Человек, который не боялся - Джон Диксон Карр

навылет, разнесла затылок, о чем можно было судить по большому количеству крови под ним, тогда как на лбу ее оказалось совсем чуть-чуть. Черная дырка в белой стене свидетельствовала о месте, куда вонзилась пуля.

Опрокинутый ее силой назад, Логан лежал у окна, слегка повернувшись к двери. Желтый пуловер. Фланелевые брюки. Рельеф выпирающего живота. Веки полузакрыты. Глаза неподвижны. Он был определенно мертв. Мы поняли это, даже не прикасаясь к нему.

Легкое движение рядом заставило нас повернуться, и мы заметили Гвиннет.

Энди ей что-то сказал, но слов мне расслышать не удалось. Не уверен, что удалось и ей. Она стояла возле дальнего края камина, футах в десяти от Логана. Выстрел из револьвера с этой позиции уложил бы его именно туда, где он сейчас находился. Сам револьвер, поблескивая всем своим туловом, кроме черной рукоятки, валялся на каменной плите перед очагом.

Гвиннет словно не обращала на это внимания. Стоя со скрещенными на груди руками и вцепившись пальцами в плечи, она сперва посмотрела на нас, затем на тело мужа и принялась раскачиваться взад-вперед. Ужас лишил ее дара речи. Силясь что-то произнести, она лишь постанывала.

Первым заговорил Энди.

– Спокойно, – произнес он. – Спокойно. Что случилось?

Гвиннет, словно очнувшись, наконец обрела дар речи. Первые ее слова оказались очень странны:

– Я не делала этого. Это она.

– Кто?

– Комната сделала, – был ответ Гвиннет.

Тут мне стало понятно выражение ее глаз и губ. Причиною был не шок от насильственной смерти мужа, которой она оказалась свидетелем, не сожаление, не чувство вины или схожие с этим эмоции, что могут охватить человека в таких случаях. Гвиннет объял суеверный ужас.

Стоит учесть, что время едва перевалило за десять утра и солнце, преодолев пасмурность майского утра, начало забираться в окна. Стылая зимняя ночь никак не могла затаиться здесь, но до сих пор помню, как я вдруг задрожал в этой комнате от физического ощущения холода. Будто нечто невидимое щелкнуло челюстями, древние кости дома дали о себе знать, и за окном вздыбилась зловещая тень, заглядывая внутрь. Ею оказался всего лишь садовник, но я не почувствовал бы себя хуже, загляни сюда полюбопытствовать, что случилось, сам Норберт Лонгвуд.

– Вот вы мне не верите, – подчеркивая с настойчивостью штормовой волны свою полную адекватность, проговорила Гвиннет. – Никто не поверит. Да и сама я не верю. Но тем не менее я это видела.

Послышался топот бегущих ног. К нам влетели Тэсс и Джулиан Эндерби.

– Что вы видели? – проревел Энди Хантер, размахивая в сторону Гвиннет руками и тоже весьма походя на поднявшийся шторм. – Что здесь произошло?

Гвиннет облизала губы. Тэсс, не произнося ни слова, приблизилась к ней и обняла за плечи.

Гвиннет вздрогнула от прикосновения. Было видно, что сейчас она бы предпочла его избежать.

– Этот револьвер… – Она пнула его с такой силой, что тот, проскользив по каменной площадке перед очагом, упал на пол. – Этот револьвер, – повторила Гвиннет, – висел на стене.

– Глупости, – перебила Тэсс. – Это ведь… – Она осеклась.

– Он висел на стене, – настаивала Гвиннет. Вырвавшись из объятий Тэсс, она простерла руку к кирпичной кладке камина.

Древние пистолеты, как прежде, висели рядами, но за одним исключением. Прошлым вечером их насчитывалось двенадцать, расположенных один от другого на расстоянии в три дюйма, а теперь было одиннадцать. На месте пистолета эпохи Наполеоновских войн торчали лишь три деревянных колышка, прежде его державшие.

– Видите пустое место? – с нажимом спросила Гвиннет. – Видите?

– И?

– Он… – Она указала носком туфли в направлении сорок пятого. – Он висел на том самом месте. Уверяю вас. Именно так. Я видела. И вдруг слетел со стены, завис неподвижно и выстрелил в моего мужа.

Настала тишина. Сперва мы ничего не поняли. Прошло какое-то время, пока до нас дошел смысл ее слов.

– Я говорю вам правду! – прокричала Гвиннет. – Никто его не держал. Он сам отделился от стены, завис в воздухе и застрелил моего мужа.

Отчетливый приятный разумный голос включился в разговор, стремясь принять на себя руководство происходящим.

– У этой леди истерика, – объявил Джулиан Эндерби. – Отведи ее в другую комнату, Тэсс.

Гвиннет отшатнулась и, уворачиваясь от нас, отступила к книжным полкам в противоположном конце кабинета.

– Я не в истерике, не сошла с ума и действительно все видела собственными глазами, – настойчивей прежнего принялась уверять она. – Я здесь дожидалась мужа. Знала, что он, как только вернется с прогулки, сразу же поспешит сюда отвечать на письма. Мне хотелось… Хотелось кое-что ему рассказать. Я спряталась…

– Спрятались? – повторила Тэсс. – Почему?

Гвиннет, не отвечая, устремилась бегом к дальней части камина, массивный бок которого способен был скрыть вас запросто от любого входящего в дверь, а затем с наглядной гротескностью продемонстрировала недавние свои действия.

– Он вошел. – Гвиннет шумно глотнула. – В руках у него была пачка писем. Он тихонько насвистывал. Я хотела его удивить. Выглянула, но ничего не сказала. Он подвинулся вместе со стулом к столу. Положил письма. Машинка стояла дальше от окна, чем ему хотелось. Ну, понимаете, он любил, чтобы было побольше света. Поэтому решил ее переставить. И как раз когда он приподнял ее, я увидела, что револьвер завис в воздухе. Раздался ужасный звук. На лбу у Арчи возникла дыра. Он взмахнул руками, ужасно, и полетел назад. Револьвер упал на пол у моих ног.

Она закрыла лицо руками. Пальцы ее конвульсивно зашарили по лбу. Можно было подумать, что она нащупывает там дыру от пули, как у лежащего у стола по другую сторону от камина Логана.

Глава седьмая

Полчаса спустя в кабинет, где я теперь был один, не считая покойного, тихо вошел Джулиан Эндерби.

Развернув сложенную простыню, которую принес с собой, Джулиан накрыл ею тело Логана. Меня восхищала неторопливая точность его действий. Красивый стервец, пусть лицо его за последнее время и несколько округлилось. Тщательно приглаженные волосы сияли на солнце, как полированные. Он был большим дамским угодником, этот Джулиан. Даже в конце переполненного делами дня под его ногтями не появлялось ни пятнышка грязи. Чересчур скрытный, по мнению некоторых, и уделяющий слишком большое внимание таким мелочам, как фунты, шиллинги и пенсы, он тем не менее обладал множеством хороших качеств.

Сейчас Джулиан явно нервничал.

– Слушай, Боб, я позвонил в полицию, – сказал он. – Скверное дело.

Я, продолжая сидеть и листать журнал за столом, расположенным в центре комнаты, лишь согласно хмыкнул в ответ.

– Скверное дело, – повторил Джулиан, усаживаясь напротив меня. – Нас пригласили на вечеринку, а вместо нее – убийство. Такое никогда ни к