Хрупкий побег - Кэтрин Коулс

же. И крошечная родинка под глазом — тоже.

— Притормози, — хрипло выдавил я.

— Что? — Энсон резко повернул ко мне голову.

— Останови машину.

Он свернул к обочине, а я протянул ему телефон.

— Это она. — Я едва слышал собственный голос.

Энсон долго всматривался в изображение, потом медленно повернулся ко мне.

— Она сбежала.

Я и сам это знал. С самого начала. Но теперь я знал, от кого именно.

От одного из самых известных людей на планете.

19

Тея

Я бродила по теплице, проводя пальцами по листьям растений. Я гордилась этим местом. Гордилась тем, что смогла создать себе этот маленький уголок. Оно стало для меня опорой — доказательством, что я еще что-то стою. Что могу делать что-то хорошее, несмотря на годы, когда меня разрушали по кусочкам, заставляя чувствовать себя полной неудачницей.

Ком в горле рос с каждым шагом. Дом, который я выстроила здесь, был моим убежищем. Единственным местом, где я наконец почувствовала себя в безопасности. Но я с самого начала знала — Брендан и это у меня отнимет. Мой побег с самого начала был хрупким. Достаточно было одного порыва ветра, чтобы все рухнуло.

Во время перерыва я зашла в кабинет Саттон и воспользовалась ее компьютером, чтобы посмотреть, в каком проекте снимается Брендан. Он был всего в часе езды и уже три недели жил поблизости, участвуя в съемках какого-то исторического фильма про времена первооткрывателей. Все в восторге, сулят ему «Оскар», говорят, что это его звездный час.

Меня чуть не стошнило. Это был какой-то извращенный поворот судьбы — слышать, как люди восхищаются человеком, который тебя мучил. Как называют великодушным и добрым того, кто каждый день швырял в тебя твои же ошибки, обвинял в грязных поступках, которые родились только в его больном воображении.

Я вздрогнула, несмотря на жару — температура приближалась к тридцати пяти. Я опустилась на пол между растениями, прижала колени к груди. Нужно было это давление, как будто оно могло удержать сердце от того, чтобы разлететься на осколки.

Иногда я все еще слышала голос Брендана у себя в голове. Его колкие слова, полные злобы. Его обвинения.

— Ты правда собираешься это есть? Значит, твой бывший сделал из тебя худышку, а мне досталась жирная версия?

— Я видел, как ты на него смотрела. Он тебе по вкусу, да? Хотела, чтобы он оттрахал тебя прямо в коридоре, да?

— Такая же шлюха, как я и думал. Жаль, что не понял этого раньше. Теперь поздно. Ты разрушила мою чертову жизнь.

И звуки…

Стекло, разбивающееся о стену. Крик, не похожий на человеческий, прямо у меня перед лицом. Стол, с грохотом перевернутый на мраморный пол.

Одна-единственная слеза скатилась с щеки, оставив темное пятно на карамельной ткани комбинезона. Я смотрела, как влага растекается по нитям, заражая все вокруг — так же, как его слова отравили моё сознание.

А потом следовали извинения. Сладкие речи. Обещания.

— Селли… Прости. Я монстр, ты же знаешь. Я не заслуживаю тебя. Мне нужно отпустить тебя, но я не выживу без тебя. Я не знаю, что со мной будет.

Новая волна тошноты прокатилась по телу. Я видела это лицо и не понимала, что было искренне, а что было игрой.

Я до сих пор не знала. Потому что рядом с ним я сходила с ума — медленно и мучительно. Понадобились месяцы, чтобы начать дышать. Год — чтобы наконец понять, насколько все было сломано.

Но были ночи, когда закрадывались сомнения. А вдруг он был прав? А вдруг я действительно была такой, как он говорил?

Я ломала себе голову, пытаясь разобраться — где правда, а где ложь.

Я действительно задержала взгляд на официанте, когда поблагодарила его за ужин? Мне и правда было слишком интересно, как его друг борется с малярией в Африке?

Я вонзила пальцы в бедра, ногти впились даже сквозь плотную ткань.

— Ты хороший человек, — прошептала я в тишину. — Не идеальная. Но ты стараешься быть доброй. Ты стараешься поступать правильно. Ты не чудовище.

Я повторяла эти слова снова и снова, пока не почувствовала, как сердце немного отпускает. Пока дыхание не стало ровнее. Но я была вымотана. До глубины костей. Измотана вечной борьбой с призраком, который никак не уходил. И я не знала, уйдет ли когда-нибудь.

Сквозь открытую дверь теплицы донесся звук шин по гравию. Я не пошевелилась. Просто не могла. У меня не было сил встретить Шепа. Его доброта и свет — все это казалось недостижимым. Может, я даже не заслуживала этого.

Я заставила себя подняться и вышла наружу. С каждым шагом я будто надевала маску — слой за слоем. Спокойствие. Улыбка. Легкость. Ничего не случилось. Все как всегда.

Шеп вышел из своего пикапа — серебристый кузов сверкал на фоне солнца. Как всегда — все идеально чисто. Все в нем было противоположностью той грязи, что до сих пор жила внутри меня.

Он улыбнулся, как всегда — легко, открыто. С каждым шагом его белая футболка натягивалась на груди.

— Привет, Колючка.

Я натянула улыбку:

— Привет. Я немного не успела сегодня. Еще не приготовила еду. Думаю, просто отдам тебе твою порцию и вернусь за стол — я обещала Данкану поработать над проектом. Это большая возможность, и я хочу начать пораньше…

— Тея. — Его ладонь легла поверх моей. Теплая, крепкая. Такая… настоящая. — Что случилось?

Я резко выдернула руку. Глаза жгло. Я не могла — не могла чувствовать все, что шло от него. Все, что никогда не станет моим. Потому что мой разум все испортит. Я испорчу. И, может, даже его.

— Ничего. Просто дел много. Если что-то понадобится — я буду на кухне. — Я пошла к дому. Пусть делает, что хочет. Может, поймет наконец, что я стерва и уйдет. Так, наверное, будет лучше.

— Это из-за Брендана Бозмана?

Я застыла. Кровь зашумела в ушах, пульс ударил в виски. Я медленно повернулась.

— Что ты сказал?

Боль в янтарных глазах Шепа была почти физической.

— Я знаю, Тея.

И в этот момент мой мир рухнул.

20

шеп

Я видел, как кровь отхлынула от лица Теи. Мне хотелось возненавидеть себя за то, что стал причиной этого, но я не собирался позволить ей оттолкнуть меня. Захлопнуть дверь перед тем, что, как я знал, было чудом для нас обоих.

Но так же быстро, как она побледнела, к ней вернулся цвет и с