Миссия спасения - Анатолий Михайлович Гончар

— Что-то ты долго, — недовольно буркнул Кошелев, — чего возились?

— Рану промывали, — пояснил Банников.

— Так ты же говорил — царапина?

— Царапина. Я и сейчас так говорю, но дырка сквозная. Дырку и промывали. И еще: Мезенцев тяжелый. Любовь Алексеевна сказала, что до утра не дотянет.

— Блин. А Борис?

— Про него ничего не говорила. Значит, нормально.

— Что не спросил?

— Совести не хватило, — объяснил свой поступок, а точнее, его отсутствие, Банников, — устала она, весь день с ранеными, на ногах едва держится.

— Лады, потопали отсюда.

— Куда? К личному составу?!

— Нет. Я есть хочу. Пойдем, что ли, пока тишина, перекусим? — предложил Кошелев, и Банников согласно кивнул.

— Пошли.

— А куда? — из уст человека, внесшего предложение о перекусе, этот вопрос звучал, по крайней мере, странно.

— Серьезно?

— Серьезно что?

— Ты серьезно до сих пор не удосужился узнать, где здесь кухня?

— А когда собственно? — растерялся группник.

— Ну, ты и даешь. Ладно, пойдем, покажу, где тут пожратушки дают, — снисходительным тоном пообещал Банников.

— Вадим, надо бы и парням сказать, — побеспокоился за личный состав Кошелев.

— Парням? Нашим, что ли?

— Ну, да, а то как-то нехорошо получается…

— Парням… Нашим…Ну ты шутник, ха-ха, — расхохотался прапорщик. — Да они уже на местном камбузе с самого начала тусуются, тушенку и картошку кастрюлями таскают.

— Да ну? Правда, что ли?

— Вот тебе и да ну. Ты думаешь, от кого я «направление» узнал?

— Наши сказали?

— Эх, командир, командир, чему только вас, молодежь, в институтах учат?! Подслушиванием надо заниматься, — снизошел до объяснения причин своих познаний Банников, — тогда все и у вас будет — и точный маршрут, и каша с маслом. Парни друг другу рассказывали, как в столовую пройти, а я мух и не ловил. Не то что некоторые!

— Ладно, кончай мозги парить! — толкнул в плечо зама Кошелев. — Веди, жрать охота!

Раздатчиком на кухне приспособился десятилетний сын посла. Давно ли он занялся этим делом и действовал по душевному порыву или по указанию отца, неизвестно, но со своими новоявленными обязанностями паренек справлялся успешно. Увидев двух военных, он без промедления поставил в микроволновку две порции тушеного с мясом картофеля (полночный труд двух секретчиков) и принялся сервировать стол. Действовал он не хуже заправского официанта, и к моменту, когда микроволновка подала сигнал о готовности основного блюда, на столе уже стояли два высоких бокала с соком, хлебница с нарезанным небольшими ломтиками хлебом, блюдо с тремя видами местных фруктов и, как само собой разумеющееся, красиво сложенные в тарелках салфетки.

— Сервис, однако, — хмыкнул Банников.

— Петрович, кончай, постыдись, — попытался одернуть своего зама Кошелев, но не тут-то было, Банникова понесло:

— Как в Парижу, — Вадим уставился на разложенные столовые приборы, с трудом пытаясь припомнить, какой рукой что следует брать.

— Тяжелый случай — не знать, да еще и забыть, — съехидничал старший лейтенант, — да не заморачивайся ты. Ешь, давай. А то проваландаемся и пожрать не успеем.

— Что мы, дикие, что ли? — протянул Банников, изображая псевдо-деревенский говор.

А сын посла уже нес поднос с дымящимся кушаньем.

— Угощайтесь, — вежливо предложил он, снимая тарелки с подноса.

— И как зовут столь гостеприимного хозяина заведения? — Вадим изобразил на лице серьезность.

