Хрупкий побег - Кэтрин Коулс

чей-то разум, заставил жить в страхе? Я не знал, существует ли вообще адекватная расплата.

— Мы обязательно придем к этому, — прошептал я и легко коснулся ее губ своими. — Ты не одна.

Ее глаза блестели от сдерживаемых слез, а свет закатного солнца превращал зелень ее взгляда в драгоценный камень.

— Я долгое время чувствовала себя одинокой, — сказала она.

Я наклонился и прижался лицом к ее шее:

— Я знаю. Но теперь ты больше не одна.

— Шеп… — прошептала она.

В тот же момент где-то совсем рядом раздался звук шин по гравию. Я резко поднял голову.

— Ты кого-то ждешь?

Тея покачала головой, лицо побледнело.

— Останься здесь, — зарычал я.

Половина меня надеялась, что это сам Брендан, гребаный Бозман. Я бы прикончил его до того, как он успел бы моргнуть.

30

Тея

— Шеп, подожди, — прошипела я, но он и не думал останавливаться. А по тому, как он уверенно обогнул угол дома, становилось ясно: кто бы там ни стоял — ему явно не обрадуется.

Я задержала дыхание и бросилась следом, выдыхая только тогда, когда услышала голос Роудс. Быстро вытерла лицо, убеждаясь, что ни одной слезы не осталось.

— Почему ты так на меня смотришь? Ты же сам — Мистер Анти-Цвет, — заявила она.

— Мистер Анти-Цвет? — переспросил Шеп, в голосе звучало раздражение.

Я обогнула дом как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роудс указывает на своего парня:

— Ну да. Терпеть не может ничего, кроме черного и серого. Общается в основном ворчанием и недовольными взглядами.

— Безрассудная, — проворчал Энсон, сделав шаг к ней. Но в этом прозвище явно звучала и ласка.

Роудс закатила глаза:

— Разве я соврала хоть в чем-то?

Он обнял ее и чуть прикусил нижнюю губу:

— Веди себя хорошо, а то будут последствия.

Глаза Роудс сузились:

— А если я хочу этих последствий?

Шеп издал мучительный звук:

— Господи, пусть это прекратится. И вообще, что вы тут делаете? Телефон, может, слышали о таком?

Роудс показала ему язык:

— Мы пришли тебя похитить. Ужин и живая музыка в Sagebrush. Никаких отговорок. Нам всем нужно немного веселья. — Она посмотрела на меня, и в ее взгляде сквозила мольба. — Только не говори «нет». Кай с Фэллон тоже будут.

Я почувствовала, как во мне зашевелилось беспокойство. И тут же Шеп подошел ко мне и обнял за плечи.

— У нас тут были свои планы.

Я приложила ладонь к его животу, ощущая, как под ней напряглись мышцы:

— Все нормально. Мы можем пойти.

Шеп посмотрел на меня сверху вниз:

— Мы не обязаны.

— Я хочу.

Он долго вглядывался в меня, пытаясь понять, правда ли это. Но это была правда. Пришло время. Время жить. Я не боролась за свободу, чтобы потом все равно сидеть в клетке, даже если она без замков. Я не позволю Брендану и дальше держать меня на цепи.

Я обернулась к Роудс и увидела, что ее взгляд прикован к моей руке на животе Шепа. Она улыбалась так, будто я только что сообщила ей, что она выиграла в лотерею.

— Мне нужно минут пятнадцать, чтобы собраться. Хочешь зайти? Можешь покормить котят, пока я привожу себя в порядок.

Роудс резко перевела взгляд на мое лицо и засияла:

— Обожаю все это. Каждую секунду.

— Вот почему ты сейчас улыбаешься, как дикая участница конкурса красоты? — спросил Энсон, явно потрясенный.

— Заткнись, — отрезала Роудс и легонько шлепнула его по животу. — Мой брат счастлив. Моя подруга счастлива. Я счастлива.

Энсон с беспокойством посмотрел на Шепа:

— Можешь, пожалуйста, приглушить градус? Я волнуюсь, что у нее мозг взорвется от такого количества счастья.

Роудс обернулась и ущипнула его в бок. Пока они перешли к привычной перепалке, Шеп наклонился ко мне:

— Ты точно уверена? Они могут посидеть на веранде, а мы потом встретимся с ними в баре.

Я покачала головой:

— С прятками покончено. Осторожной — да, но жить в полсилы я больше не собираюсь.

Глаза Шепа вспыхнули янтарем. Он наклонился, его губы замерли в миллиметре от моих:

— Тогда пойдем жить по-настоящему.

Музыка гремела из динамиков на сцене — группа зажгла с кавером на Free Fallin'. Танцпол был полон, у бара толпились люди. Обычно такие вечеринки сводили бы меня с ума. Но с рукой Шепа, обвившей мои плечи, я чувствовала себя в полной безопасности. Я снова чувствовала себя собой.

Раньше я обожала ходить на концерты с Никки — в The Echo, Silverlake Lounge или The Greek. Я не была настоящей меломанкой, как она, но мне нравились разные стили музыки и атмосфера толпы. Это было еще одно из тех удовольствий, которые я потеряла… и теперь возвращала.

Как и свой настоящий цвет глаз. На секунду я запаниковала, вспомнив, что забыла надеть цветные линзы, а потом решила и не надену. Я терпеть не могла эти линзы. Глаза чесались, а ухаживать за ними было одно мучение.

Когда я вышла в своем лучшем летнем платье и поношенных светло-розовых ковбойских сапожках, с волосами в свободных локонах, Роудс заулыбалась:

— Обожаю твои глаза.

Шеп же просто смотрел. Его взгляд скользил по мне, как будто он касался меня пальцами. А сам он выглядел не менее сногсшибательно — волосы еще влажные после душа, свежая белая футболка, темные джинсы и ботинки.

Теперь я ощущала мягкий хлопок этой футболки, когда он наклонился к моему уху:

— Хочешь что-нибудь выпить?

Коктейль, наверное, был бы перебором для одного вечера.

— Газировку с лаймом?

Шеп кивнул:

— Будет сделано.

— Я захватила столик! — крикнула Фэллон, махнув нам рукой.

Я впервые встречала приемную сестру и лучшую подругу Роудс, но казалось, будто я уже знала ее по всем историям, что Роудс рассказывала на работе. Сначала она показалась немного замкнутой, но за ужином я увидела ту самую добрую и понимающую девушку, о которой говорила Роудс.

— Отлично, — сказала Роудс, хватая меня за руку и таща к столику.

Я уселась рядом с Фэллон:

— Ты уже заказала?

Она улыбнулась:

— Кай пошел за напитками. Он, похоже, уверен, что меня похитят байкеры по пути от бара до стола.

Уголки моих губ дернулись. Я и сама заметила, как бурый гигант в татуировках был особенно заботлив с Фэллон. Их отношения были… другими. Будто он чувствовал каждое ее движение.

— А тебе что-то взять? — спросила она. — Я могу написать Каю.

— Шеп пошел за моим.

Фэллон мягко улыбнулась:

— Ты делаешь его счастливым.

Это было просто, но от этих слов у меня внутри стало тепло. Правда, сразу за ним пришел и страх.

— Все еще