Хрупкий побег - Кэтрин Коулс

доверие. И эта ее фраза… Ты достоин. Она заставляла меня чувствовать себя так, как я, возможно, никогда не чувствовал.

Когда ее ладонь отступила, я уже скучал по ней. Не только по теплу. По связи. По искре, что пронеслась между нами.

Ее взгляд скользнул за мое плечо.

— Привет, Энсон. Как ты?

— Хорошо. А ты?

— Тоже неплохо. Вы на обед?

Я кивнул.

— Не отказался бы от сэндвича с сыром, шпинатом и артишоками.

Теа улыбнулась, ее глаза засверкали.

— Один из моих любимых. Пошли, я оформлю заказ.

Мы обошли прилавок, и Саттон взглянула на нас из-за стойки.

— Привет, мальчики. Как жизнь?

— Сейчас станет лучше, — усмехнулся я.

Саттон рассмеялась.

— Обожаю делать чей-то день лучше.

Тея набрала заказ на планшете и посмотрела на Энсона:

— Один сэндвич готов. А тебе что?

Энсон все еще изучал ее. Я знал — не с вожделением. Он просто анализировал. Но даже от этого у меня внутри вспыхнула легкая ревность. И это чувство было таким новым, что я едва его узнал.

— Салат с курицей и Арнольд Палмер, — сказал он спокойно.

— А ты хочешь что-нибудь попить? — спросила Тея у меня.

— Лимонад. Ты меня подсадила на них.

Щеки Теа порозовели, она стала выглядеть живее.

— Здесь или с собой?

Я взглянул на часы. Хотелось бы остаться, просто смотреть, как она работает, но у нас было мало времени. Особенно если я собирался начать демонтаж в её доме сегодня днем.

— Лучше с собой.

— Принято. Добавлю печенья. За счет заведения.

— Не откажусь от печенья с монстрами, — крикнул Энсон.

— Рада знать твою слабость, — усмехнулась Тея.

Пока они с Саттон слаженно метались по залу, я не сводил глаз с Теа. Да, я все видел: ее движения, жесты, мельчайшие детали. И не хотел отрывать взгляда даже на секунду.

— Черт, ты пропал, — буркнул Энсон.

Я перевел взгляд на него.

— Говорит человек, у которого моя сестра держит яйца в кулаке.

Энсон фыркнул.

— И именно там им и место.

— Блин, фу. Мне такое знать необязательно.

— Сам начал.

— Ничего я не начинал. Господи, я же есть собирался.

Улыбка Энсона только шире стала.

— Ладно. А она знает, что ты к ней чувствуешь?

Я поерзал на месте.

— Она знает, что я считаю ее красивой. Но я пока не переходил черту. Не хочу давить. Особенно когда…

Энсон понизил голос:

— Когда ты не знаешь, через что ей пришлось пройти.

Я кивнул. У меня не было ни малейшего понятия, что пришлось пережить Тее. Но я знал точно — это было что-то тяжелое. И последнее, чего бы я хотел, — снова пробудить в ней эти воспоминания.

Энсон хлопнул меня по плечу.

— Ей повезло, что ты на ее стороне.

Я был уверен, что для Теи нашелся бы кто-то лучше. Кто-то, кто действительно ее заслуживал. Но я был слишком чертовски эгоистичен, чтобы отступить и дать ей шанс найти этого кого-то. Я сделаю все, чтобы быть тем, кто ей нужен.

— Вот, — сказала Тея, обходя стойку. — Я положила пару печенек с монстрами, брауни, сникердудл и лимонный батончик.

— Сахарная кома, мы идем, — пробормотал я, качая головой с улыбкой.

Она протянула мне пакет, и я не упустил легкую дрожь в ее руке. Наши пальцы слегка соприкоснулись, и я задержал взгляд на ее запястье.

— Уверена, ты все сожжешь, работая сегодня, — сказала она с легкой улыбкой.

Где-то в груди засела тревога — под этой уверенностью прятался страх.

— Спасибо, — ответил я, голос прозвучал хрипло.

Тея посмотрела на мои губы, будто пытаясь понять, откуда взялся такой голос. Потом снова встретилась со мной взглядом, сглотнула.

— Конечно. — Она замолчала на пару секунд. — Увидимся сегодня вечером?

Эти слова, произнесенные с такой едва уловимой надеждой, словно дали мне глоток воздуха. Что бы ни случилось, это не заставило Тею оттолкнуть меня.

— Я приду, — пообещал я.

— Сегодня я готовлю, — добавила она с голосом строгой училки.

— Но я…

Тея покачала головой.

— Моя теплица скоро лопнет, если мы не начнем есть то, что там растет.

— Ладно, — уступил я. — Тогда уборка на мне.

— Справедливо. До вечера.

Черт, как же мне хотелось прикоснуться к ней. Поцеловать прямо здесь, в пекарне, плевать, что все вокруг потом судачить начнут. Но я сдержался.

— До вечера.

— Увидимся, Энсон, — сказала она, переведя взгляд на него.

— До встречи, Тея, — отозвался он, а потом дернул меня за край футболки. — Пошли, пока ты тут не начал пускать слюни.

Я толкнул его, пока мы выходили на улицу.

— Придурок.

— Это давно известно, — бросил Энсон, направляясь к своей машине и нажимая на брелок.

Я залез в кабину и аккуратно поставил пакет с едой на пол у ног.

Энсон, поднимаясь в кабину, протянул мне журнал.

— Вот на это она смотрела. На обложку. Может, ничего, а может, ключ к разгадке.

Я посмотрел на глянцевую бумагу. Таблоид. Такой же, как те, которыми была одержима Мара. Я пробежался глазами по заголовкам в поисках чего-то, что могло бы так испугать Тею.

Развод звезд, измена, свадьба… и главный материал — какой-то актер, которого я знал по куче фильмов и сериалов.

— Может, скандал с изменой?

— Не знаю, — пробормотал Энсон, включая зажигание. — Не похоже, чтобы измена могла так выбить человека из колеи.

А Тея была выбита. До корней волос бледная.

Я стал изучать журнал внимательнее. Не обладал тем чутьем на психологию, как Энсон, но решил попробовать.

— Может, кто-то из них напоминает ей о чем-то… или о ком-то.

— Может быть. Погугли их. Читай вслух, что найдешь.

Я достал телефон и пошел по обложке по часовой стрелке, начиная с пары из реалити. Он изменял ей с ее лучшей подругой. Я вслух прочитал все, что выдал поиск.

Энсон только хмыкнул.

— Может быть, но не цепляет.

Потом я перешел к главной статье. Про актера, постоянно участвующего в благотворительности. Сплошные статьи про его заслуги. Противоположность тому реалити-дуэту.

Но взгляд зацепился за заголовок: Разбитое сердце Брендана.

Что-то внутри меня кольнуло. Я кликнул на ссылку.

«Роман между Бренданом Бозманом и его давней подругой Селеной Стюарт подошел к концу. Пара была известна своей скрытностью, но фанаты все же обожали их «историю Золушки». По слухам, Золушка загуляла и разбила сердце бедняге Брендану…»

Все вокруг будто разом померкло. Я уставился на фото. Если бы я не знал до мельчайших деталей черты лица Теи, я бы и не понял, что это она. Волосы на снимке были светлыми, глаза — зелеными. Но взгляд… он был пустой. Почти мертвый. А нос — все тот