— Вениамин, — по-взрослому представился парнишка и, не дав возможности задать новые вопросы, умчался по своим делам на другой конец кухни. Банников поднял руку, собираясь крикнуть что-то вослед, но передумал и принялся за еду. Едва ли они успели съесть треть лежащего на тарелках, как за стенами здания грохнул взрыв.

— Да чтоб тебя! — ругнулся Банников, вскакивая на ноги.

— Я же говорил — жрать надо было, — Кошелев, уронив вилку и подхватив лежавший на соседнем столе автомат, устремился к выходу. Следом, на ходу запихивая в рот ломоть хлеба, побежал Банников.

По зданию посольства била прямой наводкой какая-то допотопная пушка. Но от ее допотопности снаряды не становились менее смертоносными. После каждого выстрела в бетонной стене ограждения образовывалась приличного размера дырища, а осколки словно шрапнелью осыпали фасад самого здания. Силы обороняющихся в поисках укрытий рассыпались по территории. Командир второй группы и его зам, понимая, что выскакивать из здания на открытую местность не только смертоубийственно, но и бессмысленно, укрывшись за одной из колонн, остановились в вестибюле.

— Надо снимать людей со стен и уводить в глубину здания, — внес предложение Банников. — Наблюдатели у нас на верхнем этаже?

— Да. Мы им там позиции определили.

— Запроси, что видно? Как обстановка?

— А что запрашивать? Пошли сами посмотрим, — предложил Кошелев, и они, покинув вестибюль, начали быстро подниматься по лестнице.

Здание посольства не могло похвастаться высотностью, тем не менее, с высоты крыши позиции мятежников виделись как на ладони. «Пейзаж» не радовал — все примыкавшие к посольству улицы и переулки оказались перекрыты. Впрочем, об этом неприятном факте разведчики узнали от посольских охранников в первую очередь. И везде рыскали полуголые граждане с оружием. Радовало одно: поблизости не нашлось высоток. Все близлежащие дома не «росли» ввысь выше второго этажа трехэтажного здания российского посольства. Дома эти, с начала боевых действий брошенные местными жителями, казались вымершими, но это было далеко не так — в них хватало вооруженных мятежников, но после небольшого профилактического отстрела, произведенного еще охраной посольства, они предпочитали на виду не «рисоваться».

Обстрел продолжался. Поднявшись на крышу и стараясь не высовываться за ее край, дабы ненароком не попасть под шальной осколок, Банников и Кошелев принялись «оценивать обстановку». Внимательно осмотревшись, они невольно взгрустнули — к окружавшей посольство банде подтягивались все новые и новые толпы местного отребья. Меж тем о стену ограждения продолжали, казалось бы, бездумно биться пушечные снаряды.

«А ведь они, твари, в стене проломы делают», — пришел к выводу Банников и, стараясь перекрыть бьющий по ушам грохот взрывов и визг разлетающихся осколков, сообщил об этом своему командиру.

— Я догадался, — качнул головой Кошелев, подтверждая высказанную замом догадку.

— Они так скоро и в атаку пойдут, — напророчил Вадим, ибо в следующие пару минут артобстрел прекратился. Со стороны противника стали отчетливо слышны выкрики каких-то призывов. Шум и гам в стане мятежников быстро усиливался, судя по всему, те разграбили пару магазинов со спиртным и сейчас дружно предавались веселью. Неожиданно толпа взревела, и разгоряченные алкогольными напитками люди повалили за баррикаду.

— К бою, занять позиции! — Опередив командира, Банников начал отдавать приказы, радиоэфир наполнился его командами: — Снайпера, работать! Пулеметчики, ждем! «Родина»! — Вадим назвал позывной начальника охраны. — «Родина»! «Родина», мать твою за ногу, отзовись! «Родина», ты меня слышишь?

— На связи, — наконец-то отозвался Казимиров.

— Не спешите стрелять. Пусть подойдут. Метров на двести подпустим, тогда и начнем.

— Добре, — согласился с предложенным Роман Георгиевич.

— Петрович, — на связь