Темная флейта вожатого - Владимир Волков

концов, пусть делают, что хотят. Главное, не мой, слава богу, не мой ребенок оказался в этом чертовом десятом отряде! Когда дочь вырастет, ни за что не отдам ее в лагерь. Даже в самый классный, даже в самый дорогой. А ведь пройдет пять лет, и начнется: папа, а можно туда? а я хочу это! а почему? А еще через пять лет и спрашивать не будет».

Стаев остановился. Кромешная тьма окружала его со всех сторон. Небо едва проглядывало сквозь плотную завесу ветвей. Над самым ухом тонко и пронзительно запищала флейта. Поначалу казалось, что звучит тот самый бетховенский «Сурок». Потом Стаев уловил какой-то другой мотив, очень знакомый, пробуждающий в душе смутные образы и ощущения.

Мелодия постоянно менялась, трансформируясь, перетекая из одной в другую. В музыке проскальзывала то какая-то до боли известная и не раз слышанная классическая вещь, то современный поп-шлягер, то какая-то рок-баллада, то народные мотивы, то примитивная детская песенка, то еще что-нибудь. Все это перемешивалось, накладывалось друг на друга, переплеталось, сливаясь в невообразимое красочное попурри, в музыкальный винегрет. Стаев стоял окаменевший и завороженный этой непонятно откуда взявшейся музыкой. Он не мог сдвинуться с места, да и не хотел. В голове было только одно: и дальше стоять, и слушать эти волшебные звуки, играться с ними, как с элементами головоломки, угадывать мелодию. И если угадаешь, то…

Черные провалы. В никуда. Нигде.

Глаза его закрылись, и он опустился на траву. Наступила темнота, из которой доносилось шипение и выплывали неясные бесформенные рожи. Музыка продолжала звучать. Возможно, именно она играла вчера ночью. Стаев застыл, как парализованный, и даже не смог поднять руку, чтобы убить комара, который сел на щеку и уже начал свое кровавое дело. Он все осознавал, ощущал, только не мог пошевелиться. А через считаные мгновения тьма поглотила его полностью, и гнус принялся за дело.

6

– Продолжаются поиски отряда, пропавшего накануне вечером из детского лагеря «Белочка» в городе Комово, – говорил бодрый голос. – Следователи полагают, что детей увел вожатый Антон Шайгин с неизвестным сообщником. Личность его выясняется. Именно обнаружение соучастника входит в одну из приоритетных задач следствия. Параллельно ведется прочесывание Комовского бора, где предположительно находятся дети. Привлечен весь личный состав милиции Бельска, сотрудники МЧС, военнослужащие танковой части. И вот свежая новость, поступившая буквально только что: от похитителей получено сообщение следующего содержания…

Темнота рассеивалась постепенно, как будто проявлялось фото. Черный прямоугольник растворялся, реальность проступала фрагментами. Стаев огляделся. Он находился в административном корпусе. Электронные часы над головой бабуси-вахтерши показывали 23:32. В углу на тумбочке работал телевизор. На экране демонстрировались ворота лагеря «Белочки», перед которыми выстроился ряд служебных машин. Затем показали несколько корпусов лагеря, команду поисковиков и лес с заходящим над ним солнцем. Диктор продолжал что-то говорить, но Стаев не слушал.

Зудело лицо, покусанное комарами. По ощущениям и щеки, и лоб, и шея были покрыты волдырями. Капитан яростно зачесался обеими руками, как будто хотел содрать с себя кожу.

Что было в лесу? Как долго он отсутствовал? Что случилось за это время?

– Гражданин следователь?

Он повернулся и увидел Симченко-младшего.

– Где вас носит? – спросил молодой человек, разглядывая Стаева с интересом. – Тут такой кавардак творится. Пойдемте в штаб. Ребята из леса чего-то притащили…

Стаев сделал несколько шагов к выходу, но вдруг развернулся и бросился на второй этаж. Он появился через две минуты с папкой под мышкой.

