Миссия спасения - Анатолий Михайлович Гончар

Разведчик, оказавшийся никем иным, как рядовым Степанчуком, нарочито медленно повернулся к спросившему, скорчив рожу, долго и подчеркнуто нагло его разглядывал, будто оценивая, затем сплюнул под ноги и, отвернувшись, продолжил наблюдение за местностью. Охранник слегка опешил, но тона не сбавил:

— Где командир? — вновь повторил он свой вопрос, на что Руслан отреагировал еще неожиданней. Не оборачиваясь, он спросил:

— Мужик, ты повежливее быть не пробовал? — И тут же посоветовал: — Будь вежливее, добрее, и к тебе потянутся люди.

Окончательно обалдев от такого обращения, посольский охранник побагровел, затем пошел пятнами, ему явно хотелось броситься в драку, но не располагающая к этому обстановка и немалые габариты спецназовца охладили его пыл, и он последовал высказанному совету.

— Не будете ли вы, молодой человек, любезны подсказать, где найти вашего командира, — в словах говорившего явно проскальзывала, да что проскальзывала, так и сочилась ничем не прикрытая издевка, тем не менее Степанчук ответил не менее изыскано:

— О, что вы, всегда к вашим услугам, почту за честь услужить вам, — и расплываясь в улыбке, за которой скрывалось желание заржать во весь голос, выдал: — Да вон они с Петровичем у стены в дыру таращатся.

— Премного благодарен, — чопорно кивнул охранник, и на его губах тоже заиграла улыбка. Сделав шаг в направлении командиров, он улыбнулся еще шире и отрекомендовался отбрившему его спецназовцу: — Виталий Глебович, можно Глебыч.

— Руслан, — ответил разведчик и, не удержавшись, прыснул.

— Пересечемся, — пообещал охранник и поспешил к занятым наблюдением Кошелеву и Банникову.

— Вас, — начав говорить, и помня о только что случившемся инциденте, охранник замешкался, — не знаю, как к вам обращаться…

— Без разницы, — отмахнулся от невысказанного вопроса Кошелев, — давайте сразу информацию.

— Тогда: вас вызывает посол, — деловым тоном, но без прежнего высокомерия сообщил охранник.

— Прямо-таки и вызывает?

— Да, — «посыльный» от посла был серьезен, — посол, как высший представитель нашего государства в стране пребывания, обладает всей полнотой власти и действует от имени нашего государства.

— О как! — не удержался от реплики Банников.

— А командиру роты довели? — поинтересовался Кошелев.

— Да, он в курсе, — ответ прозвучал как-то не слишком убедительно. Офицер и прапорщик переглянулись.

— Ведите, — то ли попросил, то ли разрешил старший лейтенант, и вся троица направилась к главному входу.

В кабинете посла собрались: все оставшиеся в строю командиры-спецназовцы, начальник охраны посольства Казимиров Роман Георгиевич, Глазунов и, собственно, сам посол — Киселев Альберт Моисеевич.

— Господа… — начал было посол, но решив, что так будет не совсем корректно по отношению к военным, поправился: — Товарищи, какая складывается обстановка, вы видите. Со своей стороны ничего утешительного сообщить не могу — мы окружены. На наши неоднократные запросы вышестоящее руководство дает только один ответ — либо найдите выход самостоятельно, либо держитесь. Можно подумать, у нас тут Брестская крепость. На что они рассчитывают и сколько мы должны продержаться?

И хотя посол в ответе явно не нуждался — он его знал, Глазунов ответ озвучил, чтобы не просто догадывались, а знали и другие:

— Минимум десять дней. Что при существующем раскладе сил вполне реально, — категоричность суждения Евгения Иннокентиевича не оставляла места домыслам и фантазиям.

Ответив послу, Глазунов обратился к спецназовцам:

— Вы люди военные, вам поставлена задача. Вы должны ее выполнить и спасти гражданский персонал. Тем более что мятежники измотаны в стычках с правительственными войсками и у них не достанет средств на штурм еще одного укрепленного и хорошо охраняемого здания. Если участники мятежа и рассчитывали на захват российского посольства, то теперь, после нашего прибытия, у них не осталось никаких шансов.

