Убийство в подарок - Карен Дюкесс

ведет нас к тропе между дубами, которым, кажется, тысяча лет. Путь отмечен как дорожка для верховой езды. Чуть дальше стоит невысокий указатель, сообщающий, что до деревни Уиллоутроп 1,8 километра. То есть изначально существовал более прямой маршрут.

– Нужно подумать, какой у леди Блэндерс мог быть мотив, – размышляет Уайетт. – Нам бы не стали представлять ее как последнего человека, видевшего жертву, не дав зацепки, зачем она могла бы убить Трейси.

Я возражаю, что леди Блэндерс наверняка включили в сюжет для нашего развлечения, а не потому, что она замешана в убийстве. Она здесь чужая: Трейси раньше в глаза не видела, в деревне никого не знает.

– Роланд и Жермен, или кто там еще сочинял эту историю, знали, что группа американских англофилов будет разочарована, если не повстречается с великосветской дамой в старинном поместье, поэтому создали леди Магнолию Блэндерс. И она с блеском исполнила пародию на королеву Елизавету, Нэнси Митфорд [13] и вдовствующую графиню как-ее-там из «Аббатства Даунтон».

– В городке, где я живу, – говорит Эмити, – люди ходят по домам и собирают деньги на местные школы, и всегда находится какой‐нибудь фантастически состоятельный человек, который с готовностью открывает им двери, чтобы одновременно похвастаться богатством и поучаствовать в благотворительности. И неважно, по какой причине он жертвует деньги. А увлекательно было побывать в Хэдли-холле, правда? Чай был превосходным.

Мы пробираемся через густые цветущие кусты: бледные рододендроны и темно-красные азалии.

Уайетт начинает перечислять, что из ставшего нам известным о леди Блэндерс может служить подсказкой: у нее есть личный парикмахер, верная горничная и садовник, она занимается благотворительностью, имеет двоих сыновей, мужа, с которым проводит мало времени, и каждый месяц посещает спа-центр в Спротон-хаус. Кроме прочего, она упомянула, что муж Трейси неудачник, а сама Трейси славится любовными связями. Да, и еще у леди Блэндерс есть подруга по имени Деметра.

– А у кого такой нет? – развожу я руками.

– Дисси, – поправляет Эмити. – Их всегда называют прозвищами.

– Нужно зайти в отель «Король Георг» и проверить ее алиби, – решает Уайетт. – Если метрдотель подтвердит, что леди Блэндерс была там весь вечер с Дисси, можем ее исключить из списка подозреваемых. Тогда пойдем в канцелярский магазин опрашивать Берта Лотта, владельца здания. И купим настенную доску.

– Да! – восклицает Эмити. – И красную бечевку.

– Зачем? – не понимаю я.

– Ты серьезно? – спрашивает Уайетт.

– Разве ты не смотрела «Шерлока»? – пожимает плечом писательница.

Я мотаю головой.

– А «Настоящий детектив»?

– Увы.

– Или «Родину»? – добавляет Уайетт.

Я вспоминаю стену с фотографиями и газетными вырезками и красную нить, соединяющую их, как хаотичная паутина. Картина выглядит неопрятно.

– Разве Кэрри Мэтисон [14] не страдала биполярным расстройством? – спрашиваю я.

– Это не важно, – возражает Уайетт. – Нам нужно учесть много подробностей и зримо представить, что с чем связано.

Мы, видимо, уже недалеко от деревни, поскольку проходим мимо чьих‐то садов и ступаем на другую тропу, идущую позади гостиницы «Король Георг». Здесь тихо и приятно: отрадная возможность пересечь деревню вдали от автомобилей. Я чуть не спотыкаюсь о длинную ветку, которая оказывается рукояткой черного зонта, торчащего из куста. Я поднимаю зонт и собираюсь приставить к забору, чтобы спохватившийся хозяин мог его забрать, как вдруг Уайетт говорит:

– Замри. – Он фотографирует зонт. – Это может быть уликой. Эдвина сказала, что мужчина, вышедший из салона, прятался за большим черным зонтом. Возможно, именно этим.