– Пошли! – сказал он Симченко-младшему и яростно зачесал шею.

В главной вожатской горели все лампы, по стенам прыгали тени, рокотал бас Раскабойникова. С одной стороны стояла группа Стаева – стажеры, опер Сергеев, Яна. С другой, ближе ко входу, выстроились сотрудники лагеря во главе с Симченко-старшим. У двери сгрудились родители. Они вытягивали шеи, оттесняли друг друга, пытаясь разглядеть, что творится в помещении. Ктырь и Раскабойников стояли у стола.

Стаев протолкался вперед.

– Что тут такое, Белянка? – поинтересовался он.

– Записку нашли, – шепнула девушка. – Подбросил кто-то в вожатскую.

Раскабойников отчитывал помощника Ктыря.

– На столе, говоришь, лежала? А кто ее принес? Не знаешь? Покурить выходил? Служаки чертовы! Где вас только таких остолопов понабрали. Им-то зачем показал?

Полковник ткнул пальцем в сторону родителей. Он заметил Стаева и всплеснул руками.

– Прокурорский, ты где ходишь? Полюбуйся!

В руке у Стаева оказалась половина тетрадного листа, на котором он прочитал:

«Найдите тридцать человек, которые согласятся пойти со мной. И тогда я обменяю ваших детей на добровольцев.

Ш.»

Почерк был неровный, корявый, какой бывает у детей среднего школьного возраста.

– Каково, а? – гаркнул Раскабойников, выдвигая тяжелую челюсть. – А что у тебя с харей? Где был?

– В лесу, – с невозмутимостью ответил Стаев и почесал щеку. – Интересно, как об этом узнали журналюги? Про записку уже сказали в новостях…

– В новостях?! – Раскабойников раскинул руки и вытаращил глаза. – Серьезно?

Стаев отдал бумажку эксперту и повернулся к родителям. Из толпы полетели голоса:

– Да где ж таких добровольцев искать?

– И кто на такое согласится?

– Да и куда их приводить-то?

– Граждане, сохраняйте спокойствие! – оборвал Раскабойников возгласы. – Не нужно никого искать. Мы обязательно выявим автора этого нелепого послания. Он ответит за свою неуместную шутку. Забудьте об этой бумажке. Мы собрали вас совсем по другой причине.

Родители затихли. Почти три десятка пар глаз горели на бледных лицах.

– Поисковики нашли в лесу кое-что…

Раскабойников отступил в сторону. На расстеленной газете лежали два предмета – белая косынка в голубой цветочек и фенечка из желтого бисера с замысловатым узором. В отличие от заколки из лощины эти находки выглядели вполне новыми.

– Косынку нашли в тридцать пятом, – сказал парень в камуфляже повыше и постарше. – На ветке болталась, как будто специально кто-то повесил. А браслет – в двадцать седьмом. Лежал на камне.

– Кто-нибудь узнает вещи? – спросил Раскабойников, обводя взглядом родителей в передних рядах.

Родители молчали.

– Это же Вики Теплых, – воскликнула Лидия Георгиевна, беря в руки косынку. – Ну да, точно!

Седовласый «профессор» и его жена – женщина в вельветке – с неохотой выступили вперед.

– Вы узнаете косынку?

– Не уверен… – замялся Теплых, переступая ногами, и глянул на «жженого». Тот оскалился, но тут же сжал губы. – Кажется, это другая. Не могу сказать…

Лидия Георгиевна протянула косынку Стаеву, указывая пальцем на надпись «В. Теплых», выведенную фломастером вдоль шва.

– Хорошо. А это чье? – Стаев указал на фенечку.

– Кажется, Шурика Иванчука, – сказала Юля. – У него такая была.

Длинноволосый мужчина с вытянутым лицом и низкорослая женщина заволновались. Оба были в драных джинсах и в клетчатых рубахах.

– Вы подтверждаете?

– Нет-нет, – забормотал мужчина, мотая головой. – Наш