«Аристократ» из Вапнярки - Олег Фёдорович Чорногуз

У Сидалковского вспотели руки.

— Я вам выражаю свое соболезнование. Извините, — Зеркальный развернул «бобика» и заворчал на холм, поднимая кушпелу.

— Мама! Умерла мама! — Сидалковский схватился за голову. — Я так и не удосужился для нее. Я так и не нашёл! У меня было время на советы, на речи, на вылазки в лес, на хождение по ресторанам. У меня было время на любовниц и фиктивные браки. Я выбрал время даже на ловлю ежей и ондатр. Я находил время для странностей, которых и так много на свете. Но я так и не навестил мать, пока она была еще жива. Я не удосужился для матери! — кричал он к небу, кричал в лес, кричал до безвести — и только гром, прокатившийся совсем близко, ответил ему.

Первые тяжелые капли дождя ударили по кронам деревьев, хотя с одной стороны еще светило солнце, а с другой уже надвигались тяжелые и лохматые облака, заряженные молниями и громами.

Грак носком ботинка ковырял зачем-то землю. Сидалковский напоминал молодого собачья на опушке, которая выросла среди волков, но его не приняли за волка, как и собаки не считали пса. Обхватив руками голову, упал на капот «Мегацеты» и заскулил дико и хищно.

«Аристократ из Вапнярки!» — грохотали громы совестью сердца в вершине деревьев.

«Аристократ из Вапнярки!» — басом Ковбика горланило громкое эхо о темную стену леса и заливалось голосом Хо.

«Аристократ из Вапнярки!» — кричали дико утки голосом мамы Карапет и падали на тихие голубые плесы в золотистом кувшине.

«Аристократ из Вапнярки!» — били в бубоны детства голосом Бубона болотные бугаи.

«Аристократ из Вапнярки!» — заливались совы смехом Тамары, Ии, Евы, тенором Ховрашкевича и альтом Чулочки.

«Аристократ из Вапнярки», — от души хохотали под старой ивой Чадюк и Нещадым…

Только теперь Сидалковский осознал, над какой пропастью очутился. Перед глазами словно проходила вся его беззаботная жизнь… И уж никогда ему не вернуть ни золотистых шмелей на красном клевере детства, ни горицветов с солнышками и капельками утренней росы на лепестках, ни сон-травы, нагретой первыми лучами весеннего солнца… так захотелось вдруг вернуться к благоухающим сенокосам, к лукам, к левадам, к волшебным лужкам, залитым мягкой серебряной водой, настоянной на евшан-зилле, на луговых медах. Вернуться к красному вечеру с золотым веслом деда Трифона, который напряженными пригоршнями пил голубую воду чистых источников.

Сколько бы дал Сидалковский, чтобы вернуть себе все! Но оно уже не возвращалось: в потерянную любовь не было возврата.

Ирпень — Киев

1964–1977 гг.

СЕДАЛКОВЩИНА, ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫЙ РАЙ МЕЩАНИНА

Послесловие

Много ли мы знаем о нынешнем мещанстве? К сожалению, общественное мнение, как ни прискорбно, в оценках мещанства и определении его политических, нравственных, эстетических проявлений пока обходится достаточно приблизительными дефинициями. Не случайно в дискуссии на страницах «Литературной газеты» о современном мещанстве было высказано столько противоречивых утверждений о его сущности и формах общественного бытия. Некоторые даже отрицали факт существования в наши дни мещанства как определенной «философии» жизни, психологии и морали, называли мещанина «соломенной куклой», которую писатели ради закалки собственного боевого духа бьют палками, в то время когда живые и конкретные носители зла — польза тихо-мирно и наблюдают за этими нелепыми литературными маневрами… И все же коллективный разум дискутантов пришел к выводу о «наличии присутствия» мещанина в разных его социальных ипостасях.

В последние годы заметны попытки все более глубокого исследования сущности нынешних форм жизнедеятельности мещанской морали, выяснение всего разнообразия проявлений мещанской психологии. Это необходимо для ведения успешной борьбы с остатками частнособственнических тенденций. Было бы большим легкомыслием оставить мещанина в покое, потому что по своему характеру он неутомимый расхититель общественных благ «законным» способом, грабитель, к которому иногда невозможно применить ни одну статью уголовного кодекса.

Рассматривая современного мещанина как политически индифферентную личность, которая, приспособившись к условиям социализма, видит высший смысл своего существования только в удовлетворении эгоистических потребностей, мы, однако, не имеем оснований утверждать, что мещанин — это непременно пожизненное клеймо человека. Мещанин, вероятно, может со временем стать нормальным человеком, то есть гражданином. Однако и подлинный гражданин может легко переродиться у стопроцентного обывателя, скалу эгоизма которого не пробьет ни одна пушка общественного влияния. Эта, так сказать, социально-нравственная диффузия в сознании людей чрезвычайно важна для наблюдений за состоянием общественного здоровья, особенно она важна писателю, ибо именно на ниве противоречий между гражданским и мещанским отношением к жизни возникает множество конфликтов, в том числе и комических.

Обладание мастерством остроумного писания — высокое искусство, потому что это талант редкий. То, что большинству юмористов кажется вершиной творческого совершенства, для романиста-сатирика лишь предпосылка успешной работы; он должен быть подготовлен к этому письму так, как подготовлен марафонец к бегу: преодолевая огромное расстояние, он не сможет думать о технике бега — она должна быть такой же естественной, как дыхание.

Развернуть замеченный в жизни комический конфликт в широкие картины, воспроизвести действительность под критическим углом зрения — задача непосильная даже романисту-эпику, если ему не хватает естественного таланта юмориста; так же оно непосильно и талантливому юмористу, у которого нет способности эпического осмысления эпохи. Именно поэтому появление на литературной ниве сатирического романа не может расцениваться иначе, как событие в литературе, свидетельствующее о выходе веселого жанра на самые высокие творческие орбиты, значительное расширение поля художественного воспроизведения жизненных явлений на принципах социально-эстетического отрицания, что всегда было и до сих пор остается господ.

Появление романа давно назревало в нашей сатирически-юмористической прозе. В последние десять-пятнадцать лет в ней медленно, но неуклонно нарастали предпосылки нового качественного подъема. Имею в виду прежде приход в литературу тура талантливых писателей, которые, начав с юморесок, вскоре почувствовали ограниченность малой формы. Такие повести, как «Декамерон Самуила Окса» и «Много, много, много золота…» М. Билкуна, «Путешествие в Эльдорадо», «Катастрофа в раю» и «Великий реформатор из Малых Криничек» В. Лигостова, «Между нами говоря» и особенно «По знакомству», особенно «По знакомству», особенно «По знакомству», особенно «По знакомству», особенно «По знакомству», особенно «По знакомству» будущего сатирического романа

И читатель наконец получил это произведение — «Аристократа» из Вапнярки». Сейчас представляется наиболее актуальным пристальный критический взгляд на самого героя романа, типа несомненно неповторимого в нашей литературе и, главное, дающего весомый повод для размышлений о некоторых весьма болезненных проблемах общественной жизни.

Отсутствие напряженного динамизма в развитии событий в