Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин

Но корабельная жизнь берет свое. Как бы надменно и высокомерно шаман себя не ставил в коллективе, ему, как человеку далекому от службы на атомоходе, пришлось интересоваться: что означает та либо иная команда и какие действия надлежит исполнять экипажу, ее услышав.

Подводники в большинстве своем ребята не только отчаянные, но и знающие толк в поучительной и беззлобной шутке. Поэтому высокомерие нового шифровальщика не осталось безнаказанным.

Уже на следующий день после появление в экипаже Халимова главный боцман старший мичман Нечаев, которого на лодке все уважительно величали Михалыч, посоветовал новичку, мол, когда в базе будет проходить проверка корпуса подводной лодки на герметичность, то, чтобы не лопнули барабанные перепонки, необходимо зажмуриться, присесть на корточки, заткнуть уши пальцами, поднатужиться насколько сможешь и, естественно, выпустить лишний воздух через задний проход.

– Да не может быть, вы, наверное, шутите? – не поверил Халимов.

Но главный боцман был убедительным. Он деловито извлек из мешка гидрокомбинезон СГП-К, который является составной частью спасательного снаряжения подводника.

– Уже надевал комбинезон? – поинтересовался боцман.

– Еще нет, – честно признался Халимов.

– Тогда смотри, – Михалыч указал на два предохранительных клапана, расположенных в верхней спинной части комбинезона. – Через эти штуковины происходит стравливание избытка воздуха в процессе компрессии и всплытия подводника на поверхность. Но это в аварийной ситуации, когда на тебе комбинезон. Если ты без комбинезона, стравливать избыток воздуха необходимо так, как я тебя научил. Продуешься, выравняешь давление, тогда и барабанные перепонки останутся целы. Уразумел?

От этого мрачного предостережения Халимову стало не по себе, и он часто закивал головой, мол, все понял, огромное спасибо за науку. По незнанию тонкостей подводной службы он едва безвинно не пострадал…

Прибыв с экипажем на подводную лодку для проворачивании оружия и технических средств и находясь в центральном посту, Халимов внимательно слушал подаваемые команды. Когда по трансляции прозвучало: «Приготовиться к проверке прочности корпуса на герметичность!», памятуя предостережения Михалыча, Халимов тут же выскочил на небольшую площадку перед креслом командира, показательно и ловко пригнулся, зажмурился, по-обезьяньи заткнул уши пальцами и стал что есть силы громко «выравнивать давление».

Секунд через двадцать он почувствовал, что кто-то трогает его за плечо, и открыл глаза. Все, кто находился в центральном посту, едва не рыдали навзрыд от смеха, а командир, стараясь скрыть улыбку, серьезно поинтересовался:

– Халимов, что с вами? Вы что творите, что это за цирковое представление?

Стараясь выглядеть бодро, как опытный подводник, шаман принялся объяснять свои действия:

– Товарищ командир, продуваюсь, выравниваю давление, чтобы не лопнули барабанные перепонки!

Волна всеобщего веселья снова прокатилась по ЦП.

– Понятно. А почему именно в центральном посту решили выравнять свое давление? – поинтересовался командир.

– Не смог сдержать избыточные газы, руки-то на ушах заняты. Все же давление, наверное, стало действовать.

Новый взрыв хохота заставил слегка улыбнуться и командира. Но он быстро взял себя в руки, и, словно о чем-то догадавшись, внимательно посмотрел в сторону главного боцмана, восседавшего на посту управления рулями глубины. В ответ на командирский взгляд Михалыч пожал плечами: мол, а я тут причем?

Но обмануть опытного командира невозможно. Он тут же приказал старпому выдать специалисту СПС зачетные листы и, пока тот не сдаст зачеты на допуск к обслуживанию своего заведования, на лодку не пускать.

– А старшего мичмана Нечаева, как специалиста по избыточному давлению, назначаю ему в помощь, – улыбнулся командир.

31.ШИЛО НА МЫЛО

– Товарищи матросы, приборка на флоте – это важнейшее мероприятие по поддержанию чистоты и порядка на корабле. В ежедневных малых приборках вы уже принимали участие, а сегодня суббота, и вам предстоит активно потрудиться на большой приборке, – старшина команды радиотехнической службы мичман Гончаренко инструктировал молодое пополнение, несколько дней назад прибывшее на корабль и распределенное в его подразделение. – Сейчас вам выдадут приборочный материал и покажут, что необходимо делать. Уверен, вы на себе испытаете радость коллективного труда на благо родного корабля. Напоминаю, приборка делается сверху вниз, слева направо…

Пятеро молодых матросов, в мешковато сидящих на них новеньких робах, стоя в строю перед мичманом, говоря откровенно, никакой радости не испытывали. Покинув родной и теплый Дагестан и очутившись на холодном и суровом Севере, три лезгина, осетин и аварец чувствовали себя в высшей степени некомфортно и одиноко. Но уклониться от военной службы для кавказского мужчины – несмываемый позор. Очевидно почувствовав настроение подчиненных, мичман Гончаренко уже по-отечески, продолжил:

– Держитесь, ребята. Первые месяцы службы – самые трудные. Дальше будет легче. В конце службы будете вспоминать эти дни и смеяться. Так было у всех. И у меня в том числе. Если что не знаете, то спрашивайте: у матросов, мичманов, офицеров. Вам никто никогда не откажет, потому что мы – один экипаж. Вопросы есть?

– Эсть! – немного оживился молодой аварец. – Мило прапал! Мило давай!

– Товарищ матрос, – принялся поправлять новичка Гончаренко. – Вы должны были вначале представиться, назвать свою фамилию, а затем уже задавать вопрос. Примерно так: «Матрос Абдулхаков. Товарищ мичман, у меня пропало мыло. Прошу выдать новое». Понятно?

–Панятна!

–Надо отвечать «Так точно!» Понятно?

– Панятна так точна! – старательно повторил молодой матрос. – Мэнья зват Анвар Абдулхаков. У мэнья мила прапал. Новый мила давай!

– Ну ладно, – немного смутился мичман. – Общением между военнослужащими в соответствии с уставом мы займемся позже. А сейчас получите мыло и отправитесь мыть и драить поперечный коридор. К окончанию большой приборки этот объект должен блестеть, как кошачьи… Ну ладно, выглядеть чистым.

… Пока на корабле кипела работа, в кают-компании командир экстренно собрал офицеров для обсуждения текущих вопросов. Повод для совещания был весьма серьезным. Накануне на корабле произошло серьезное, по флотским меркам, чрезвычайное происшествие. Двоих мичманов послали на склад получить спиртовое довольствие, именуемое на флоте шилом, и они вернулись на борт, умудрившись где-то потерять почти половину ценнейшего продукта – двадцатилитровую канистру. Виновные трагического происшествия объясняли причину произошедшего элементарной кражей стратегического сырья.

Шило распределялось по боевым частям и службам, потому всеобщему негодованию потребителей не было предела. Общеизвестно, что шило на корабле применяется не только для предписанной регламентом протирки узлов, механизмов и контактов, но и служит самым популярным бартером. В сложные постперестроечные годы, когда Вооруженные силы великой страны разваливались на глазах, Военно-морской флот выстоял и выдержал все лишения и невзгоды, помноженные на глупость и предательство прозападных реформаторов, не только благодаря порядочности и стойкости офицерского корпуса. Доброму делу послужил тогда шильный бартер: именно с его помощью решались многие вопросы технической готовности кораблей и частей. По этой причине офицерское собрание требовало наказать виновных самым строгим образом, вплоть до лишения всего,