— Шанс есть всегда, — возразил Кошелев.

— Нам надо продержаться каких-то десять дней. Корабль с двумя батальонами морпехов на борту уже вышел, — и тут лицо говорившего осветила едва заметная ехидная улыбка, — но нам столько и не потребуется. По нашим сведениям, к столице идет верный правительству четвертый армейский корпус. Мятежники упорно сопротивляются, но, тем не менее, корпус уверенно продвигается вперед. Через сутки-двое он будет в столице.

— Значит, двое суток? — задался вопросом Кошелев, прилично разозлившийся на Глазунова за то, что, как ему показалось, их только что проверяли на вшивость. И, кажется, кто-то тест не прошел.

— Двое суток? — взвился Бойков. — Да нас тут перещелкают, как куропаток! Надо выходить на президента, запрашивать авиацию, нас надо вытаскивать отсюда, срочно! Вытаскивать, пока не стало поздно! — истерично выкрикивал капитан, не обращая внимания на вытаращенные на него глаза представителей посольства.

— Командир! — рявкнул Банников, не зная, куда деваться от такого позорища, а стоявший за спиной у Бойкова Кошелев, выразительно посмотрев на посла, покрутил пальцем у виска и обеими руками изобразил распухающий кверху взрыв. Высший представитель Российского государства понимающе кивнул, мимические мышцы его лица изобразили искреннее сочувствие, а взгляд, направленный на капитана, наполнился почти отеческой заботой.

— Надо потребовать… — продолжал разрываться ротный.

— Командир! — Банников схватил капитана за плечо и встряхнул.

— Да, я… — перестав кричать, отозвался тот, и будто опомнившись, умолк. Затем окинул взглядом собравшихся и хрипло произнес: — Двое суток? Мы для того здесь и находимся, чтобы победить.

Высказывание оказалось столь неожиданным, что на какое-то мгновение все впали в ступор. К чести военных, первым пришел в себя Кошелев:

— Какие будут указания? — глядя прямо в глаза послу, спросил он.

— Я думаю, план обороны вы сможете разработать совместно с начальником охраны посольства в его кабинете, — заявил Альберт Моисеевич, открыто намекая на конец аудиенции.

— Я вас тоже покину, — сообщив о своих намерениях, Глазунов направился к входной двери. Не сговариваясь, все остальные двинулись следом.

На то, чтобы определиться с взаимодействием, ушло пятнадцать минут. Было решено для обороны посольства половину личного состава разместить в самом здании, а половину — на стенах по периметру. На время затишья выставить наблюдателей, остальным разрешить отдых. Сразу после окончания согласований ротный, потянувшись к своей радиостанции, увидел, что ее корпус пересекает широкая трещина, и сразу же подошел к Кошелеву:

— Вызови старших троек, — потребовал он от командира второй группы.

— Командиров отделений разве не достаточно?

— Вызови, я сказал! — взвизгнул Бойков.

Пожав плечами, старший лейтенант взял рацию:

— Всем старшим троек немедленно прибыть в вестибюль посольства! Повторяю: всем старшим троек немедленно прибыть в вестибюль посольства!

— Есть, — отозвался чей-то заунывный голос. Остальные старшие троек о принятии сообщения докладывать не спешили. Или не собирались.

— Пошли в вестибюль, — Банников зашагал по направлению к выходу.

— Я не слышал докладов, — просипел ротный.

— Товарищ капитан, пошли, — мягко попросил Кошелев, и, к его удивлению, ротный безропотно повиновался.

На полпути увидев указатель, ведущий в мужскую комнату, Банников обернулся и, незаметно подмигнув Кошелеву, обратился к ротному:

— Я на минутку, разрешите?!

Бойков скуксился. Но утвердительно кивнул.