Заклинатель снега - Эрин Дум

сильно толкнула его плечом. Надеялась сбить его с ног, сделать ему больно, но единственным человеком, кто здесь рухнул, была я, от удара об землю пошедшая трещинами и рискующая вот-вот рассыпаться.

Я закусила губу, перекинула ремень ружья через плечо и сжала кулаки. Клочки души, которые он мне оставил, пульсировали, как умирающие звезды.

– Уходи, – сухо сказала я, не обернувшись, – не хочу видеть тебя здесь, когда вернусь.

Я пошла в сторону леса, решив раз и навсегда оставить позади все связанное с Мейсоном и не поддаваться искушению оглянуться. Надежда сделала меня хрупкой. Любовь уничтожила мое сердце.

Я наконец кое-что поняла: умереть можно по разным причинам, их тысячи. Что-то убивают снаружи, что-то – изнутри. Но есть только одно орудие смерти, на котором высечено твое имя, и оно бьется в груди у другого человека.

Глава 25

Со мной навсегда

Мейсон меня не послушал. Он не только не убрался восвояси, но еще и пошел за мной в лес. Хрустел ветками у меня за спиной. Однако держался на безопасном расстоянии, как будто я была опасным зверем. Я, а не он. Вскоре мы дошли до опушки.

Я уверенно продвигалась среди опаленных холодом стеблей высокой травы, а когда нашла удобную позицию, оторвала кончик у сорняка и растерла его между пальцами в крошки, вдохнула их прелый запах. Проверила, в какую сторону дует ветер, и стала ждать.

Прошло довольно много времени, прежде чем в отдалении я заметила какое-то движение. Из травы вылетела пара гусей, и, не мешкая ни секунды, я дважды выстрелила. Эхо отразилось от гор, спугнув далекие стаи.

Легким движением я открыла патронник, и пустые гильзы упали на землю. Пока я подбирала их и прятала в сумку, поднялся ветер.

Земля как будто приветствовала меня, а воздух обнимал за плечи. Моя душа выкована этим небом, закалена этим ветром, и ничто не могло разорвать нашу связь.

В затылке появилось странное ощущение, и, положив дуло ружья на плечо, я обернулась, придерживая волосы, развеваемые ветром.

Мейсон стоял под деревьями, тень от ветвей гуляла по его лицу. Его глаза были устремлены на меня.

«Это Мейсон», – шептало мое сердце. Я вспомнила, как сильно мне когда-то хотелось, чтобы он увидел меня такой, чтобы узнал меня настоящую…

Подавив предательский жар в груди, я отвела взгляд. Нет, я больше не позволю ему сделать меня слабой. Ни за что!

Завершив дело, я закинула ружье и сумку с добычей на плечо и двинулась обратно через лес. У дома погрузила гусей в кузов пикапа, уверенная, что у меня наконец появилась возможность отвязаться от этого соглядатая.

Я так думала, пока Мейсон не плюхнулся рядом.

Он забрался в машину как ни в чем не бывало, словно я его пригласила. Захлопнул дверцу с видом человека, который не допускает и мысли, что его могут отсюда попросить.

Я схватилась за руль, пытаясь справиться с возмущением. Так хотелось выругаться и выгнать его, но я знала, что нет лучше способа избавиться от Мейсона, чем ледяное безразличие.

Мейсон не выносил, когда его игнорировали, это его бесило. Он должен постоянно находиться в центре внимания, эта потребность была частью его властной и гордой натуры.

Извини, Мейсон, не до тебя: все внимание – на дорогу.

Я включила передачу и поехала, хмурая как туча. Однако сосредоточиться на дороге оказалось сложнее, чем я думала.

Мейсон обладал удивительной способностью вкусно пахнуть, даже будучи одетым в сто одежек, и мне пришлось опустить окно, чтобы холодным воздухом перешибить его сногсшибательный парфюм.

Он откашлялся, чтобы сказать мне что-нибудь неприятное по этому поводу, но машина вдруг случайно наехала на кочку, и он ударился головой об потолок.

Мейсон свирепо посмотрел на меня, а я уже высматривала другие подходящие неровности на дороги.

В городе я припарковалась у мясной лавки и вышла, громко хлопнув дверью. У него хватило наглости сделать то же самое.

Я вошла, положила гусей на прилавок и подождала, пока хозяин со мной расплатится. Уходя, пересчитала купюры и сунула их в карман.

– И долго ты собираешься играть со мной в молчанку?

Это было сказано довольно нервным тоном.

«Пока не умру», – подумала я, открывая дверцу пикапа. Но в этот момент из-за моего плеча протянулась его рука и ухватилась за дверцу.

– Я хотел бы знать, как долго ты будешь притворяться, что меня не существует.

– Пока ты не уйдешь, – ответила я, пытаясь высвободить дверцу.

Но Мейсон ее не отпустил. Он стоял сзади, прижимая меня всем телом.

– Повернись.

Я почувствовала себя скованной по рукам и ногам невидимой силой – силой, которая исходила от него, только когда он стоял ко мне очень близко. Я сжала ключ так сильно, что подумала, сломаю. Его уверенный хриплый голос опять пробрался ко мне в душу.

– Айви, – повторил он, – повернись.

– Я уже все сказала, – прошипела я, стараясь не дрожать. – Тебе лучше уехать. Нам не о чем разговаривать.

– Неужели? – мрачно прорычал он мне в ухо.

Чтобы покончить с этим разговором, я оттолкнула Мейсона плечом и, не зная, куда еще бежать, направилась прямиком в паб «У Джо».

Там, еще на пороге, меня окатило волной теплого воздуха, в нос ударил резкий знакомый запах солода, дерева и старой кожи.

Стены здесь были увешаны вывесками и многочисленными охотничьими трофеями, а также фотографиями, рекламными листовками и плакатами конца девятнадцатого века, восхваляющими годы, когда Доусон-Сити был центром золотой лихорадки. Над баром красовалась огромная голова оленя. И разговоры посетителей сопровождались неизменным шипением пивной башни.

Ничего не изменилось.

– Айви!

Я обернулась на голос и обнаружила перед собой пару любопытных глаз.

– Не могу поверить! Это действительно ты?

Я была не в Калифорния, а дома, и здесь все друг друга знали.

Менди уже давно работала у Джо. Она была на несколько лет старше меня, поэтому мы не пересекались в школе, но в те редкие моменты, когда я с ней разговаривала, она всегда была очень дружелюбной.

Я вспомнила, что, когда мы заходили сюда, папа всегда советовал мне подружиться с Менди, потому что она была доброй и не по годам рассудительной, не в пример другим девочкам.

– Джо сказал мне, что видел тебя сегодня, – начала она, сжимая в руке поднос. – Но, черт возьми, этот косоглазый старик безумнее оленя! Я думала, он шутит!

Какое там, у старика Джона всегда был глаз-ватерпас, но я ограничилась кивком в знак согласия. Менди, похоже, такой ответ устроил.

– Обалдеть! – воскликнула она. – Я не думала, что увижу тебя снова