Холод в Берлине - Эуджен Овидиу Кирович

Он взглянул на часы в стеклянном шкафу.

– Пора обедать. Моя жена любит есть в одно и то же время. Не желаете к нам присоединиться?

– Спасибо, я не голоден.

– Я тоже, но жену нужно покормить. Идемте. Поговорим, пока она ест.

Мы прошли на кухню, где за столом сидела женщина с белой как снег кожей, закутанная в одеяло, из-под которого выглядывал голубой ситцевый халат. Когда мы вошли, она не двинулась с места, ее взгляд оставался устремленным в пустоту. Каштановые волосы были тщательно причесаны и перевязаны красной лентой.

– Schatzi [22], у нас гости, – сообщил Бауэр. – Присаживайтесь, герр Хубер.

Я сел напротив женщины. Бауэр достал из буфета глубокую тарелку, налил супа из стоявшей на плите кастрюли и начал кормить жену из ложки, время от времени вытирая ей рот салфеткой. Совершенно отстраненная, она машинально глотала, словно не осознавая собственных действий, – на лице отсутствующее выражение, руки неподвижно лежат на коленях. Сквозь облака на небе пробился луч бледного солнца и на мгновение осветил лица мужа и жены, придав им вид двух неподвластных времени фигур с картин Караваджо.

– У нас было двое детей, – начал Бауэр, не глядя на меня. – Уолтер и Эдит. В тот день София повезла их к бабушке с дедушкой в Нойкёльн. Она одна пережила бомбежку, но с тех пор вот такая. Врачи говорят, что у нее поздний кататонический синдром, а на мой взгляд, она просто решила покинуть этот бренный мир. Еще говорят, она может прийти в себя завтра, а может – вообще никогда.

– Сочувствую.

– Я рад, что София выжила. Если честно, мне нравится о ней заботиться. Она по-прежнему моя жена, а не обуза, и я уверен: однажды она поправится.

В тот момент мне хотелось оказаться где угодно, только не там, в этой холодной кухоньке. Я не представлял, как сообщить Бауэру о том, что услышал от Лейтона. Наконец набрался смелости и сказал:

– Инспектор, мой друг упомянул, что вас разыскивают русские.

Бауэр оставил ложку в тарелке и вытер губы жены салфеткой.

– Ваш друг объяснил причину?

– Не вполне. Из-за чего-то, что произошло в Польше или на Украине три года назад.

– Понятно.

Он встал, положил тарелку в раковину и вновь сел за стол. Затем вытащил спичку, чиркнул и выпустил облако дыма, прикуривая сигарету, которую достал из нагрудного кармана.

– Вы не спросите, что там произошло?

– Я лишь хотел вас предупредить, – ответил я. – Но можете рассказать.

– Рассказывать особенно нечего. Я выполнял приказы. После поступления в военное училище в возрасте четырнадцати лет я всегда старался подчиняться приказам и отдавать свой долг родине. Три года назад нашу полицейскую бригаду отправили на задание: послужить буфером между враждующими украинскими националистами и польскими поселенцами, чтобы они друг друга не поубивали. Однако мы никак не могли остановить резню. Теперь, когда обе страны находятся под советским крылом, им удобнее винить во всем немцев.

– Хотите сказать, что не сделали ничего плохого?

– Вовсе нет, – покачал головой Бауэр. – Герр Хубер, на войне вам приказывают только одно – убивать людей по той лишь причине, что они носят другую форму и считаются врагами. И вы убиваете, потому что привыкли выполнять приказы, не подвергая сомнению их моральные или даже юридические последствия. Однако я понял, что этот день настанет, едва вы пришли ко мне в участок. А затем вы узнали ту девушку на фотографии, и я почувствовал: грядут неприятности.

– Как продвигается расследование?

– Да, что касается расследования… После нашего разговора я попросил полицию Штутгарта проверить адрес, который дала мне женщина по телефону. Вы оказались правы, фройляйн Шульц никогда там не появлялась. Однако без трупа у меня руки связаны. Требование на допрос подполковника Дюплесси отклонили, и мне сообщили, что он скоро покинет Германию. И, как вы сами сказали, у меня осталось не так уж много времени.

– Русские не могут арестовать вас в американском секторе.

Бауэр заправил прядь волос жены за ухо, затем ласково погладил ее щеку тыльной стороной кисти.

– О нет, могут. Они могут многое, поверьте. – Он встал. – Теперь ей пора вздремнуть. Извините.

Бауэр проводил меня до двери и пожал руку.

– Спасибо, что пришли, герр Хубер. Весьма благородный поступок. Хорошо, что вы скоро уезжаете.

– Как вы намерены поступить?

– Не знаю, – пожал плечами Бауэр. – Уехать из города не получится, тем более с женой. Ей нужен покой. И я не хочу всю жизнь бегать. Подожду и посмотрю, что будет. До свидания.

Когда я прибыл к Марии, небо уже заволокли тучи и полуразрушенные здания выглядели так, словно их окунули в чернильницу. Улица, как обычно, была пустой и тихой. Я долго стучал в дверь, однако никто так и не открыл. Мне оставалось лишь достать блокнот, написать короткую прощальную записку и просунуть ее под дверь. Уходя, я услышал зовущий меня голос и увидел женщину, которая, кутаясь в дубленку, махала мне рукой.

– Вы герр Хубер? – прошептала она.

– Да. Вы знаете, где Мария?

– Прошу, обождите здесь. – Она опасливо огляделась. – Мне нужно вам кое-что передать.

Женщина вошла в дом и через несколько мгновений вернулась с маленьким коричневым конвертиком в руках, на котором красными чернилами было выведено мое имя. Внутри оказался лишь чистый лист бумаги.

– Кто вам его дал?

– Русские, которые забрали Марию сегодня утром, где-то часа три назад.

– Русские?

Женщина кивнула:

– Один из них попросил меня передать вам это, если вы заглянете.

– А Лиза? Ее тоже забрали?

– Нет, она со мной.

– Можно с ней поговорить?

– Вряд ли она согласится выйти на улицу, дитя очень напугано. Входите.

Женщина исчезла в глубине дома, а я остался ждать в коридоре у двери. Через пару минут она вернулась, ведя девчушку за руку.

– Лиза, – начал я, – ты меня помнишь?

Девочка кивнула и, вскинув головку, взглянула на меня с упреком. Я присел перед ней на корточки.

– Не волнуйся, мама скоро вернется. Обещаю. Просто подожди здесь с этой милой тетей, она о тебе позаботится. Как поживает мальчик Карл, за которого ты хотела выйти замуж?

Лиза пожала плечами:

– Он ненастоящий. Я его выдумала. От вас пахнет сахаром.

Я поднялся и жестом пригласил женщину выйти со мной на улицу, где сунул ей в руку несколько купюр и пачку сигарет.

– В этом нет нужды, – проговорила она. – Я все равно о ней позабочусь.

– Как вас зовут?

– Мюллер.

– Фрау Мюллер, я постараюсь все исправить. Я точно знаю, как вернуть Марию. Это не займет много времени.

Она горестно покачала головой:

– Бедняжка столько всего пережила.

Я нашел ближайший отель и попытался дозвониться до