Неорганизованная публика - Александр Николаевич Петрин

В это время в контору вошел незнакомый юноша.

— Здравствуйте! — сказал он. — Я из газеты.

— Что-то я вас не знаю… — прищурился Владимир Иванович. — Мы все с Летуновским сотрудничали… Он, что ж, заболел?

— Летуновского уволили, — сказал молодой человек. — За халтуру. А я к вам вот по какому делу. Не можете ли вы мне сообщить следующие цифры?..

Увидев вскоре заметку о своей стройке, под которой стояла совершенно незнакомая фамилия, Владимир Иванович возмутился, взял бумагу и написал заявление редактору:

«В Вашей газете прошел материал о нашей стройке. Так как данный материал является моим, то есть собран мной, а недобросовестный корреспондент проставил под ним свою фамилию, то я считаю этот вопиющий фактор…»

Вскоре Болотин получил ответ:

«За неимением места опубликовать Ваше письмо не представляется возможным».

ВЕЛИКОДУШНЫЙ АДМИНИСТРАТОР

Геннадий Тимошечкин, студент столичного вуза, чувствовал себя, как говорили в старину, на верху блаженства!

Во-первых, он только что закончил первый курс и приехал наслаждаться отдыхом в свой родной городок Волчек.

Во-вторых, на нем был новый костюм самого что ни на есть столичного покроя.

В-третьих, он направлялся в городской парк, чтобы встретиться с девушкой Люсей, с которой целый учебный год вел обстоятельную переписку, сообщая ей все недоступные для провинциальных масс новости из сокровенной жизни артистов, писателей и ученых, подкрепленные фундаментальными цитатами из классических произведений.

Погода ему благоприятствовала. В небе, как и положено в подобных случаях, ярко светила луна и мигали звезды. Взамен соловья, который в этих местах не водился, мелодично стучал движок электростанции.

Немного смущало Геннадия лишь то обстоятельство, что, поиздержавшись в столице, он не имел в кармане ни копейки денег. Просить же полтинник у родителей на первых порах было недостойно стипендиата и будущего крупного специалиста.

«Ничего! — думал Геннадий со свойственной молодости беспечностью. — Не Москва! Кино сегодня нет, а в парк вход свободный…»

Будучи на год оторванным от повседневной жизни своих родных мест, Геннадий не знал, что гигантские шаги прогресса достигли и городка Волчек.

Оказалось, что городской парк, еще в прошлом году служивший любимым местопребыванием коз, теперь был обнесен грозной бетонной стеной, а у входа возле плаката «Сегодня молодежный бал. Танцы под радиолу. Вход 20 коп.» стояла билетерша.

Немного поразмыслив, Геннадий прошел вдоль стены подальше, огляделся по сторонам и перемахнул через стену в парк.

Но как только его подошвы коснулись земли, из кустов выдвинулась громадная темная фигура, и воротник Геннадия затрещал под крепкой ладонью:

— Это еще что такое! А ну, пройдемте-ка!

Геннадий на слабых ногах пошел впереди незнакомца.

Под первым же фонарем незнакомец — мужчина толстый, вихрастый, с очень румяным и очень добродушным лицом — оглядел Геннадия с головы до ног и укоризненно произнес:

— Ай-яй-яй… В костюмчике, а? И — нарушаешь, а?

Он горестно склонил голову и свободной рукой сделал широкий жест, будто приглашая окружающие кусты полюбоваться на столь вопиющее безобразие.

— Вот проведу я тебя сейчас по светлой аллее, — продолжал он, — на предмет составления протокола… Все девчата глянут и скажут: «Нарушителя ведут, через забор лез…» Это как будет, эстетически, а?

— Не надо… — пискнул Геннадий, представив себе эту ужасную картину.

— Как же так не надо? Ты ж через забор лез?

— Лез…

— Значит, нарушал?

— Нарушал…

— Ну вот. А говоришь — не надо!.. Мы как об гулящих заботимся? Не покладая рук. Обгородили для вас парк стеной. Платные молодежные вечера проводим. Наняли штатную единицу билеты продавать. Я, главный администратор, неустанно тут дежурю, чтобы не допускать нарушений через забор. А вы? А вы нарушаете. Несмотря… Ты кто такой? Что-то я тебя не знаю…

— Студент…

— А-а, студент… — вдруг успокоился администратор и отпустил воротник геннадиевского пиджака. — Так бы и говорил… Это другое дело… Из какого института?

Геннадий назвал.

— Знаю! — важно кивнул администратор. — Вашего брата я вот как знаю. Навидался, когда служил ревизором на транспорте: катают себе, черти, без билетов, что с ними поделаешь! Такое, значит, у них уж правило, чтоб на транспорте ехать обязательно без билета!.. Стипендия-то небось маленькая, голодуешь?

— Маленькая, голодую… — жалобно сказал Геннадий, хотя благодаря своему положительному и бережливому характеру только со стороны наблюдал, как «голодуют» его более отчаянные и беззаботные товарищи.

— Ну вот! Я и говорю! Я, браток, и сам студентом был: проходил курсы специалистов по укатыванию футбольного поля. Не закончил по независящим обстоятельствам… Ну, что с тобой делать, так и быть, отпускаю тебя! Валяй, танцуй, ничего не бойся!.. Девушка-то есть?

— А как же… — ухмыльнулся Геннадий.

— Ну и вот! Я ж говорю: я студентов знаю! Ну, будь здоров!

Через полчаса это неприятное происшествие совсем изгладилось из памяти Геннадия. Он сидел на скамейке рядом с Люсей в той самой светлой аллее, по которой чуть было его не провели в качестве нарушителя. Приняв красивую позу, он вдохновенно поучал притихшую девушку, как надо держать себя на официальных приемах и банкетах. Эти знания были заимствованы им из какой-то старой книжки о хорошем тоне, которую охотно давала читать всем студентам вахтерша вузовского общежития. Но Геннадий сумел преподнести сведения из растрепанного томика так, словно он сам был если не непременным, то весьма частым гостем на всех приемах в сферах ученого мира и даже на дипломатических раутах.

— Мороки, конечно, очень много, — заливал он, — потому что все время приходится быть начеку. Но, сама понимаешь: ученый мир! — наша кафедра у всех на виду, вот и приходится терпеть, привыкать… Теперь это стало естественным. Вот, например, почему я тебя посадил справа от себя? Это очень интересно: оказывается, раньше у всяких гусар, графов, баронов…

В это время откуда-то вынырнул давешний администратор, тяжело плюхнулся на скамейку рядом с Геннадием и дружески похлопал его по плечу:

— Вот ты где! А я тебя ищу, думаю: куда исчез? Это и есть твоя девушка? Очень приятно познакомиться, очень милая девушка!

Администратор галантно раскланялся, привстав со скамейки, и продолжал, обращаясь к удивленной Люсе:

— Мы с вашим кавалером только-только познакомились! Он вам еще не рассказывал? От потеха! Иду я, понимаете, по темной аллейке, гляжу: кто-то с забора как сиганет — да в кусты! Я его — цоп! А это, оказывается, вот он. Я сперва, признаться, хотел его за шкирку да в отделение! У нас с таким элементом строго!.. Ну, потом разговорились: студент, говорит, денег нету, то, се… Голодую! Разжалобил он меня. Я ведь, не подумайте, что какой-нибудь, — сочувствие имею: для него, может, двадцать копеек капитал, правда ведь? Ну, я