Я снова кладу зонт на землю, и мы идем дальше. Я наслаждаюсь легким ветром и птичьим щебетом; Уайетт рассматривает пернатых и старается их идентифицировать, но вдруг восклицает: «Зараза!» Он подпрыгивает на одной ноге и вытирает кроссовку о траву.

– Я наступил в лошадиное дерьмо.

– В здешних местах это, скорее всего, не редкость, – улыбается Эмити. Она вынимает из сумки влажную салфетку и передает ее парню. – Возьми, дружище.

Когда Уайетт оттирает навоз с обуви и успокаивается, мы продолжаем путь, шагая по тропе, пока не оказываемся на задворках дома Трейси, где сворачиваем на узкую улочку, которая снова приводит нас на центральную лужайку. Магазин канцтоваров в следующем квартале. По дороге мы минуем рыбную лавку с горкой золотистых копченых тушек, разложенных на витрине. Я сразу же узнаю лакомство, хотя не видела его много лет.

– Это копченая селедка, – говорю я. – Мамин любимый завтрак. Копченая рыба и яйца.

– То‐то и оно, – говорит Уайетт. – Уже четвертый факт. Купим две настенные доски: одну, чтобы расследовать мнимое убийство Трейси Пенни…

– А вторую, чтобы выяснить, почему мама хотела привезти тебя в Уиллоутроп, – подхватывает Эмити.

– Да бросьте, вы ведь здесь не из-за моей матери. Давайте сосредоточимся на воображаемом расследовании.

– И оставить твою загадку без ответа? – возмущается Уайетт. – Ни за что.

Глава двадцать четвертая

Селина и Бикс разговаривают в дальнем конце канцелярского магазина с Бертом Лоттом. Бикс видит нас в проходе и громко, с наигранным восторгом произносит:

– Надо же, как интересно! – явно пытаясь создать вид, будто он только что сделал огромное открытие.

– Что же интересного в текущих трубах парикмахерского салона? – недоумевает Селина.

– Зачем ты так говоришь? – сквозь стиснутые зубы упрекает Бикс жену. – Хочешь проиграть?

– С ума сойти, – бормочет Берт, качая головой. – Американцев хлебом не корми, дай посоревноваться.

Это он точно подметил. Мы любим выигрывать, и, видимо, по этой причине нас неизменно ставят в тупик реплики участников телеконкурса «Лучший британский кондитер» вроде «Ах, Фиона, ты ни за что не успеешь засахарить лепестки фиалок, позволь тебе помочь». При необходимости я бы помогла Наоми и Деборе и была бы не прочь вступить с ними в одну команду, но Селина и Бикс заставляют меня чувствовать себя американкой до мозга костей. Знаю, это нехорошо, но я не хочу, чтобы они выиграли.

– Еще есть вопросы? – спрашивает у них Берт.

– Пока нет, – отвечает Бикс, – но мы можем прийти снова.

Владелец канцелярского магазина, как видно, далеко не в восторге от перспективы, что его опять будут опрашивать. Если мы не против, угрюмо бурчит он, во время разговора он продолжит раскладывать товары на полки. На наши вопросы Берт отвечает довольно скупо, отчего сюжет неожиданно обретает черты реальности. Да, он сдает Трейси помещения. Поначалу она была достойным арендатором и хорошо заботилась о квартире.

– А сейчас? – спрашиваю я, вспоминая, что и Гордон Пенни, и леди Блэндерс рассказывали о сетованиях Берта на то, что Трейси плохо содержит салон.

– Недавно мне стало известно о ее досадной неряшливости. – Берт перечисляет свои жалобы: отвратительные запахи, забитые трубы, разлитые на полу жидкости, токсичные средства для волос.

– Я думала, она использовала только органическую косметику, – говорит Эмити.

Берт фыркает и трясет головой.

– Вы верите в эту ерунду?

Уайетт интересуется,