Человек, который не боялся - Джон Диксон Карр

все видишь, не правда ли? Давай-ка заканчивай завтрак и уединимся в бильярдной. Мне надо поговорить с тобой.

– О Логанах?

– Нет, не о Логанах. – Энди с силой прижал свои лопатообразные пальцы к краю стола. – О другом. О паре вещей, связанных с этим домом, которые, так получилось, мне стали известны.

Это было совсем интересно. Я быстро доел свой завтрак. Мне тоже хотелось поговорить с ним о таинственном ключе и странном ночном походе Гвиннет Логан в кабинет.

И сквозь библиотеку – большое, полное массивных книг помещение – мы прошли в бильярдную, которая, как уже говорилось, занимала дальний конец крыла, выдававшегося перед фасадом с одного бока.

Попытка придать бильярдной старинный вид с помощью деревянной отделки оказалась не особенно эффективной. Она все равно выглядела современным добавлением к дому. Самые большие из ее окон выходили на запад. Стоя у одного из них, можно было видеть весь фасад здания. Мы сняли чехол с бильярдного стола, затем прикинулись, будто придирчиво выбираем себе на деревянной стойке кии; когда же, вооружившись ими, мы посчитали свой небольшой спектакль сыгранным, нас потянуло к тому самому окну, о котором я только что говорил.

При тусклом свете солнца, с трудом пробивавшегося сквозь облака, покрытая гонтом крыша казалась черной и потрепанной. Орнамент из лилий ловил солнечные блики. И отчетливо проступали светло- и темно-зеленые полосы на выкошенной лужайке, полого поднимавшейся к гравийной подъездной дороге, которая огибала дом параллельно фасаду. Голые клумбы по ее краям как раз засаживал садовник, подкатив тачку, наполненную рассадой герани, и преувеличивая, по обыкновению большинства садовников, ломоту в спине. Мы увидели, как он перекапывает и поливает из шланга землю перед окном кабинета. Пасторальная сцена на фоне редкостно жаркого для весны утра.

– Проклятье! – воскликнул вдруг Энди.

Тыкая бильярдным кием так яростно, что едва не разбил стекла, он открыл несколько створок окна, возле которого мы стояли.

– Я говорил тебе, Боб, что ночью ничего не слышал и не видел. Это ложь номер один. Я слышал.

– И?

– Что-то случилось в кабинете, – ответил Энди. – Совершенно точно. Моя спальня как раз над ним. Выходит, и ты тоже слышал?

В окна струились теплые весенние запахи. Мы оба глядели через двор на другой край фасада, где за широкими окнами простирался кабинет. Солнце светило все ярче. День светлел. Часть кабинета стала нам видна.

– Примерно в час ночи, – принялся отвечать я Энди, – раздался какой-то звук. Точнее, удар. Будто диван подняли и уронили.

Энди воспринял мои слова буквально.

– Не диван, старина, а что-то вроде… – Он задумался, подбирая нужное слово. – Что-то вроде… здоровенной деревяшки, судя по звуку. Дьявольски бахнуло прямо подо мной.

(Выходит, Гвиннет развела в кабинете какую-то деятельность!)

– И что же ты сделал?

– Ничего, старина, меня это не касалось.

У Энди, кажется, было по этому поводу гораздо больше соображений, но тут наше внимание отвлекли. С противоположной стороны дома возник Бентли Логан, возвращавшийся со своей утренней прогулки. Он шагал по подъездной дороге к парадной двери. От истеричного полубезумного человека из прошлой ночи не осталось и следа. В белой кепке, желтом пуловере и фланелевых брюках, он двигался бодрой походкой, курил сигару, обменялся парой приветливых слов с садовником и спешно направился к своим письмам.

Почти в то же самое время на главной дороге, далеко слева от нас, показался автомобиль. Кузов его вызывающе сиял лаком под солнечными лучами, но приближался он с благопристойной медлительностью и, проехав мимо дома, плавно затормозил. Из него вышел мужчина чуть ниже среднего роста в умеренно элегантном коричневом костюме. Видно было, что он начинает полнеть. Он снял перчатки, а затем шляпу, чтобы вытереть лоб носовым платком, и мы увидели, что его светлые волосы лежат волосок к волоску и разделены безупречным пробором.

– Кто он? – с неожиданной резкостью спросил Энди.

– Джулиан Эндерби. Наш единственный недостающий гость.

– Эндерби?

– Солиситор. Он очень умный парень. А также друг Тэсс.

– Мне не нравится, как он выглядит, – будто нанес прямой удар в лоб своей непосредственной откровенностью Энди.

– Нет, Эндерби нормальный.

– Мне не нравится, как он выглядит, – повторил Энди.

Степень его раздраженности как-то сильно превосходила реакцию на появление совершенно незнакомого человека. Энди смотрел на Джулиана, пока тот не исчез под крышей будки привратника.

– Ну а теперь давай, – сказал я. – Что за ложь номер два?

– А?

– Ну, ты мне только что ведь признался, что соврал, будто ночью не услышал ничего подозрительного. И это была, по твоим словам, ложь номер один. Хочу услышать теперь про ложь номер два.

– Ее нет, – отрезал Энди. – Смотри. Этот хмырь опять появился.

Он имел в виду не Эндерби, а Логана. С нашего наблюдательного пункта мы могли с относительной четкостью видеть происходящее за окном кабинета. Его интерьер был виден нам под углом. Стол. Пишущая машинка. Кирпичная кладка камина. И Логан, вернее, спина и бок его желтого пуловера, когда он протискивался к столу, чтобы поставить перед машинкой стул. Ото всего этого нас отделяло расстояние не более тридцати ярдов да слегка затуманенное солнечным светом стекло.

Садовник сажал герани. Убийство было в шаге от нас.

– Прекрати скрытничать без причины, как последняя сволочь. Говори, что еще тебе известно про дом, – потребовал я у Энди.

Он решительным жестом прислонил кий к стене, вытащил из кармана кисет и трубку и ловко принялся набивать ее табаком. От окна он отвернулся. Я тоже слегка переместился, чтобы лучше видеть его лицо, однако и интерьер кабинета оставался в поле моего зрения.

– Значит, про «дом с привидениями»… – начал Энди, но продолжить ему возможности не представилось.

Во-первых, из-за грохота выстрела.

А во-вторых, из-за поведения Бентли Логана. Энди, стоя спиной к окну, не мог видеть края стола, где находилась пишущая машинка, но я-то по-прежнему видел. Грузного Логана опрокинуло, будто мотоциклиста, который врезался на огромной скорости в стену. Руки его, обтянутые желтыми рукавами, раскинулись, и он рухнул спиною назад, скрывшись из моих глаз.

Звук выстрела сорок пятого (логановского личного сорок пятого) еще продолжал звучать в наших с Энди ушах. За домом оголтело залаяла собака. Садовник, до того наклонившийся над землей, резко выпрямился. Струя из садового шланга, шипя, устремилась через дорогу и забрызгала окно.

Все эти детали врезались в мою память, прежде чем Энди схватил меня за руку и мы побежали. Через библиотеку, которая оказалась пуста. Столовую, где сидела перед своим завтраком окаменевшая Тэсс. Сквозь холл, подобно библиотеке, пустой. И гостиную, где служанка Соня вытирала пыль.

Пуля попала Логану в самый центр лба и, пройдя