Звезда героя - Сергей Малинин

обследовано и признано исправным. Не хватало только SIM-карты; поискав глазами, Машков обнаружил искомое в полутора метрах от себя, на решетке сливного отверстия в полу. Карточка лежала поперек горизонтального железного прута и, похоже, ждала только подходящего момента, чтобы провалиться в щель. Этот миг настал, когда Машков за ней потянулся: «симка» качнулась, будто в нерешительности, и беззвучно канула в темноту.

Кавторанг нагнулся над забранной чугунной решеткой прямоугольной дырой в полу. Решетку можно было без труда удалить, но между прутьями поблескивала темная мутная вода. Оттуда разило какой-то дрянью; Машков поморщился и спрятал бесполезный телефон в карман, подумав, что выполнить данное Одинцову обещание будет не так просто.

– Ничего, – сказал он вслух, обращаясь к лежащим в живописных позах недвижимым телам, – «потом» – понятие растяжимое. Перезвоню позже, ничего ему там не сделается.

Приняв решение, он все-таки вымыл руки – тщательно, с мылом, и притом трижды – и, насвистывая сквозь зубы какой-то жалобный мотивчик, покинул туалет. В вестибюле по-прежнему было пусто, под потолком стыло облако табачного дыма. Удовлетворенно кивнув, Машков вернулся в обеденный зал и с некоторым удивлением обнаружил, что заказанный стейк уже дожидается его на столе.

– Приятный вечерок, – сообщил кавторанг отбивной, выпил рюмку водки, вооружился ножом и вилкой и набросился на еду, при каждом движении ощущая, как упирается в живот твердая рукоять пистолета.

Глава 12

На открытой террасе приморского ресторана ввиду раннего времени было малолюдно. Собственно, ресторан еще не открылся, и большинство столиков негостеприимно ощетинилось ножками поставленных на них вверх ногами стульев. Мелкая ленивая волна тихо плескалась о каменный парапет набережной, над поверхностью воды с тоскливыми пронзительными криками носились чайки. Некоторые из них покачивались на волнах неподалеку, явно ожидая подачки. Ветер трепал парусиновый тент навеса и уголки скатерти, которой был накрыт единственный занятый столик.

За столом сидели двое. Одному из них на вид было лет тридцать пять. Лицо у него было одутловатое и недовольное, жидкие пряди когда-то роскошных русых кудрей едва прикрывали наметившуюся на макушке изрядную плешь. Он был одет в светлые брюки спортивного покроя и легкую белую рубашку с коротким рукавом. На углу стола перед ним лежала темная дерматиновая папка на «молнии», с которой он не расставался, казалось, даже ночью. Звали его Василием Степановичем Жигаловым; он служил следователем в военной прокуратуре Новороссийска, имел чин капитана и мечтал поскорее дослужиться до майора. Разумеется, столь скромное звание не являлось пределом его мечтаний, просто Василий Степанович был реалистом и привык осуществлять свои планы постепенно, пункт за пунктом.

Его собеседник тоже был одет в штатское, но подчеркнутая аккуратность в одежде и выправка, хорошо заметная, даже когда он сидел, выдавали в нем военного. На переносице у него поблескивали темными стеклами большие солнцезащитные очки, а на губах играла улыбка, в которой не было ни капли веселья или дружелюбия. Подобные улыбки обычно служат эквивалентом гримасы; так улыбаются, когда хотят сообщить собеседнику, что дела его плохи.

Жигалов демонстративно посмотрел на часы, чтобы напомнить о своей занятости, и, нетерпеливо барабаня кончиками пальцев по дерматиновой папке, спросил:

– Зачем звал, Кит?

– Решил позавтракать в приятной компании, – сообщил тот, кого он назвал Китом. – Выпить кофейку, побалакать о погоде… А что, ты не рад?

– Рад, рад, – сказал Жигалов с гримасой, которая противоречила его словам. – Только, если у тебя нет ко мне никакого дела, я не понимаю, зачем лишний раз светиться вместе.

– А что такое? – удивился Кит. – Мы из одного гарнизона, сто раз пересекались по службе, и каждая собака знает, что мы знакомы. Так почему бы двум знакомым, случайно встретившись в городе, не попить кофейку?

Будто вызванный из небытия его словами, рядом со столиком беззвучно возник официант. Он поставил перед каждым из клиентов блюдечко с дымящейся чашкой и так же беззвучно испарился. Кит пригубил кофе, одобрительно кивнул, добавил кусочек сахару и стал размешивать его, деликатно позвякивая ложечкой.

– Как там наш матросик? – спросил он будто бы невзначай. – Еще не признался?

– Молчит, – буркнул Жигалов и шумно отхлебнул кофе. – Ты что, за этим меня позвал? Мы же договаривались: будут новости – сообщу.

– Ситуация изменилась, – сообщил Кит. – Я подумал, что тебя надо проинформировать, тем более что изменения касаются и тебя тоже.

– Что случилось? – всполошился Жигалов.

– Тише, тише, – успокоил его Кит, – не надо так волноваться. Ученые доказали, что нервные клетки восстанавливаются, но гораздо медленнее, чем разрушаются. Поэтому их все-таки надо беречь и не расходовать по пустякам. Ничего страшного пока не случилось. Правда, все изрядно запуталось, но я уже вернул контроль над ситуацией. А если ты, Вася, не оплошаешь, все вообще будет в шоколаде.

– А что нужно сделать? – подозрительно спросил капитан.

– То же, что и раньше: добиться от Кокорина признательных показаний. Только показания мне теперь нужны немножко другие. Ты же работаешь с ним по прежней версии – месть за дедовщину, верно?

– А по какой еще? – пожал покатыми плечами следователь.

– Сейчас объясню, – пообещал Кит. – Официальную версию менять не надо. Но, расколовшись, мальчишка должен показать, что действовал по указке своего командира, капитана второго ранга Машкова.

– Что?!

– Не ори. Что слышал. Машкова. Дескать, товарищ капитан второго ранга вызвал к себе, надавил авторитетом, запугал, пообещал защитить от старослужащих или там денег посулил – словом, тебе виднее. Приказал найти на буксире и перепрятать поближе к берегу спортивную сумку фирмы «Адидас». Вовнутрь заглядывать не велел и, что там лежит, не сказал. На всякий случай выдал заряд к ПП и велел стрелять в любого, кто попытается ему помешать. Так, мол, все и вышло: Лопатин подоспел раньше времени, и он выстрелил, не успев разглядеть, в кого палит. От испуга выстрелил и еще от большой исполнительности.

– Бред собачий, – высказал свое авторитетное мнение Жигалов.

– А это тебя не касается, – сказал Кит. – Главное, чтобы этот бред был по всем правилам запротоколирован и собственноручно подписан Кокориным. И потом, не такой уж это и бред. Ты же сам застукал Машкова в тот момент, когда он пытался отчистить пороховой нагар с затвора. Улику пытался скрыть, чинил препятствия следственным действиям! Разве нет?

– Да чепуха это все, – отмахнулся капитан. Он глотнул кофе и поморщился, словно в чашке был раствор хинина пополам с синильной кислотой. – Эта версия развалится на первой же очной ставке.

– А очной ставки быть не должно, – твердо заявил Кит. – Когда задержишь Машкова…

– На основании показаний Кокорина? – пренебрежительно уточнил капитан.

– Молчи и слушай. Оснований у тебя будет выше крыши, уж ты мне поверь, и притом