Нелюбимые - Дмитрий Болдин

я. Несколько секунд он стоит рядом, а затем я вижу, как его ботинки разворачиваются и удаляются, будто человек вспомнил о ­чем-то важном.

— Прости, — я прибавляю громкость трясущейся рукой, — у меня странное ощущение.

— Какое?

— Будто все это уже было. К­огда-то.

— Не поняла тебя.

— Словно все это было со мной, а может, с нами, но я не придавал этому значения. Все, что я тебе говорю сейчас, кажется, уже было. Я просто думал, что это меня не касается, что это ­чья-то другая жизнь. А ведь все было рядом, и нужно было просто это принять, подумать и разобраться. Я просто считал, что это не мои проблемы. Если бы я не перекладывал все на других, может, сейчас все было бы по-другому.

— Макс?

Я смотрю на левую ладонь и замечаю, как она трясется. Потом закрываю рукой глаза и с дрожью в голосе продолжаю:

— Я сделал все, чтобы то, что всегда было рядом, стало от меня слишком далеко. Родители, друзья, работа, ты. Все теперь далеко от меня.

— Макс, ну прекрати, я тут. Говорю с тобой сейчас. Ничего не далеко. Я просто не понимаю, у тебя все хорошо или нет?

— Даже эта вечеринка — она как будто бы была уже. Я ее делал, понимаешь? Я уже был на ней. И мы не сфотографировались тогда, когда ты хотела.

— Ты на вечеринке сейчас?

— И мне страшно выйти, потому что я точно знаю, что ничего хорошего дальше не будет. — Я плачу. — Все не так круто, как ты думаешь. И мне очень страшно выйти туда…

— Макс! Тебе нужно выйти, где бы ты ни был.

— Мне страшно.

— Тебе нужно выйти.

— Я не могу. Я там уже был…

— Не возвращайся в прошлое. Просто выйди сейчас.

— А если…

— Все, что было ­когда-то, уже случилось. Макс, скоро новый день. Посмотри на… — Связь снова прерывается, и я больше не слышу голоса Алисы.

— Алло? Алис! Перезвоню, подожди.

Я пытаюсь дозвониться повторно, но звонок не проходит. После нескольких попыток кладу телефон в карман и пытаюсь успокоиться. Когда руки перестают трястись, я утираю слезы рукавом пиджака, поднимаю голову и резко выхожу из кабинки. Подхожу к зеркалу и долго смотрю на свое отражение, расслабляю узел галстука, расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки и делаю глубокий вдох. Из зала доносится музыка, я умываю лицо ледяной водой и выхожу из туалета. Быстрым шагом я иду к выходу из зала, но замечаю, как в дверях образовывается толпа из входящих людей и гости постепенно проходят к столам. Я начинаю бежать, ловя на себе недоумевающие взгляды организаторов и двух людей у пульта звукорежиссера, а толпа в дверях становится все больше. Я подбегаю к выходу и пытаюсь протиснуться наружу. К­ого-то из гостей это возмущает, и меня отталкивают, а ­кто-то хватает меня за плечо и пытается развернуть в обратную сторону. Я скидываю руку и продолжаю протискиваться сквозь толпу, расталкивая людей.

Срабатывает фотовспышка, и мою голову внезапно ­кто-то берет за затылок и притягивает к себе, после чего на ухо кричит, что мне нужно занять свое место и вечеринка только начинается. Я вижу улыбающегося Санто, который продолжает кричать, что не стоит уходить, ведь впереди все самое интересное и я такого еще не видел. Я отталкиваю его от себя и продолжаю сопротивляться движению толпы, а он громко смеется и кричит мне в спину, что невозможно просто так взять и выйти. Когда я замечаю свечение фотозоны, то из последних сил делаю еще один рывок, но спотыкаюсь о ­чью-то ногу и падаю на пол. Перед глазами проносятся ­чьи-то туфли, а ­кто-то наступает мне на руку, отчего я вскрикиваю, убираю ее под себя и просто ползу на свет, не вглядываясь в лица людей, которые продолжают идти и задевать меня. Я зажмуриваю глаза и пытаюсь ползти дальше, а затем раздается громкий хлопок, и по полу проносится сильная вибрация, которую я ощущаю всем телом. Я резко прикрываю голову рукам и утыкаюсь лицом в деревянный паркет.

***

К­акое-то время я лежу в оцепенении, а затем начинаю машинально сжимать и разжимать пальцы на руках и стучать ногами по полу, чтобы понять, все ли со мной в порядке. Когда понимаю, что руки и ноги целы и я их чувствую, быстро отползаю в сторону лестницы, ведущей к выходу из здания. Внезапно за спиной раздаются приглушенные звуки оркестровых инструментов, и я резко останавливаюсь. Музыка становится громче, раздаются аплодисменты, а я поднимаю глаза и замечаю перед собой неоновые буквы, продолжающие гореть холодным светом, но рядом с ними никого больше нет. Я оборачиваюсь и вижу закрытые двери, а потом понимаю, что хлопок был вызван тем, что их ­кто-то громко захлопнул за моей спиной. Я переворачиваюсь на спину и с облегчением выдыхаю, а потом замечаю, как с потолка на меня смотрят дети. Они собрались вокруг ­чего-то круглого, напоминающего колодец. Их лица излучают удивление и радость, словно они давно никого здесь не видели или просто на них никто не обращал внимания. К­то-то из детей наблюдает за мной, облокотившись на край колодца, а ­кто-то перешагнул и держится только за ограждение. Я вглядываюсь в силуэты этих детей и замечаю за их спинами маленькие золотые крылья, а над головами — синее небо. Мне очень хочется поделиться этой фреской в своих социальных сетях и сообщить всем, что мне удалось выйти. Я достаю из кармана телефон — стекло на нем разбилось при падении на пол, и через большую трещину, похожую на паутину, я вижу свое искаженное отражение. Жму кнопку разблокировки экрана, и по глазам бьет яркий свет, а большие черные цифры на белом фоне сменяются на «00:00».

В моей памяти ­почему-то всплывают эпизоды из детства. Как перед каждым днем рождения я сидел в своей комнате напротив электронных часов и ждал, когда на них поменяется время и придет мой день. Когда на экране часов появлялись нули, я сразу же закрывал глаза, чтобы поскорее проснуться и увидеть родителей, а потом распаковывал подарки, замечая на себе их радостные взгляды, и весь следующий день проводил вместе с ними и ждал в гости своих друзей. Отец всегда снимал мой день рождения на фотоаппарат, стараясь запечатлеть каждый момент, а на следующий день мы просматривали все кадры, и мне казалось, что праздник продолжается.

Я нажимаю на иконку фотоаппарата, чтобы сделать снимок потолка, но из-за разбитого экрана долго не могу сфокусировать камеру, и фотографии выходят размытыми. Когда ни один кадр не получается, я отбрасываю телефон в сторону и продолжаю рассматривать лица детей, а потом вглядываюсь в небо над ними. И когда понимаю, что на нем нет ни единого разлома, чувствую, как становится легко.

Примечания

1 Елка — Город обмана.

2 Максим Фадеев — Лети за мной.

3 Принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией, ее деятельность запрещена на территории Российской