Холод в Берлине - Эуджен Овидиу Кирович

с вами Смит велел вас проверить. Досье пришло два дня назад. Вам было всего двенадцать. Вы пошли гулять с друзьями, и… В общем, видите ли, в полицейском отчете сказано, что по возвращении домой вы обнаружили тело сестры точно в таком виде, как вы описали предполагаемое место преступления в Кройцберге. Она лежала в коридоре, обнаженная и…

Я попытался взять себя в руки.

– Я забыл завести наручные часы. Они остановились, из-за чего я опоздал на полчаса. Отец подарил мне эти часы всего за пару недель до случившегося, на день рождения, и я еще не привык с ними обращаться.

– Вас никто не обвиняет. Вы…

– Если бы даже я вернулся домой вовремя, все равно ничем не смог бы ей помочь. Меня бы тоже убили.

– Знаю, знаю! Суть в том, что…

– Послушайте! Амалию Шульц лишили жизни тем вечером при обстоятельствах, которые полиции еще предстоит выяснить. Вы знаете это не хуже меня. Она не уехала в Штутгарт, она мертва, и убийца или же убийцы сумели избавиться от тела. Я мог бы взять машину напрокат и поехать в Штутгарт, но зачем? Это все факты, но они не имеют никакого отношения к случившемуся с моей сестрой.

– Я просто…

– Поэтому меня сюда пригласили? Рассказать о досье и выдать увиденное мной за галлюцинации?

Банкет завершился, и из дверей, словно из прорванной дамбы, в разных направлениях хлынул поток черных галстуков, зеленых, белых и синих мундиров.

– Простите, – Гарднер выставил перед собой ладони, точно сдаваясь невидимому врагу. – Я дал маху. Не нужно было упоминать о той трагедии. У вас есть все основания на меня злиться.

– Мне плевать! Можете засунуть мое досье себе в задницу. Не волнуйтесь, я уеду из города при первой же возможности. Спасибо за все, что вы для меня сделали, примите искреннюю благодарность, но я больше не желаю вас видеть.

– Ну же, приятель, не горячитесь. – Гарднер выглядел по-настоящему задетым.

– Прощайте.

– Я же сказал, это все Смит, не я!

Оставив его за столом одного, я забрал из гардероба свои вещи и вышел на улицу. На каждой ступеньке с красной дорожкой теперь лежало по маленькому сугробу. Ветер стих, и на землю падали мягкие пушистые хлопья, как в диснеевском мультфильме про Рождество.

Есть воспоминания, которые тревожат, но затем отпускают, а бывают такие, что с дьявольской силой разрывают вас на части. Я вспомнил слова двух бродяг, когда их судили: они вошли в дом, потому что входная дверь была приоткрыта. Им мог попасться любой другой дом, поскольку они всего лишь искали еду, одежду и немного денег, чтобы уехать из города. И вероятно, никто не поверил, когда я сказал, что запер дверь, перед тем как пойти гулять.

Рядом, как черт из табакерки, возник Лейтон, и я вздрогнул.

– Вас подвезти домой? – предложил он.

– Нет, спасибо, – покачал я головой, – мне выделили машину с водителем.

– А что же интервью? Как прошло?

– Белфорд так и не объявился.

– Возможно, вы все же были правы: он призрак.

– Я уезжаю домой, поэтому, вероятно, мы больше не увидимся. Еще раз спасибо за все.

– Вы точно хотите уехать?

– Точно.

– Что ж, как знать, может статься, мы еще увидимся в лучшем месте и при лучших обстоятельствах. Мир тесен.

Мы пожали друг другу руки, он развернулся и спустился по заснеженным ступенькам, но потом вновь подошел ко мне:

– Полагаю, вам уже все равно, но я слышал, что русские намерены арестовать этого вашего немецкого легавого, Бауэра.

– За что?

– Из-за случившегося на востоке, на границе Украины с Польшей, еще в сорок третьем. Подробностей не знаю. Селли завтра расскажет мне больше. Берегите себя.

Мне не терпелось вернуться домой и выбраться из костюма, в котором я ощущал себя шутом гороховым. Закурив, я отправился на парковку, где меня ждал парень из Ньюарка. В свете ближайшего фонаря машина выглядела так, словно ее покрыли блестящим слоем сахарной помадки.

Когда я забрался в салон, водитель взглянул на меня с любопытством:

– Все в порядке, сэр?

– Да, а что?

– Вы так бледны.

– В зале было душно.

Я дал ему сигарету, и он закурил.

– Вы воевали? – спросил я.

– Нет, меня перевели сюда полгода назад. А вы?

– Я учился в колледже.

– Что ж, пожалуй, нам обоим повезло. Один парень мне рассказывал, что его ранили в Арденнах и ему пришлось три дня лежать в собственных испражнениях и пить свою мочу, чтобы не умереть от жажды.

– Да, наверное, нам повезло.

8

На следующее утро я отправился в клуб для прессы, чтобы обратиться за помощью, и два часа спустя стал счастливым обладателем билета в один конец на британский пароход до Нью-Йорка, который выходил из Гамбурга через четыре дня. Тем же рейсом отбывали еще пара человек, и, поскольку в машине оставалось свободное место, они предложили довезти меня до Гамбурга бесплатно. Мы решили выехать из Берлина на день раньше – просто на всякий случай.

Рассчитавшись с хозяином квартиры, я сложил костюм и туфли от Смита обратно в коробку и отправился в Дом Америки, чтобы вернуть ему подарок вместе с бутылкой водки и икрой от Тюльпанова.

Однако перед отъездом я хотел еще раз повидаться с двумя людьми: с Марией и инспектором Бауэром. Поэтому сел на трамвай, затем на другой и в половине двенадцатого прибыл в полицейский участок. Дежурный за стойкой сообщил, что Бауэр взял отгул на пару дней. В обмен на пачку сигарет «Плейерс» он выдал мне адрес инспектора. Словно по мановению волшебной палочки, прямо у участка остановилось такси, и через полчаса я уже подъезжал к трехэтажному многоквартирному дому из красного кирпича в Темпельхофе.

Бауэр жил на втором этаже, в конце коридора, заполненного различными звуками и запахами. Инспектор открыл дверь, мгновение рассматривал меня, затем жестом пригласил войти, не поинтересовавшись причинами моего визита. Я снял пальто, которое хозяин повесил на вешалку в прихожей, и мы направились в гостиную.

– Это вам, кофе и сахар, – сказал я.

Он молча взял подарки и отложил в сторону. Я оглядел комнату: в центре стоял стол на шесть персон, у двери – диван с двумя креслами в одном стиле, а под окном – стеклянный шкафчик, заполненный всякими безделушками. Учитывая страшный холод в помещении, терракотовая печь, видимо, служила лишь украшением.

Когда я сел на диван, Бауэр спросил:

– Чем могу быть полезен, герр Хубер?

– Я пришел попрощаться, инспектор. Послезавтра отбываю в Гамбург.

Бауэр сел за стол. Предложенную мной сигарету сунул в нагрудный карман рубашки.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Мне нужно рассказать вам кое-что