Стив Мартин - Панталончики упали!

ВЕРСАТИ: Зачем. Он красил свои волосы.

КОЭН: Ложь!

ВЕРСАТИ: Правда.

КОЭН: Он носил парик!

ЛУИЗА: А ну-ка, замолчите, вы оба!

КОЭН: Мы же за вас спорим!

Входит Гертруда.

ГЕРТРУДА: Тео идёт!

ЛУИЗА: Меня нельзя выиграть или проиграть в споре!

ВЕРСАТИ: Она права. Её душа от нас не зависит!

КОЭН: (Передразнивая его детским голосом) «Её душа от нас не зависит». Подхалим!

ВЕРСАТИ: Доходяга!

Коэн бросается на Версати, они начинают бороться.

КОЭН: Стихоплёт!

ВЕРСАТИ: Ябеда!

КОЭН: Плагиатор!

ГЕРТРУДА: Он уже здесь!

Входит Тео. Коэн и Версати перестают бороться и замирают в неестественных позах.

ТЕО: Обед!

Затемнение

Набирается свет. Тео, Коэн и Версати сидят за обеденным столом, ведут ленивый спор. Луиза убирает со стола грязную посуду.

ТЕО: (Указывая на газету) Подумать только, … это Лох-Несское чудовище. Целые палаточные города разбили на берегах озера, тысячи чудаков сидят и ждут, когда оно появится, и всё из-за игры воображения.

ВЕРСАТИ: Воображение — это прекрасно.

ТЕО: Оно искажает действительность.

ВЕРСАТИ: А как же гений Леонардо?

ТЕО: Он изобрёл парашют, который не раскрывался. Коэн, я сегодня заглянул в вашу цирюльню, так вот, ваш компаньон там без вас зашивается с клиентами, он просил передать вам, чтобы вы болели по вторникам, но не по субботам.

КОЭН: За три года единственный раз не вышел на работу. Даже собака имеет право на отдых.

ТЕО: Ну, так или иначе, самое главное — это следить за своим здоровьем.

КОЭН: Угу, это вы мне говорите?

ТЕО: Да. А что такое?

КОЭН: А то, что вы поселили меня в комнате, которая выходит окном на северо-восток.

ТЕО: И что из этого?

КОЭН: Всем хорошо известно, что это источник нездоровья. В окно проникают сквозняки, даже арктический ветер, а это может усугубить моё состояние.

ТЕО: Ой, я вас умоляю. Передвиньте кровать на другую сторону от окна, и будете жить на юго-западе.

КОЭН: Мне это не приходило в голову.

ТЕО: Пойдёмте, я вам помогу. (Они уходят в спальню. Луиза остаётся наедине с Версати)

ВЕРСАТИ: (Луизе) Сегодня ночью мы будем с тобой вдвоём. Так угодно небесам.

ЛУИЗА: Как это возможно?

ВЕРСАТИ: У меня есть план. Я уведу Тео в город, напою в каком-нибудь кабачке, и потихоньку вернусь к тебе. Главное — уговорить его пойти со мной, но это уж моя забота.

ЛУИЗА: Как? Ты не слишком-то ему нравишься.

ВЕРСАТИ: Я вызову его на поединок в остроумии, где проигравший каждый раунд, пьёт до дна.

ЛУИЗА: (Возбуждённо) Ему никогда не победить в остроумии!

ВЕРСАТИ: Это точно. Я вернусь с победой и овладею тобой. Будешь ждать меня?

ЛУИЗА: О, да!

ВЕРСАТИ: Тебе придётся позаботиться о Коэне.

ЛУИЗА: Но как?

ВЕРСАТИ: Сама узнаешь, как, препятствие лишь обострит твою страсть.

ЛУИЗА: Это не ужасно, то, что мы с тобой задумали?

ВЕРСАТИ: Бог наделил меня страстью, значит тот, кто мешает её удовлетворению не иначе, как дьявол.

ЛУИЗА: Конечно, мы пойдёт за Богом.

Тео и Коэн возвращаются.

ТЕО: Послушайте, что я вам скажу, у меня есть приятель с точно такими же симптомами, что и у вас, так он изучил свой организм как свои пять пальцев. Я расспросил его о его заболевании.

КОЭН: И что он вам поведал?

ТЕО: Он уверен, что это всё от нервов. Больные нервы воздействуют на все органы и поражают их. Печень, лёгкие, почки…

КОЭН: (Ощупывая себя) Печень, лёгкие, почки?

ЛУИЗА: Тео, ты напугаешь господина Коэна до смерти.

ТЕО: Это моё личное мнение. Все болезни от нервов. Будешь нервничать — откажут печень, лёгкие и почки.

ЛУИЗА: Но у него нет ничего такого серьёзного.

КОЭН: (Истерично) У меня нет ничего серьёзного.

