Заклинатель снега - Эрин Дум

тобой разговариваю, не бойся, – ухмыльнулся Дастин, наклоняясь ближе. – Это очень грубо с твоей стороны, тебе не кажется? Когда старик Роберт был…

Резкий скрип стула по полу. В первую секунду я видела только силуэт на фоне неонового света вывески – показалось даже, что за спиной разворачиваются светящиеся крылья, этакий ангел-мститель с затемненным ликом.

Мейсон стоял в полный рост, распрямив плечи, и только тогда Дастин его заметил. Он повернул голову и встретил, мягко говоря, осуждающий взгляд. Радужки Мейсона потемнели, пальцы сжались в кулаки. Над нашими столиками тревожно зазвенела тишина.

– Мейсон, – тихо сказала я, испугавшись, как бы не разразилась буря.

На его челюсти дрогнул мускул. Его глаза воткнулись в мои, как ледяные дротики. Они смотрели на меня сурово, как будто просьба в моем голосе была невыносима даже для него. Затем он резко перекинул взгляд на Дастина.

Мейсон протянул руку и взял со стола ключи от пикапа. Потом отпихнул стул, и Дастин чуть не подпрыгнул. Наконец Мейсон метнул в него прожигающий взгляд и прошел мимо, снимая с бедолаги наброшенную на него тень.

Я смотрела на пустое место, где Мейсон сидел всего минуту назад, а когда услышала дверной колокольчик, медленно встала.

– Пока, Дастин, – сказала я бесцветно, проходя мимо него.

К нему еще не вернулся дар речи, поэтому ответа не последовало. Я чувствовала, как его приятели провожают меня взглядами до двери.

На улице холод обжег щеки. Мейсон с нахмуренным лицом и скрещенными руками стоял, прислонившись к пикапу, и казался очень сердитым. Он сердился на меня.

Из-за своего взрывного характера Мейсон часто импульсивно реагировал на какие-то вещи, он сам мне в этом признавался, однако сейчас причина его нервозности была явно в чем-то другом.

Он обошел машину и сел на водительское место. Завел мотор, пока я открывала дверь и, не смея посмотреть на него, садилась рядом.

Всю дорогу мы молчали. Я смотрела в окно на облака и горы вдалеке, на фиолетовую полоску заката, залившего долину сюрреалистическим светом.

Мейсон остановил пикап перед домом, а затем выключил двигатель. Долгое время мы просидели не шевелясь, окруженные тишиной леса.

– Почему ты ему не ответила?

В его голосе я услышала нотки разочарования. Его друзья не раз говорили мне, что Мейсон не реагирует на подстрекательства, он игнорирует их как человек, осознающий свою силу и физическое превосходство. Но когда мы оказывались вместе, он по какой-то причине не мог с собой справиться.

– Я не отвечаю тем, кто пытается меня спровоцировать, – пробормотала я, отстегивая ремень, – в отличие от тебя.

Его пальцы дрогнули на руле.

– Я отвечаю, потому что ты не умеешь себя защищать.

Что?

– Я очень хорошо умею защищаться. – Я повернулась к нему, прищурив глаза. – То, что я никому не угрожаю кулаками, не означает, что я не могу за себя постоять. Но в любом случае в твоей защите я не нуждаюсь.

Я вышла из пикапа, хлопнув дверью. Как он может так думать, если видел меня с ружьем, если знает, что тогда на крыше я ни на секунду не замешкалась!

А всего годом ранее, когда Дастин подошел слишком близко к моему дому, просто чтобы подразнить, выстрелом из ружья я сбила с его головы кепку.

Я умею защищаться!

Меня не пугали ни мальчишки в нашем городе, ни взгляды, которые они на меня бросали. Я выросла на суровой земле, моя кожа была броней под стать этим горам.

Если и существовал на свете человек, способный по-настоящему меня напугать, единственный способный уничтожить меня, даже не прикоснувшись, то прямо в этот момент он выходил из машины.

– Эй! – позвал он меня.

Я взяла из кузова ружье и направилась к крыльцу, но Мейсон схватил меня за руку прежде, чем я успела сделать хотя бы несколько шагов.

– Ты остановишься или нет?

Я попыталась его оттолкнуть, но рядом с ним я всегда чувствовала себя слабой, ошеломленной, как будто моя душа капитулировала в его присутствии. Мейсон заставил меня отступить и прижал к деревянным перилам.

Я уперлась рукой ему в грудь, отвергая чувство принадлежности к нему, которое он мне невольно внушал. Оно проникло в мои плоть и кровь, и осколки сердца грозили снова собраться, чтобы снова разлететься на части.

– Ну хватит уже! – Мейсон посмотрел на меня сверху вниз, пригвождая к земле своими темными радужками. – Я проделал весь этот путь… Я проделал весь этот путь до Канады ради тебя, а ты только и делаешь, что на меня рычишь.

– Отпусти меня, – хрипло произнесла я, упираясь рукой в его грудь.

– Нет, – резко сказал Мейсон, – я проехал сотни километров, чтобы забрать тебя отсюда. Ты не отвечала на звонки. Я искал этот дом весь день, а потом нашел тебя здесь, живущую своей жизнью как ни в чем не бывало, – резко прошипел он. – И теперь, когда я наконец тебя нашел, ты даже не желаешь со мной говорить. Я хочу объяснений, Айви. И я хочу их прямо сейчас.

По телу пробежала дрожь. Я не сводила взгляда со своих пальцев, не в силах смотреть ему в глаза.

– Нечего объяснять, – выдавила я из себя, – просто я вернулась туда, где должна была быть всегда.

Я уперлась сильнее ему в грудь, чтобы он понял: я хочу, чтобы он ушел. Мое сердце вместо крови качало нечто, похожее на яд, из-за которого мне хотелось причинить боль ему, оттолкнуть этого парня, заставившего меня столько страдать.

– Может, теперь ты будешь гордиться собой. Помнишь, что ты сказал, когда я к вам приехала? «На твоем месте я не разбирал бы чемоданы». У тебя снова есть твой дом, твоя прежняя жизнь. Миссия выполнена, Мейсон. Я наконец-то убралась с твоего пути.

– Посмотри на меня.

Дрожь пробежала по спине. Зачем он терзает мою душу.

Я стиснула зубы, и Мейсон усилил хватку.

– Посмотри на меня! – выкрикнул он с мукой в голосе, это меня потрясло, и я подчинилась.

Я пристально посмотрела на него, чувствуя себя уязвимой и сознавая, что не смогу противостоять властной силе его взгляда.

Но впервые я увидела в его глазах что-то другое – скрытую боль, безмолвное, раскаленное страдание, пульсирующее, как сердце.

– Хочешь знать, что я почувствовал, – прошептал он, – когда увидел, что тебя нет? Хочешь знать, что я почувствовал?

Внезапно что-то сверкнуло в воздухе.

Я увидела, как злость проступает в чертах его лица. И в тот же момент мне на нос опустилась крупная снежинка. Мейсон смотрел, как она тает, и его свирепый взгляд сменился растерянным.

Мы стояли неподвижно, пока на