удавалось заполучить человека, могли прочитать его как книгу. Они могли предсказать будущие решения субъекта настолько точно, что разрабатывали теории, несовместимые с любой концепцией свободы воли. Они сводили человеческий мозг к серии безнравственных, безбожных химических реакций. Реакций, которые можно было полностью понять. Полностью предсказуемых. Это противоречило убеждениям Лэнса, и всё же он не мог отрицать их силу.

Был кто-то, кого он однажды не смог защитить, кто-то, кто доверял ему, кто зависел от него ради своей жизни, и они знали, как это мучило Лэнса. Они знали, какие части его мозга активировались, когда он думал о ней. Они знали, какие химические вещества циркулировали, какие электрические сигналы активировались.

«Значит, мне просто следует прекратить попытки?» — сказал он.

Рот сангвинически улыбнулся. «Я бы сказал, что тебе стоит это сделать, но я знаю, что ты этого не сделаешь».

Лэнс вернулся в машину и продолжил путь на север, в высокогорье. По мере того, как горы поднимались, дорога становилась всё более извилистой и менее посещаемой.

Местами на земле лежал снег толщиной в несколько дюймов.

Он получал информацию о