Убийство в подарок - Карен Дюкесс

позировать для статьи о моем недавнем назначении почетным председателем фонда «Любящие объятия». Наша миссия – удостовериться, что все дети, независимо от их физического и умственного развития, имеют одинаковые возможности в учебе и в обществе. – Она говорит так, словно предварительно зазубрила цели и задачи своей организации. – Инклюзивность – неотъемлемое условие процветания. Так о чем это я? Ах да, мою личную стилистку задержала лондонская полиция. Кажется, в связи с митингом против Камиллы [11]. О ней и правда слишком много говорят в последнее время.

– Со дня коронации, вы имеете в виду? – уточняет Эмити. Она сидит прямо как штык, словно юная леди, наученная гувернанткой, что спина никогда не должна касаться спинки стула.

– Называйте как хотите. – Леди Блэндерс небрежно поводит рукой. – Так или иначе, задержание случилось дико не вовремя. Не самой же мне делать укладку. К счастью или, вернее, к несчастью, горничная предложила мне обратиться в местное заведение с глупым названием «Причешем не глядя».

– «Прическа на загляденье», – поправляю я.

– Некоторым и впрямь не помешает взглянуть на свою прическу. – Она поднимает свою чашку и подмигивает.

– Так когда вы пришли и ушли? – спрашивает Уайетт.

– Я прибыла туда в четыре и уехала почти в пять. Я точно помню, потому что была уже в машине, когда позвонил мой садовник и сообщил, что на сегодня заканчивает работу. Он спрашивал, не желаю ли я придумать название для нового сорта розы. Это стало так хлопотно. Мы перебрали имена всех членов семьи, включая дальних родственников и питомцев. Кстати, роза «Рокки Грациано» совершенно ошеломительна.

– Это в честь боксера? – недоумеваю я.

– Господи, нет, наш Рокки – французский бульдог.

– Вернемся к вашей прическе, – напоминает тему разговора Уайетт.

– Ничто вас не удивило в салоне? – подхватывает Эмити.

– Завивка оказалась слишком тугой, я предпочитаю легкую волну. Еще чаю? – Когда она поднимает чайник, браслет сверкает.

– Вы разговаривали с Трейси, пока она вас обслуживала? – спрашивает Уайетт.

– Она сама говорила за двоих. Такая болтушка. Без конца трещала о бывшем муже – кажется, он жуткий зануда. Хотя горничная сообщила мне, что Трейси Пенни вовсе не была образцом верности и вообще никак не могла угомониться в смысле плотских приключений, но вы этого от меня не слышали. – Она делает жест, будто застегивает рот на молнию. – А еще Трейси Пенни жаловалась на владельца здания. Несколько лет он называл ее безукоризненным арендатором и вдруг принялся ежедневно донимать по мелочам, словно она не только проявляет небрежение, но и разрушает здание, которое, если хотите знать мое мнение, выглядело как место преступления еще до убийства.

– А Трейси не говорила, на состояние ее квартиры он тоже жаловался? – уточняет Уайетт.

– Не думаю, – отвечает леди Блэндерс.

Эмити осведомляется, не знает ли она, были у хозяйки салона враги или нет.

– Не имею представления. Мы проводим здесь мало времени, и я почти никого не знаю. Лорд Блэндерс предпочитает другое наше поместье, замок Клэддингтон. Я приезжаю сюда время от времени, чтобы наблюдать за перестройкой. Эта усадьба находится во владении семьи моего мужа много веков и сильно запущена. Я намереваюсь вернуть ее к жизни. Будет что оставить детям в наследство.

– У вас есть дети? – изумляется Эмити.

Я тоже удивлена. Трудно представить, что леди Блэндерс обладает терпением, необходимым для воспитания детей.

– Два сына.

– У меня тоже, – говорит писательница. – А вам никогда не хотелось иметь дочь?

Леди Блэндерс устремляет на нее холодный взгляд.

– С чего это вам пришел в голову такой вопрос?

Эмити скисает. Очень хочется напомнить ей, что мы участвуем в спектакле, поэтому не стоит расстраиваться из-за грубости выдуманного персонажа.

Я указываю на одну из фотографий в рамках на столе: леди Блэндерс и кислый с виду мужчина, видимо ее супруг, стоят перед другим большим домом, не таким старым, как Хэдли-холл, и намного более приветливым.

– Это замок Клэддингтон?

– Да вы что, нет, – отвечает леди Блэндерс. – Это Спротон-хаус. Он принадлежал дяде моего мужа, Тортону Тортон-Грэму, но беднягу настигла полоса неудач, полагаю, из-за увлечения блек-джеком в Монте-Карло, и пришлось сбагрить имение. Сейчас там элитный спа-центр, приносящий хороший доход.

– Это поблизости? Я бы хотела сходить на массаж, – оживляется Эмити.

– Недалеко. Около Уитби, пару часов на машине. Если поедете, попробуйте обертывание для тела с плюмерией. Превосходная процедура.

– Вы часто там бываете? – интересуюсь я.

– Раз в месяц. – Она встает. – Это всё?

Друзья не меньше меня удивлены внезапным прекращением разговора. Мы тоже встаем, и, когда направляемся к выходу, Уайетт оборачивается и произносит:

– Да, еще одно. – Он выглядит настоящим детективом, который невзначай задает важный вопрос по пути к двери. – Не сочтите за труд сообщить нам, где вы были вчера вечером.

– Пожалуйста. Ужинала со своей близкой подругой Деметрой Сиссингтон в «Короле Георге». Столик был заказан на восемь. Я ездила на машине туда и обратно, вернулась домой в четверть одиннадцатого. Я бы предложила справиться у Дисси, но она отбыла на Мюстик [12]. Полагаю, вы можете позвонить метрдотелю. Он сам провожал нас к столу. Я заказывала улиток. Божественно. Дома сразу легла спать. Верно, Глэдис? – Она смотрит в сторону коридора. – Глэдис!

Входит горничная, морщась при каждом шаге.

– Да, ваша светлость.

– Во сколько я вчера вернулась с ужина?

– В десять пятнадцать, ваша светлость.

– И чем занялась?

– Как обычно, ваша светлость. Выпили зеленый сок с экстрактом кардамона, сделали маску, легли в постель.

Леди Блэндерс поворачивается к нам, небрежным жестом отпустив горничную.

– Она служит мне сто лет, еще с тех пор, когда я не была замужем. Знает меня наизусть, как любимую книгу, хотя, если подумать, ни разу не видела, чтобы Глэдис читала. – Она смотрит вслед горничной, медленно выходящей из комнаты. – И полечи ноги, Глэдис. Прими горячую ванну или что там еще. Не помешает. – Леди Блэндерс снова обращается к нам: – Ну вот видите, у меня железобетонное алиби. А даже если бы его не было, какой у меня мотив? С чего бы мне вдруг затевать убийство Трейси Пенни, обыкновенной парикмахерши? Что мне эта мелкая сошка?

Дальше леди Блэндерс подчеркнуто желает нам счастливого пути, так что остается только развернуться и удалиться.

Глава двадцать третья

Я молчу, пока мы не пересекаем двор и не оказываемся там, где ни леди Блэндерс, ни ее мнимая прислуга нас не услышат. И только тогда говорю:

– Дамочка наверняка липовая.

Но Эмити сомневается, главным образом из-за нарочито великочванного, через губу произношения леди Манерность.

– А вы заметили, как она произносит слово «дом»? Словно в нем два слога.

На сей раз писательница, сверившись с картой,