ТЕО: Считаю своим долгом перечислить вам серьёзные заболевания, которыми вы можете страдать: подагра, эмфизема лёгких, коклюш, свинка, афазия…

КОЭН: Хватит!

ТЕО: Менингит, опоясывающий лишай, корь…

КОЭН: (С нарастающей истерией) Здесь дует, или мне кажется?

ЛУИЗА: Окно чуть-чуть приоткрыто.

КОЭН: Немедленно закройте!

ЛУИЗА: Вот ваш шарф, закутайтесь.

КОЭН: (Луизе) Я… я…, у меня нет слов.

ВЕРСАТИ: Тогда позвольте мне сказать?

ТЕО: Вы заплатили за квартиру, — говорите.

ВЕРСАТИ: Какая кроется поэзия в этой сцене! (Указывая на Луизу и Коэна) Взгляните, как нежность женщины успокаивает болезного страдальца!

ТЕО: Он не спокоен, он в ужасном состоянии.

КОЭН: Я спокоен!

ВЕРСАТИ: Я вижу так.

ТЕО: Он так спокоен, потому что болен, будь он здоров, его бы эта нежность раздражала.

ЛУИЗА: Тебя не раздражает, когда я накрываю стол тебе к обеду.

ТЕО: Естественно. Ведь этим ты исполняешь свой долг супруги, равно как и я, когда иду на службу, я исполняю свой — супруга. И если бы все вокруг просто исполняли свои обязанности, мир оказался б раем на земле.

ВЕРСАТИ: Долг? Обязанности? И это всё, что занимает ваши мысли? А как же мягкость женской ручки, которая подаёт вам блюда? Ласкающая, баюкающая теплота прикосновения? И грация талии в платьеце в горошек с оборочками?

ТЕО: Знаете, что я вам скажу, Версати? Тебя послушать, так ты рассуждаешь как баба. Не мужское это дело думать о платьецах в горошек с оборочками.

ВЕРСАТИ: Просто я мужчина, который обитает на поэтической стороне бытия.

ТЕО: Настоящий мужик орудует топором, валит лес, ссыт на стену, стреляет дробью по дичи, но он никогда не станет напяливать на себя бархатные запонки, слоняться по паркам туда-сюда и сочинять стишки.

ВЕРСАТИ: А я знаю много тех, кто сочиняет.

ТЕО: Конечно, я сам видел этих чувствительных «мужчин», которые выворачивают свою душу наизнанку перед публикой, напевая любовные куплеты, оплакивающие свою неразделённую любовь. А зачем, спрашивается, женщине мужчина, который хнычет как женщина? Пусть женщины сочиняют куплеты и выступают с ними на сцене, восхваляя свои разбитые сердца. Мужчины же, сильные, жизнеспособные должны сидеть в своих кабинетах, штамповать документы, выписывать квитанции и уходить домой в пять часов.

ВЕРСАТИ: Какая рутина!

ТЕО: Какое постоянство!

ВЕРСАТИ: Скука!

ТЕО: Надёжность!

ВЕРСАТИ: Варварство какое!

КОЭН: Не смей оскорблять наших предков!

ТЕО: Версати, мне нравится моё положение. Аккурат посередине. И я горд быть середняком.

ВЕРСАТИ: Тео, разве женщина, которая рядом с вами не вдохновляет вас на то, чтобы занять положение повыше?

ТЕО: Как моя домохозяйка может вдохновлять меня на что-то?

ЛУИЗА: Я не домохозяйка.

ТЕО: В этом нет ничего оскорбительного. Я один из бесчисленной череды чиновников, а ты одна из такой же череды домохозяек.

ВЕРСАТИ: Вы могли бы стать поэтом!

ТЕО: Вы думаете, если бы я, возвращаясь домой, пел ей о своей неиссякаемой любви к небесам, она бы смогла меня уважать?

ЛУИЗА: Да.

ТЕО: Тебе это только кажется.

ВЕРСАТИ: Имя Ницше что-то говорит вам?

ТЕО: Конечно. Это гигант мысли.

ВЕРСАТИ: Вы его читали?

ТЕО: Никогда.

ВЕРСАТИ: Хотите знать, что он проповедует?

ТЕО: Нет, спасибо.

ВЕРСАТИ: Я одолжу вам свой экземпляр.

ТЕО: (Оскорблён) Я не читаю!

ВЕРСАТИ: Не читаете?

ТЕО: Никогда. Я работаю семь часов в день. Потом только отдых.

ВЕРСАТИ: Значит, пища, сон, работа. Это ваша жизнь. Конец этому когда-нибудь будет?

ТЕО: Когда на пенсию выйду.

ВЕРСАТИ: И политика вас не интересует.

ТЕО: Нет, не трогает совсем.

ВЕРСАТИ: Наука?

ТЕО: Гм…