Звезда героя - Сергей Малинин

вопросом, куда он все-таки ведет и что находится в конце. Кто-то из них, быть может, отметил про себя, что здесь проехал какой-то псих, которому было не жаль бить подвеску по бездорожью и не страшно засесть в замаскированных высокой травой рытвинах и кочках намертво – так, что без трактора не выберешься. Правда, в наше время джип не редкость, но должен же быть в человеческих действиях хоть какой-то смысл!

Приведя себя в злобно-возбужденное состояние духа, в котором только и мог работать, Жигалов поудобнее перехватил неразлучную папку, которая уже стала скользкой от пота в том месте, где ее касалась ладонь капитана, боком спустился с насыпи, перебрался через заросший высокой, почти по пояс, ломкой от жары травой кювет и зашагал к оврагу, стараясь держаться пробитой «уазиком» колеи.

В овраге было душно, как в пыльном металлическом гараже, что целый день калился на солнце. Горячий воздух был неподвижным и казался густым, как клейстер. Жухлые листья кустов висели безжизненно, как грязнозеленые тряпки, под ногами хрустели пластиковые бутылки и битое стекло – здесь, как и ожидал Жигалов, обнаружилась несанкционированная свалка бытовых отходов. Откуда-то тянуло тухлятиной, и капитан поспешно закурил, чтобы отбить запах. Курить ему не хотелось – хотелось пить, мысль о запотевшем бокале ледяного пива назойливо лезла в голову, стремительно приобретая статус настоящей навязчивой идеи.

Машина, изрядно потрепанная «Волга», стояла в изломанных кустах на склоне оврага, упершись облезлым, побитым ржавчиной никелированным бампером в кучу отбросов на дне. На капоте и крыше виднелись сухие, свернувшиеся в трубочку листья и мелкие ветки. Ветви покрупнее, которыми машина раньше была небрежно замаскирована, валялись по обе стороны от нее. Передняя дверь со стороны водителя была распахнута настежь; на сиденье, навалившись на руль, сидел человек в старой брезентовой штормовке. Вылинявший почти добела брезент был густо заляпан темно-бурыми пятнами. Сотни крупных, сине-зеленых с металлическим отливом мух, кружа над трупом, наполняли воздух отвратительным басовитым гудением; трупный запах усиливался с каждым сделанным шагом, и казалось, что зловоние липнет к коже, проникает внутрь и покрывает легкие клейкой ядовитой пленкой.

Вокруг машины суетился, щелкая затвором камеры и сверкая бледной при дневном свете вспышкой, фотограф. Закончив, он отошел в сторону, позволив Жигалову осмотреть место преступления. Фотограф был стреляный воробей: в ноздрях у него торчали пропитанные одеколоном ватные тампоны, придававшие ему довольно странный вид, но зато отлично предохранявшие от трупного смрада.

Капитан заглянул в машину. Картина преступления стала ему ясна с первого взгляда, а второй, более внимательный осмотр внес некоторые коррективы, которые Жигалов решил до поры оставить при себе.

Подошедший мент, проводивший первичный осмотр места преступления, вяло козырнув, пожал Жигалову руку и сказал:

– Опять «глухарь». Я так понимаю, парень решил подкалымить, взял пассажира, а тот сунул ему в затылок ствол, завез в эту дыру и макнул за выручку. «Макаров» на заднем сиденье, гильза на полу, входное отверстие в затылке… И ни свидетелей, ни черта. Ищи свищи…

Жигалов бросил под ноги коротенький окурок и закурил опять. Уверенный тон старшего опергруппы вызывал у него глухое раздражение, тем более что говорил этот Шерлок Холмс, Пинкертон доморощенный, сущую чепуху, выдавая желаемое за действительное и фактически действуя на руку убийце, который обставил картину преступления в расчете именно на таких, как он, – самоуверенных, ленивых и тупых.

«Частный извоз, – подумал он. – Ну, хорошо, допустим. Допустим, пассажир оказался полным отморозком, способным за пару тысяч рублей застрелить человека. Нынче таких хоть отбавляй, и нападения на таксистов дело обычное.

Допустим также, что этот отморозок, обкуренный и обколотый в лоскуты наркоман, оказался настолько предусмотрительным, что заставил свою жертву загнать машину в овраг. Зачем? Ну, например, чтобы никто не услышал звук выстрела. Звучит не слишком убедительно, но в качестве версии сойдет.

Но зачем грабитель бросил на месте преступления оружие? Не обломок кирпича, не обрезок арматурного прута, не кухонный нож, а вполне исправный, заряженный ПМ? Уличные грабители так не поступают; так, если хотите знать, поступают только профессиональные киллеры».

«Ладно, – подумал он, – допустим. Допустим, это заказное убийство, и допустим, что вот этот тупой ментяра со временем сам додумается до такой версии своими деревянными мозгами. Но, опять же, на кой ляд киллеру понадобился овраг? Профессионалы всегда действуют наиболее простым, быстрым и рациональным способом – пришел, увидел, завалил и испарился.

Тогда что – личная месть? Укромное местечко, задушевный разговор: а помнишь, тварь, что я тебе обещал?.. Словом, если убийца действительно хотел покуражиться над жертвой перед тем, как спустить курок, это многое могло бы объяснить. И пистолет он тогда бросил по очень простой причине – просто потому, что эта игрушка была приобретена ради одного-единственного выстрела и стала ему больше не нужна.

Да, личная месть могла бы объяснить многое. Могла бы, но не объясняет. Потому что салон «Волги» – не стрелковый тир, и, как ни ужимайся, стрелять в затылок водителю с заднего сиденья все равно придется в упор или почти в упор. А между тем вокруг входного отверстия не наблюдается ни одного опаленного дульным пламенем волоска.

Да что волоски! Рана сквозная, навылет; входное отверстие в затылке, выходное во лбу, а на ветровом стекле – ни капли крови. И потом, где пуля? Прошла насквозь через голову и распалась на атомы, не долетев до стекла?»

«Так-то вот, Шерлок Холмс из райотдела, – подумал Жигалов. – Все-то тебе ясно, все-то ты с первого взгляда заметил, понял и оценил. А то, что лежит прямо у тебя под носом и буквально криком кричит, взывая к твоему вниманию, проглядел. И не потому проглядел, что тупой или глаза тебе временно застило, а потому, что истинная картина преступления тебе нужна, как прострел в пояснице. И мне она столько же нужна, и очень может быть, что ты в данный момент думаешь о том же, что и я: что убили этого парня где-то в другом месте, что привезли его сюда в багажнике вот этой самой «Волги», а потом небрежно, спустя рукава инсценировали убийство с целью ограбления. И пистолет с гильзой в салоне остались не случайно – убийца нарочно их подбросил, чтобы нашими руками убрать с пути неудобного человека… А нам с тобой это надо? То-то и оно, что не надо…»

– Машину пробили? – отрывисто спросил он у старшего опергруппы.

– Пробили, – лениво ответил милиционер. Он тоже курил, и серый дым толчками выбивался у него изо рта и ноздрей, когда он говорил. – Кавторанга Машкова машина, из спецчасти, что на мысу…

Жигалов немедленно вспомнил Кита, который обещал, что